— Если проиграл одну партию, всегда можно взять реванш в новой.
Я сходила с ума, или в его бархатных нотках мне снова чудился намек? Стало неловко, снова как наяву вспомнился наш поцелуй и повелительный голос: «Зато я уверен!» К щекам прилила краска, я поспешно отвернулась, отговариваясь тем, что мне пора поменять малышке памперс и покормить ее.
Неужели я теперь буду так реагировать постоянно? И что за паранойя? Можно подумать, Финику делать больше нечего.
«Мир не вертится вокруг меня, не нужно относить все на свой счет!» — попыталась спустить я себя на землю. И, тем не менее, даже лежа в кровати рядом с Алечкой, я не могла перестать думать об Андрее.
А еще в голове то и дело всплывал образ мужа, укоризненно взирающего на меня. Мне было тоскливо, и я, сама того не замечая, начала мысленно рассказывать Ване все, что случилось со мной за последние дни, чувствуя, как предательски щиплет глаза. Как же все-таки мне его не хватает.
А потом мне снилось, как я снова лежу в роддоме вместе с Алей, и под окнами у меня стоят Ваня с Андреем и, словно старые друзья, запускают вместе в небо розовые шарики.
Глава 11
В понедельник я снова встала пораньше, чтобы испечь блины. Ночное видение все никак не желало вылезать из головы, а потому, увидев навку в одном из шкафчиков, я вздрогнула. Именно такого оттенка были шарики, которые мне снились. Дичь какая.
— Зря стараешься, — повела носом фея, принюхиваясь к моему кулинарному творчеству. — Андрей уже уехал.
— Как уехал? — удивилась я, не забывая перевернуть блин.
— Ирен вернулась пораньше, ты ее не видела? И Андрей сразу убежал. Сказал, с выходных куча дел накопилась.
Это про какие дела он говорит, если сам слонялся периодически по дому, уговаривая меня то поесть, то в шахматы поиграть? Не слишком похоже на занятого человека.
Картинка не складывалась. Еще немного поразмышляв, я решила порасспрашивать розовую. В конце концов, она маленькая и незаметная, может много видеть, слышать, подслушивать.
— Моль, а скажи, ты не знаешь, кто такой Мозголом?
Фея вдруг разом побледнела, глаза сделались еще больше, а крылья из розовых на несколько мгновений стали серыми. Я и сама испугалась, что сейчас маленькая навка просто упадет замертво, но та лишь истерично крикнула:
— Замолчи! — и захлопнулась в шкафу с обратной стороны.
Мда… вот поговорили, так поговорили.
Печь блины дальше не было никакого настроения, поэтому я убрала тесто в холодильник, прибрала за собой и позавтракала теми несколькими штуками, что уже успела приготовить. Ну хотя бы сама поела. Вкусно получилось. Пожалуй, можно отвезти на работу заказы пораньше, а потом прогуляться по магазинам. Вряд ли с утра в понедельник там будет много народу.
Когда я поднималась наверх, Ирен по-прежнему нигде не было видно. Зайдя в комнату, я подошла к окну, оценивая погоду. Окна выходили на противоположную крыльцу сторону, за забором виднелись дома соседей.
Разглядев одетую в обтягивающее платье темноволосую фигуру, я дернулась, прячась вглубь комнаты. И тут же себя обругала. И чего я испугалась? Всего лишь Ирен, я же знала, что она уже приехала.
Полувампирша неподвижно стояла на краю участка и куда-то напряженно всматривалась. Я еще раз осторожно выглянула из-за занавески, словно опасаясь, что она может заметить, что я за ней наблюдаю. Но та застыла, словно изваяние.
Я перевела взгляд на часы. Семь тридцать утра. Пока соберусь, пока соберу малышку — будет восемь, а то и больше. Решив не обращать внимания на странности Ирен, принялась складываться все, что сделала за выходные и что нужно сегодня отдать начальнице. Затем покормила и одела малышку, оделась сама и, взяв большой пакет, вышла из дома.
Положив Алечку в коляску, покатила ее к воротам. Если повезет с автобусом, как и в прошлый раз, то я быстро окажусь где надо.
Я не успела далеко уехать, как меня окликнули:
— Доброе утро, вы на автобус?
От одного из домов чуть ниже по улице отходил уже знакомый мне мужчина с козлиной бородкой и круглыми очками. Кубика Рубика на этот раз у него не было.
— Доброе утро… а как вы догадались? — я улыбнулась, чтобы скрыть смятение.
— У вас такой большой пакет, словно вы переезжаете, — усмехнулся он, приближаясь и шагая рядом. — Я тоже на остановку, машина в ремонте, приходится пользоваться общественным транспортом. Может, вам помочь? А то мне кажется, что коляска перевернется.
— Нет, спасибо.
На этот раз моя улыбка была чуть более искренней. Да уж, хорошо, что я смогла повесить вещи на ручку коляски, иначе не знаю, как тащила бы все. Я опустила взгляд, мысленно оценивая масштаб проделанной за два дня работы. Сегодня мне за нее заплатят, а когда куплю жилье и смогу получать пенсию по утрате кормильца, мы с дочкой и вовсе не будем ни в чем нуждаться. С этими мыслями я подняла голову и тут же резко затормозила. Прямо передо мной стояла Ирен. Скрестив руки на груди, она мне перегородила дорогу, прожигая взглядом шедшего со мной рядом мужчину.
— Доброе утро, — я коротко выдохнула, сдерживаясь, чтобы не обругать самоуверенную красотку. Да кто так на дорогу выскакивает?
— Иди в дом, — не двигаясь и продолжая смотреть на очкастого, процедила она.
— Мне нужно съездить на работу, отвести заказ…
— Иди в дом, — тем же тоном повторила девушка, абсолютно игнорируя мои слова.
— Ирен, я уже отзвонилась, что скоро приду, меня ждут.
Ну вот что она устраивает? Я теперь под домашним арестом, что ли?
— Мне плевать, где тебя ждут, вернись обратно, — девушка вдруг повернулась ко мне, и ее голос при этом сочился ядом. — Не заставляй применять к тебе крайние меры.
«Крайние меры» было выделено таким образом, что не понять, что она имеет в виду гипноз, было просто невозможно. Я буквально заставила себя промолчать, чувствуя, как внутри разгораются злость и раздражение. На языке крутились ругательства, а гордость и уязвленное самолюбие требовали не подчиняться.
Вот только если она и вправду применит гипноз, я ничего сделать не смогу. Я мотнула головой, дергая коляску в сторону, чтобы развернуться. Увижу Финика — первым делом врежу ему по его чертовски наглой морде! Взгляд зацепился за табличку на доме, от которого, как я видела, отходил очкарик. «Тополевый переулок, 13». Внутри похолодело от нехорошего предчувствия. Полустертое воспоминание мелькнуло в голове: «Я, кажется, заблудился. Тополевый переулок, 4 — это следующая улица или эта?» Этот человек ведь не живет в тринадцатом доме, что он тогда тут делал?
— Сколько яда, Колючка, — вдруг хмыкнул все еще стоявший рядом мужчина. — А твой босс неплохо тебя дрессирует. Какие команды вы уже с ним разучили? Апорт? Фас?
— Кристина, иди в дом.
Голос Ирен был тихим, напряженным, на грани слышимости. Она вся подобралась, скулы ее чуть побледнели, а руки были сжаты. Желания спорить с ней больше не было. Развернув коляску, я сделала шаг вперёд и тут же снова остановилась, увидев перед собой двух высоких мужчин. Оба одетые в мятые грязные брюки и серые рабочие рубашки, на голове одного была фетровая кепка, совершенно не по погоде, а на втором болтался криво завязанный галстук. Они стояли, скрестив руки, и смотрели на меня немигающим взглядом. Но что больше всего заставляло нервничать, так это то, что я их уже, кажется,
видела. Я не была точно уверена, но чем больше смотрела в их мрачные лица, тем прочнее зрело чувство, что именно они следили за мной, когда я возвращалась с остановки в прошлый раз.
— Они ничего тебе не сделают, просто иди, — услышала я голос Ирен позади себя.
Вот только я не слишком разделяла ее уверенность. Ноги буквально приросли к земле, воздух толчками выходил из судорожно сжавшегося горла. Кажется, настолько страшно мне еще не было никогда в жизни.
— Мда… Твой босс, Колючка, пал ниже, чем я думал. Прикрывается женщинами. Но ведь мы с тобой оба знаем, что к чему, и все еще можем разойтись по-хорошему, — голос очкастого типа стал низким и полным предвкушения, словно он вот-вот получит долгожданный подарок, о котором давно мечтал. — Всех можно купить, просто скажи цену.
