– Да, чёрт возьми, хочу! И если ты сейчас же не…
Его слова Котова уже не расслышала, потому что громко застонала, насаживаясь на упругий член своего любовника. К слову, Егор больше ничего и не произнёс, потому что сам задохнулся от яркости ощущений.
Катя не стала медлить в этот раз и начала чуть покачивать бёдрами, привыкая к ощущению наполненности, и когда низ живота затянуло с новой силой, принялась ритмично двигаться, приподнимаясь и снова насаживаясь до упора. Эти упругие толчки доставляли невыносимое удовольствие обоим, но Белову вскоре надоело подчинение.
Егор хотел довести свою девушку до оргазма, и он знал, что лучше всего она сможет кончить лишь под его напором.
Парень сжал пальцами её бёдра, наслаждаясь протяжным стоном девчонки, и тут же опустил руки на постель, чтобы удобнее было удерживать свой вес. Девчонка не ожидала, но Егор резко начал приподнимать собственные бёдра, с дикой скоростью вколачиваясь в её влажное лоно с пошлыми шлепками, которые доводили до крайности обоих.
Они смотрели друг другу в глаза и ловили сумасшедший кайф от этих быстрых толчков.
Катюша наклонилась к Егору и в ту же секунду, как почувствовала вкус языка Белова, орудующего в её ротике, задохнулась от удовольствия и невыносимого жара в промежности. Она не стонала, хотя оргазм был действительно мощным. Лишь ловила воздух губами и хлопала ресницами.
Белов закончил на простыни, но думать о том, что следы их жаркого секса нужно убрать, ему сейчас не хотелось. Он прижимал к себе дрожащее тело любимой девчонки и наслаждался её близостью.
Было идеально. И он даже придумал все те слова, которые обязательно скажет ей утром. Признается ей в любви ещё раз, чтобы малышка не думала, что он на эмоциях кричал ей об этом. Зацелует её нежно-нежно. И ещё раз напомнит, что она самая красивая. А потом снова попросит прощения. Потому что нахуй чёртову гордость. Здесь же Катя. Его Катя.
Его Катя, которая не оставила даже собственного запаха, потому что приоткрыла окно для проветривания комнаты, когда сбежала утром.
Егор разочарованно зарычал и ударил кулаком в деревянное изголовье кровати.
***
Калинина со странным напряжением всматривалась в лицо приближающегося Никиты, замечая за собой непонятный трепет. Она тут же себя одёрнула – не могла же она бояться этого мальчишки, правильно? Слишком много чести такому гадёнышу.
– Где же все твои друзья, Анечка? – насмешливо протянул парнишка и сел за стол напротив брюнетки. – Всё ещё грызут гранит науки? А ты что, прогуливаешь?
В столовой было тихо, потому что звонка на перемену ещё не было – Аня написала самостоятельную работу раньше всех из класса и отпросилась в столовую. А сейчас подумала о том, что с большим удовольствием продолжала бы сидеть в душном кабинете биологии, чем здесь, напротив этого человека.
– Тебе-то какое дело, Кузнецов? Сам бы лучше шёл на урок.
– Да я только что в школу пришёл, проспал немного, – к слову, закончился уже третий урок. – Вот, решил пойти перехватить что-нибудь в столовой. Даже не надеялся на такую удачу: встретить мою маленькую брюнеточку в полном одиночестве. Ни разу не удавалось остаться с тобой наедине. Обидно, правда?
– Нисколько, – Никита криво улыбнулся, что порядком взбесило брюнетку. – Как твой нос? Надеюсь, не зажил?
– Зажил, Анечка. Он не был сломан, – и снова эта ухмылка, которая просто выводила из себя Калинину. Девчонка раздражённо откинулась на спинку стула, сжимая челюсти. – Не злись, малышка. Я не буду тебе сильно докучать, лишь скажу пару слов, хорошо?
Калинина пододвинула стул чуть ближе и положила руки на стол перед собой, сузив глаза.
– Скажи, с чего ты взял, что я хочу с тобой разговаривать?
– Я не прошу тебя хотеть со мной разговаривать, Ань. Я прошу меня выслушать. Это разные вещи, – брюнетка на мгновение опешила, потому что Никита, наконец, убрал с лица свою гадкую улыбочку и говорил вполне серьёзно. – Это не займёт много времени.
В ответ девушка спокойно кивнула, заметив, что внутри всё равно почему-то волнуется. Этот парень, хоть и не смог бы сделать ей что-то плохое теперь, по-прежнему её пугал.
– Я вся внимание.
Никита снова нацепил на себя фирменную ухмылку, которая казалась Калининой ужасно неестественной, словно приклеенной.
– Я действительно был увлечён тобой долгое время, хотя сейчас, немного проанализировав прошлые годы, не могу назвать это любовью. В девятом классе ты была чудесной девочкой, Аня. Я тогда встречался с девчонкой из параллельного класса и лишился с ней девственности: мне было шестнадцать, и чувствовал себя просто самцом, но моя девушка не давала мне полного удовлетворения. И я сейчас не имею в виду секс. Просто она уже спала с мальчиками с четырнадцати и вообще имела не самую лучшую репутацию, хотя я никогда её за это не осуждал. Подсознательно мне хотелось быть с невинной девушкой, которую сам бы научил всему и… мне на глаза попалась ты, – Калинина почувствовала, что практически перестала дышать, и не смела перебивать парня. – Ты была красива и чиста: я был уверен, что ты девственница, потому что ни разу не видел тебя в компании ребят, и ты всегда так краснела, услышав пошлую шутку. Это меня умиляло, на самом деле. В какой-то момент я даже хотел за тобой приударить, но начал ловить себя на мысли, что мои чувства к тебе становятся наваждением. То есть, я не скажу, что это было нечто светлое: наоборот, я всё время о тебе думал, бесился, если кто-то до тебя дотрагивался, а ещё больше ненавидел ту мысль, что, возможно, кто-то уже тебя трахает. Странные собственнические замашки, хотя ты вовсе и не была моей. Мы ведь даже не разговаривали ни разу, я наблюдал со стороны. И понял вдруг, что если бы ты с кем-то переспала, меня бы конкретно от тебя отвернуло, потому я и решил затеять этот странный спор. Мне хотелось увидеть, что ты совершенно не отличаешься от всех потаскушек вокруг, – брюнетка не понимала, зачем он говорит ей всё это, но Кузнецов был слишком увлечён собственной речью, глядя в окно. – Меня бесило то, что Коротин медлил. Я хотел поскорее избавиться от этого наваждения. И самым мерзким стало то, что вы реально влюбились друг в друга. Денис лоханулся тогда, конечно, растрепав всё мне, но я просто не мог не воспользоваться шансом вам напакостить. Мало того, что моя тяга к тебе не прошла, после того, как тебя «испортили», так ещё и вы, как голубочки, ходили везде за ручку, заставляя меня задыхаться от ревности, – Никита перевёл взгляд на Аню. – Хорошо, что ты тогда уехала. Я конкретно остыл, правда. И когда ты вернулась, во мне практически ничего к тебе не осталось, кроме физического желания. И ты можешь не кривить губы, сама ведь знаешь, что очень женственная и сексуальная, – парень подмигнул девушке, отчего та сердито закатила глаза. – И я бы даже не стал обращать на тебя особого внимания в этом году, если бы ты не стала тискаться с Денисом. Мне казалось, что между вами всё кончено, и даже упивался той мыслью, что ты не досталась никому. Потому я натворил всю эту херню. Я, конечно, может, совсем конченный ублюдок, но мне не очень стыдно. Я, собственно, даже не с целью извиниться всё это говорю: просить прощения я как-то не привык.
– Тогда зачем? – равнодушно проговорила Аня, хотя монолог Никиты, бесспорно, всколыхнул яростные нотки в груди.
– Просто чтобы ты знала, что я делал всё это не от балды: мною руководили какие-то человеческие чувства, пусть и отрицательные. Мне, почему-то, важно было всё это сказать.
– Похоже на исповедь.
– Пусть так, – Никита улыбнулся вдруг совсем искренне, что даже смутило Аню. – Вообще, ты меня благодарить должна. Если бы не я, вы бы никогда не были вместе с Дениской. Чувствую себя мамашей-сводницей.
– О, спасибо, мамочка, – возможно, вышло излишне саркастично. – Даже не знаю, как тебя отблагодарить.
– Я могу назвать тебе много интересных способов, – Кузнецов поиграл бровями, снова вызывая в Ане приступ раздражения. Буквально в то же мгновение прозвучал звонок на перемену, и парень встал со стула. – В общем, не держи на меня зла. Хотя можешь продолжать считать меня придурком: скоро мы окончим школу, а я, скорее всего, переберусь в столицу вместе с родителями, и мы вряд ли ещё увидимся. Но если вы с Дениской мне вышлете приглашение на свадьбу, то я обязательно приеду!
