Он навеки мой.
-Не жди, - мои руки запутались в его волосах. - Трахни меня. Я хочу твой член внутри меня...
Он развернул меня и согнул над кроватью, прижав рукой между лопатками, другой рукой расстегивая молнию сзади на моих капри. Он дернул, разрывая хлопок.
-Ты мокрая для меня? - прорычал он, проталкивая руку и хватая меня за ягодицу.
-Да! Боже, да ... - он знал, но спросил. Убеждался, напоминая мне, что я все контролирую, что я даю ему разрешение.
Он стянул мои штаны на колени, используя только одну руку, а другой сжал в кулак мои волосы. Он был груб, нетерпелив. Он вцепился в стринги и дернул, материал врезался мне в кожу, прежде чем порваться.
Он просунул руку между моими расставленными ногами, вся кровь устремилась к моей вагине. Моя спина выгнулась, тело дрожало.
-Господи, ты мокрая, - он вонзил палец в меня. Вытащил. Вошел двумя. - Я так чертовски тверд.
Нежная кожа обхватывали его погружающиеся пальцы. Он вышел из меня и начал по кругу поглаживать мой клитор, натирая его. Я прижалась к кончикам его пальцев в поисках нужного давления, из горла вырывались мягкие звуки мольбы.
-Не кончай, пока я не в тебе, - прорычал он. Он схватил меня за бедра обеими руками, притянул назад и прижал свою широкую головку к моей щели.
Он остановился, тяжело и громко дыша. Потом он силой вошел в меня. Я закричала в матрас, пытаясь приспособиться под него, растягиваясь и наполняясь.
Он приподнял меня, ноги перестали касаться пола. Он сжал бедра, заявляя права на узкое пространство внутри меня, глубоко засаживая пенис. Я ощущала каждый дюйм его, пульсируя вокруг него в безумном удовольствия.
-Хорошо? – быстро спросил он, его пальцы беспокойно разминали мою плоть.
Я оперлась на руки, откинувшись до боли назад.
- Жестче.
Сквозь рев крови в моих ушах, я услышала, как он стонет мое имя. Его член распух и удлинился, подергиваясь от жестких рывков эякуляции. Это казалось бесконечным, возможно, потому что он трахал меня во время оргазма, наполняя горячей, густой спермой. Ощущение его оргазма, вызвало мой собственный. Он обрушился на меня сильнейшими спазмами, изгибая мое тело насильственной дрожью.
Мои ногти вцепились в одеяло, пытаясь найти опору, пока Гидеон вонзал в меня свой член, в горячем бешеном ритме. Гладкость его спермы покрыла мокрые губы моей женственности, а затем стекла мне на ноги. Он застонал и вошел глубже, сжав бедра, ввинчиваясь в меня. Он вздрогнул, кончая снова, буквально через несколько минут после первого раза.
Распластавшись на мне, Гидеон поцеловал меня в плечо, его прерывистое горячее дыхание образовало на изгибе моей спины пятнышко пота. Его руки стали гладить меня, успокаивая. Его пальцы нашли мой клитор и массировали, подминали меня, приближая к очередному оргазму.
Его губы двигались по моей коже.
Ангел ...
Снова и снова он проговаривал это слово. Прерывисто. Отчаянно. Задыхаясь.
Навсегда твой.
Глубоко внутри меня, он оставался твердым и готовым.
Я лежала на кровати, уткнувшись в бок Гидеона. Я без штанов, он голый, с великолепным телом, все еще влажным от пота.
Мой муж растянулся на спине, одна рука, с густо развитой мускулатурой, закинута за голову, а другая обнимала меня. Его пальцы ласкали мое тело, блуждая по спине.
Мы лежали голые на простынях, его ноги разведены, а член в полувозбужденном состоянии изогнут до пупка. Он сверкал от нашей влаги в свете прикроватных ламп. Дыхание только начало замедляться, а под моим ухом чувствовался успокаивающийся ритм сердцебиения. От него вкусно пахло: грехом, сексом и Гидеоном.
-Я не помню, как мы оказались в кровати, - пробормотала я, мой голос гортанный, почти охрипший.
Грудь Гидеона сотрясалась от смеха. Повернув голову, он прижался губами к моему лбу.
Я прижалась крепче, моя рука обвила его талию и ухватилась посильнее.
-Хорошо себя чувствуешь? - спросил он тихо.
Откинув голову назад, я посмотрела на него. Он покраснел и вспотел, его волосы прилипли к вискам и шее. Его тело было хорошо слаженной машиной, используемое в напряженных смешанных боевых искусствах, что и поддерживало его в такой прекрасной форме. Он не устал от секса; он мог делать это всю ночь напролет, на износ. Главное усилие - сдерживаться из последних сил, хотя я так же сходила по нему с ума, как и он по мне.
-Ты вытрахал мне все мозги, - я улыбнулась, чувствуя себя словно под наркотиками. - Все пальцы онемели.
-Я был груб, - он коснулся моего бедра. - Оставил синяков.
-Ммм… - закрыла глаза. - Я знаю.
Я почувствовала, что он смещается, поднимаясь и преграждая свет.
-Тебе это нравится, - пробормотал он.
Я посмотрела снизу вверх на него, нависшего надо мной. Я прикоснулась к его лицу, проведя кончиками пальцев линию ото лба до челюсти.
- Я люблю твой контроль. Это меня заводит.
Он перехватил мои пальцы зубами, а затем отпустил их.
- Я знаю.
-Но когда ты теряешь его … - я вздохнула, вспоминая. - Меня сводит с ума, осознание того, что меня ты так сильно меня хочешь.
Его голова опустилась, лоб уткнулся в мой. Он притянул меня ближе, заставляя почувствовать, как тверд он был. Снова.
- Больше, чем что- либо.
-И ты доверяешь мне, - в моих руках он убирал свою защиту. Жестокость его потребностей не скрывала его уязвимости; раскрывала ее.
-Больше, чем кому -либо, - Он скользнул на меня, накрывая мое тело от лодыжек до самых плеч, без особых усилий удерживая свой вес, чтобы не раздавить. Чувственное давление возбуждало меня снова и снова.
Наклонив голову, Гидеон поцеловал меня в губы.
- Кроссфайр, - пробормотал он.
“Кроссфайр” являлось моим стоп-словом. Я произносила его, когда нуждалась в отдыхе, желала, чтобы он прекратил делать то, что делал. Он произносил это слово, потому что тоже устал, но не хотел, чтобы я прекращала свои действия. Для Гидеона, Кроссфайр олицетворял собой связь, которая глубже чем любовь.
