На столе перед отцом лежит папка с документами – доказательствами того, что Василиса беременна.
– Отлично, Давид, ты выполнил все условия, и даже быстрее, чем я рассчитывал.
– Благодарю.
Я хочу, чтобы мать с ребенком, переехали ко мне сразу после родов
Улыбнулся. Хорошо, когда можно кому-то испортить настроение, если у самого на душе мерзко.
– Никаких переездов. Ребенок и его мама остаются при мне. Думаю, с воспитанием своего чада я справлюсь как-нибудь сам. В договоре предусмотрена такая возможност. Что я могу не передавать тебе ребенка.
Отец аж смкривился, сильнее сжав в руке бокал. Взгляд колючий, злой, негодующий.
– Давид, ты в своем уме? Зачем тебе ребенок? Ты всегда говорил, что не собираешься иметь и воспитывать детей. Да и ты еще молод, наделаешь ошибок. Кто из ребенка получится?
Усмехнулся.
– Отец, у тебя педагогического таланта уж точно нет. Ты, да и я, не любим вспоминать прошлое, но видимо пора. Меня и сестру ты в раннем детстве бросил на нянек, мать извел вплоть до могилы. Но нянечек ты мне подбирал симпатичных, спасибо, еще и не стесненных моралью. К одиннадцати годам я уже мог бы начать создавать свою империю, поскольку “секретов профессии” для меня уже не было. Но если мной ты еще хоть как-то занимался, позаботился об отличном образовании, передал свои профессиональные секреты и научил работать в большом бизнесе, то сестру ни во что не ставил, с самого ее рождения воспринимал лишь как тело для продолжения рода Крамеров, не больше. Когда сестра была маленькая, ее это очень сильно все обижало, я до сих пор помню ее детские попытки доказать тебе, что она хорошая, умная, достойна твоей любви, а в ответ получала лишь насмешки и подробные разборы того, какая она неумелая дура, которой в принципе-то и думать не надо, все равно ее всем обеспечат по жизни, сначала ты, а потом ее будущий муж. Как итог выросло то, что выросло, Ты сам знаешь, не мне тебе рассказывать про ее пьянки и загулы.
– Загулы – это твое влияние.
– Она тянулась ко мне, потому что я не считал ее ни дурой, ни недостойной, но тогда у меня уже были соответствующие увлечения, которые ей пришлись по вкусу, это да. К тому времени все равно уже поздно было что-то исправлять. Ладно, с нами примерно понятно, молодо-зелено, но внук. Когда умерла сестра ты отнял ребенка у отца, и довел малыша до нервного срыва, отчего тот чуть не стал немым аутистом. Просто шикарно. Давать тебе возможность еще экспериментировать уже на моих детях? Не-а. Мой совет – заведи себе собаку.
Отец злися, и еще как, но теперь меня это совершенно не напрягает.
– Ты ведь понимаешь, что на наследство можешь теперь не рассчитывать? – угоржающе говорит предок.
– На самом деле я никогда и не рассчитывал – ты при каждом удобном случае грозишься лишить меня его, а еще постоянно давил своим влиянием и деньгами. Мне это надоело.
– Смотри, как заговорил. На треть моих денег рассчитываешь? Мне ничего не стоит даже без этой части развалить весь твой бизнес, станешь у меня простым клерком прислуживающим.
Теперь наверняка отца злит моя безмятежная довольная улыбка и полное спокойствие. Я ждал этого момента достаточно давно.
– Уже нет, папа. Твои угрозы меня уже давно не сильно беспокоятю. Поверь, ты даже не представляешь, насколько мой официальный и не официальный бизнес разросся. Мне, собственно, и твоя треть не нужна, но так будет спокойнее – твои попытки вредить будут не такими массовыми.
– Щенок, – пренебрежительно кинул отец. – Я быстро восполню эту треть.
– Не думаю, что прям так уж быстро, на это понадобятся годы, да и ты не молодеешь, нет уже той прыти, хотя безусловно, опыт есть, но и бизнес меняется, становится более гибким и сложным, за всеми тенденциями, веяниями и новинками трудно уследить. Так что я уверен – как минимум лет десять ты будешь занят делом, и тебе будет не до внуков и моей жизни. Теперь тебе нужно постараться угнаться за мной, и вот догонишь ли, большой вопрос. А ведь еще и у твоегог влиятельного зятя на тебя зуб, расслабляться никак нельзя.
Бокал с коньяком полетел в стену. Все, папа в гневе. Как бы сердце не прихватило.
– Так, пап, спокойно. Просто я давно вырос, и меня раздражают твои попытки мной манипулировать и навязывать свое мнение. Кстати, с внуком, а в будущем с внуками тебе никто видеться и общаться не запрещает, можешь передавать свои знание и опыт, но только под моим присмотром.
От отца в итоге вышел вполне довольный жизнью и состоявшимся разговором.
ГЛАВА 42
ВАСИЛИСА
Завтра утром у меня вылет. В этом вопросе Давид не обманул, и не стал выдумывать отговорки, затягивая процесс. Все документы восстановлены, вещи собраны, билеты куплены, родители ждут. Вот им сюрприз будет, когда они узнают, что я не одна к ним.
Хожу как неприкаянная по большому дому Крамера. Сомнения, сомнения. Нет, разумом я понимаю, что все делаю правильно, и не отспуплюсь. Но разум это одно, а гормоны – совершенно иное.
Давида пока нет, он сегодня отправился на личную деловую встречу, будет, думаю, через пару часиков.
Не знаю, что меня потянуло, но зашла в спальню Крамера. Огляделась в последний раз. Скоро этот эпат моей жизни закончится. Я уезду в Китай, а после родов вряд ли вообще хоть что-то будет как прежде.
Взгляд упал на полочку с неприличным игрушечным мужичком в плаще. Мужчина уже не так одинок, рядом с ним лежит толстая книга с яркой обложкой.
Любопытство погнало вперед. Достала книжку с полки. Это оказался альбом. На первой странице мой тест на беременность, благо, только фото. Мой третий проверочный тест, купленный лично Крамером. Да-а… неожиданно.
Переворачиваю страницу, а там я на фото, большое альбомного размера фото. Я в гостиной, стою боком, чего-то задумчиво улыбаюсь глядя на огонь в камине. И подпись к фотографии: “Четыре недели”.
Ну, блин. На соседней странице фото первого УЗИ ребенка.
Следующая страница новое мое фото, на этот раз я в торговом центре, опять боком, стою возле витрины детского магазина. Это помню, одежду детскую рассматривала. Крамер тогда был рядом, предложил начать закупать вещи, но я отказалась. Вроде как примета плохая сильно заранее все покупать. Вот присматривать, почему бы и нет.
И на соседней странице недавнее УЗИ. Шесть недель. Уже виден забавный маленький человек. Мы с Давидом слышали его сердце. В тот момент Крамер взял меня за руку и крепко ее сдал.
Следующая страница пустая.
Захлопнула альбом и аккуратно уложила на место. Слезы градом льются по лицу. Опять эти гормоны.
Спать тоже ложилась вся в слезах. Тихо проплакала в подушку, наверное, с полночи. Привыкла я. К Давиду, к этому дому, жизни. И… кажется я люблю дьявола. Несмотря ни на что.
Утром просыпалась тяжело, все-таки очень рано. И не одна.
– Давид? Что ты здесь делаешь?
Спросонья даже не могу точно понять, снится мне Крамер или и правда лежит рядом.
– У меня вообще-то осталось мало времени и я вообще-то соскучился, возбужден и намерен дорваться до тела, зацеловать и уговорить передумать куда-то улетать, – торжественно серьезно заявил Давид и не дожидаясь от меня ответа, приступил к исполнению своего плана. Начал с поцелуев.
Крамер знает, когда ко мне лучше приставать – утром, когда я сонная, дезориентированная и не сопротивляюсь.
Я вообще-то тоже соскучиласт, потому поцелуи у нас с Давидом выходят более жадные и страстные. Голодные.
Вот уже Крамер срывает с меня одеяло, оказывается сверху и…
– Давид, нет. Не надо, – тихо, но непрекленно говорю я. – Я не хочу.
Крамер на несколько мгновений замирает, а потом поднимается и уходит. В дверях останавливается, и обернувшись ко мне вполне спокойным будничным тоном сообщает:
– Завтрак уже накрыт.
Фух, обошлось. А ведь я была на краю.
Вторая “атака” Крамера случилась прямо в автомобиле, который вез нас в аэропорт. Давид ведь возжелал проводить меня на самолет.
В этот раз не было предупреждающих слов, но я и так все поняла, когда по знаку Крамера поднялась заслонка между водительским и пассажирскими сидениями.
