Сам я наметил трех, с коими надобно побеседовать лично, а потом отдать на стажировку Аникею. Скорее всего, брать придется всех трех, потому что как Аникей в одиночку справлялся с тем потоком информации, который ему приходилось пропускать через себя, я себе не представлял. Если честно, до сего момента я и не задумывался об этом. Ну старый дурак — тянет лошадь, и пусть ее. И лишь сегодня попытался прикинуть, что моему старому слуге приходится тянуть, потому как, подбирая человека на какую-нибудь должность, надобно по возможности более детально представить, чем ему на ней придется заниматься. А как прикинул — ужаснулся!
Обед у меня прошел не просто так, а в компании двадцати пяти человек, коих я собирался привлечь к организации шести новых банков. По два торговых, промышленных и земельных. Принцип конкуренции я старался поддерживать всемерно…
Дело в том, что до сих пор вся система управления государством Российским была выстроена по привычной мне схеме, как система управления бизнесом. Причем личным бизнесом. И меня это вполне устраивало. Никаких там заморочек с акционерами, с публикацией отчетов, с IPO и так далее. Но и я с каждым годом начинал понимать это все более четко, государство — увы, не бизнес. И различия между первым и вторым весьма велики. Например, из государства невозможно уволить нерадивую группу работников. Так же невозможно обратиться к некой сторонней структуре, кою ты сам непосредственно не содержишь, ну там полиции, прокуратуре, чтобы она провела расследование и наказала неких преступников. Да и наезды на государство вообще куда как круче и, особенно в этом времени, как правило, осуществляются намного жестче, чем это проделывали в покинутом мною времени всякие «солнцевские» или «тамбовские». Ну такие здесь времена, как говаривал Познер.
И вообще, не пройди я бандитские девяностые, я бы в принципе не смог управляться со страной, все-таки в то нелегкое время нам, тем, кто пытался заниматься предпринимательством, приходилось брать на себя многие функции, кои в нормальной экономике должно исполнять государство. Но его тогда не было… несмотря на наличие герба, гимна, флага и иных атрибутов.
Ну так вот, я прекрасно понимал, что я — это я. А у детей нет ни моего опыта, ни моих знаний, ни моей закалки, ни возможности видеть мир в перспективе, из временной растяжки в четыреста лет. И оставлять систему управления страной как бизнесом, если я не только вижу ее недостатки, а еще и начинаю испытывать в связи с этим некоторые трудности, в этом случае было просто преступно. Потому как получалось, что я просто подставляю своих потомков. Вот я и начал перестройку всей государственной системы в более подходящий для нее вариант, потихоньку отделяя от нее бизнес-структуры, коих за время своего правления породил великое множество. Государство должно жить в первую очередь за счет налогов и сборов, а не напрямую участвуя в создании материальных ценностей и торговле ими. Это азы рынка… кои, конечно, никогда на сто процентов не соблюдаются, да и не должны по большому счету, поскольку этот посыл есть некое идеальное правило типа того же «коня в вакууме» из известного анекдота, но это созданное мною государство было самым большим игроком на торговом и промышленном рынках. Да и на сельскохозяйственном тоже.
Поскольку число дворцовых, моих вотчинных и черносошных крестьян составляло на данный момент от двух третей до трех четвертей всех сельхозпроизводителей. Нет, кое-какие выгоды от этого были. Скажем, это ну просто очень помогало внедрению новых сельскохозяйственных культур и новых технологий. Но это при мне, который, хотя бы в принципе, просто из невозможного в этом времени жизненного опыта, а также из воспоминаний о наборе товаров в магазинах двадцать первого века, прочитанных книг, журналов и телевизионной картинки представлял, что было бы неплохо внедрить и каким образом это, вероятно, можно выращивать. А помру я — кто так сможет? Вот потому-то в этой области, как, впрочем, и в промышленности, и в торговле, надобно было максимально открыть дорогу частной инициативе. И поэтому я наметил некий план преобразования государства, по завершении которого, если я еще буду коптить здешние небеса, я собирался отречься от короны и передать оную Ивану. То есть возвести на престол русского царя Ивана V. Впрочем, предполагая нехилую возможность того, что я не успею, я специально написал довольно пухлый план преобразований, в коем все было изложено поэтапно… ну типа программы «Электронное правительство» с четкими сроками и обоснованием необходимости внедрения того или иного шага. Это, конечно, не исключало вероятности того, что после моей смерти Иван прикроет это дело. Ну да царь есть царь. Как решит, так и будет. Мозги у парня есть — может, чего еще умное придумает.
Так вот, одним из этапов этого плана была организация в стране системы негосударственных кредитных учреждений. Для финансирования следующих наиболее затратных преобразований, кои, однако, должны были осуществляться не за государственные (ну ладно, не только за государственные), а за частные средства. Вот я и отобрал в среде купцов и промышленников две дюжины лиц. Кои, во-первых, способны были понять и саму идею, и необходимость и возможность ее воплощения в данный момент, и возможные выгоды для тех, кто войдет в это дело первыми. И, во-вторых, обладали достаточным капиталом, чтобы запустить идею без серьезного государственного влияния. Нет, вообще без государственного влияния я оставлять это дело и не собирался. Во всяком случае, на первых порах. Для чего за мной резервировалось четверть капитала каждого банка, стоимость которого я собирался внести теми самыми векселями/ассигнациями, закончив сим процесс санирования денежной системы. Затем эта четверть капитала все одно должна была быть проданной. Но уже не основным, а сторонним и желательно мелким акционерам. Уж строить капитализм так строить! К тому же я надеялся, что государство на той продаже еще и выиграет. Ибо его доля к моменту продажи будет стоить гораздо больше того, что оно вложило изначально. А кроме того, эта доля являлась еще и неким резервным фондом на случай той ситуации, коя сложилась во время Северной войны. Чем дальше, тем становилось яснее, что избежать краха денежной системы и сильной деградации всей хозяйственной деятельности страны удалось только чудом. Ей-богу, после той войны я стал относиться к Пете Первому с куда большим уважением. Почти двадцать лет вести войну со шведами, да еще находящимися в куда более прочной экономической ситуации, и все-таки не обрушить окончательно экономику — это надо было очень умудриться. Хотя, конечно, его окончательные результаты и мои различались довольно существенно…
Обед прошел очень эффективно. И даже эффектно. Эффектность заключалась в том, что я чуть было не подавился… Из приглашенных участвовать в учреждении новых банков согласились практически все. То есть семь человек попросили время на раздумье, но всем было ясно, что это, скорее, от общей привычки к степенности и неспешности в принятии решений, чем от нежелания участвовать. Но причина моего столь эффектного действа заключалась в том, как отреагировал один из купцов на воодушевленное удивление своего сына, не понявшего, отчего тот попросил у царя-батюшки время на раздумья, вместо того чтобы тут же ухватиться за столь выгодное предложение.
— Ты давай-ка сначала трудами праведными наживи палаты каменные, а потому ужо мы тебя и слушать будем… — степенно ответствовал он.
Вот от такой интерпретации известной мне пословицы мне кусок и встал попрек горла. Ну ничего себе народное купеческое творчество!
Впрочем, в этом виде пословица была близким аналогом известной американской… ну помните: «Если ты такой умный, то чего ж ты еще не богатый?» Так что, судя по косвенным, но явным признакам, с деловой инициативой у меня в стране все в порядке…
А на следующий день приехал Данила. Ради такого случая я даже отменил вечерний прием. Впрочем, судя по представленному Аникеем утром графику, там не было ничего особо срочного — обычная текучка. Зато мы с сыном славно посидели вечером и поболтали вроде как ни о чем, «за жизнь» как говорится. Ему в Приамурье скучать не приходилось. Дорогу туда пока еще тянули, поэтому поставки всего необходимого обходились казне и торговым товариствам очень недешево. Да и дорога всех проблем не решит. Ежели в европейской части России нам удалось сделать ее непрерывной, специально проведя по верховьям, то есть наиболее узким частям больших рек, чтобы не строить длинные и потому жутко дорогие мосты, в Сибири и на Востоке с этим была проблема. Реки там были о-го-го, здесь с ними могла сравниться одна только Волга, кою удалось перейти с севера, то есть в самой узкой ее части, да и места дюже дикие. Так что тут же возникали проблемы с обслуживанием уже построенного. Ибо мало построить дорогу, надобно ее еще содержать — подсыпать и подновлять полотно, вырубать кустарник, чистить кюветы и так далее. В европейской части и на Урале плотность населения уже была достаточной, чтобы решить проблему сезонным отвлечением рабочих рук, а там, где нет, — проблему решали организацией слобод из даточных людишек, исполняющих сии обязательства в качестве барщины, для чего некоторая часть их отвлекалась от программы заселения новых западных губерний. В Сибири же с людьми до сих пор было довольно напряженно… Но даже то, что будет построено, все одно не будет полноценной дорогой. Через реки или, скажем, Байкал придется переправляться паромами. Да и далее сплав по течению будет намного более дешевым способом доставки людей и грузов. Вот в обратную сторону — другое дело… Впрочем, Данила предпринял усилия, дабы, где есть условия, прокладывать дорогу поближе к берегу реки, чтобы облегчить возможность для волов и лошадей тянуть суда по реке бечевой. Хотя изначально это не предусматривалось. Короче, сын оказался молодцом.
