– Да, я так думаю.
– Примите аспирин, леди Стаббс, – живо посоветовала ей домоправительница. – У вас есть или мне вам принести?
– Спасибо, у меня есть. – И с этими словами женщина направилась к двери. По дороге она уронила носовой платок, который держала в руках. Пуаро, незаметно сделав шаг вперед, поднял его с пола.
Сэр Джордж хотел было пойти за женой, но его остановила мисс Бревис.
– Я хотела спросить вас насчет парковки для машин сегодня во второй половине дня, сэр Джордж. Мне надо проинструктировать Мишеля. Так вы считаете, что самым лучшим будет, как вы уже говорили…
Пуаро, вышедший из комнаты, не услышал продолжения. Он догнал хозяйку дома на лестнице.
– Мадам, вы уронили вот это. – Сыщик с поклоном протянул платок леди Стаббс.
Женщина равнодушно посмотрела на него.
– Правда? Спасибо вам.
– Я очень расстроен, мадам, тем, что вы страдаете от этой головной боли. Особенно тогда, когда приезжает ваш кузен.
Ее ответ последовал очень быстро и почти резко:
– Я не хочу видеть Пауля. Он мне не нравится. Он плохой. Он всегда был плохим. Я его боюсь. Он делает очень плохие вещи.
Дверь столовой распахнулась, и сэр Джордж, пройдя через холл, поднялся по ступеням.
– Хэтти, бедняжка, позволь мне подняться с тобой и уложить тебя.
Вместе они поднялись по лестнице. Муж, со взволнованным и сосредоточенным лицом, нежно поддерживал леди Стаббс за талию.
Пуаро проводил их взглядом, а затем повернулся и нос к носу столкнулся с мисс Бревис, которая быстро шла куда-то с целой кипой бумаг в руках.
– Головная боль леди Стаббс… – начал бельгиец.
– Она у нее болит не больше, чем у меня нога, – резко заявила женщина и исчезла в своем кабинете, не забыв плотно прикрыть за собой дверь.
Сыщик вздохнул и вышел через парадную дверь на террасу. Миссис Мастертон только что подъехала в крошечной машинке и теперь руководила установкой навеса для чая. Свои указания сегодня она выдавала полным жизни лаем.
Повернувшись к Пуаро, миссис Мастертон поприветствовала его.
– Подобные празднества – это такая головная боль, – изрекла она. – И они обязательно поставят все не так, как нужно… Нет, Роджер! Еще дальше налево! Налево, а не направо! Что вы думаете об этой погоде, месье Пуаро? Что-то я сомневаюсь. Ведь дождь полностью нарушит все наши планы. А вообще в этом году стоит такое прекрасное лето, не то что в прошлом. А где сэр Джордж? Я хочу поговорить с ним о парковке.
– У его жены разболелась голова, и она удалилась, чтобы прилечь.
– К обеду с ней все будет в порядке, – с уверенностью сказала миссис Мастертон. – Она очень любит быть на виду, знаете, как это бывает? Сейчас она получит удовольствие от приготовлений к выходу, а потом будет радоваться как ребенок. Будьте так любезны, подайте мне, пожалуйста, вон ту связку колышков. Мне надо отметить позиции для «часового гольфа»[21].
Попав таким образом в лапы миссис Мастертон, Пуаро подвергся нещадной эксплуатации со стороны решительной женщины – так эксплуатируют обычно бессловесного подмастерье. В перерывах этой тяжелой работы она продолжала общаться с сыщиком.
– И все-таки все приходится делать самой. Иначе ничего не получается. Кстати, насколько я понимаю, вы знакомый Эллиотов?
После многих лет, проведенных в Англии, Пуаро понимал, что подобный вопрос является свидетельством общественного признания. Ведь этим вопросом миссис Мастертон хотела сказать: «Хотя вы и иностранец, но я принимаю вас как одного из нас».
После этого замечания их беседа продолжалась в более интимной манере.
– Хорошо, что в Гриншоре опять поселились люди. Мы все боялись, что здание превратят в гостиницу. Знаете, как это происходит в наши дни – едешь себе по сельской местности, а всюду висят объявления «пансион», или «частная гостиница», или «гостиница высшей категории, деятельность залицензирована». И все это те дома, которые я посещала еще девочкой или куда ходила на танцы. Все это очень грустно. Поэтому я рада за Гриншор – и, конечно, за дорогую бедняжку Эми Фоллиат. У нее была такая тяжелая жизнь, но она ни разу никому не пожаловалась. Я считаю, что сэр Джордж – настоящий волшебник в том, что касается Гриншора, – он привел его в порядок, но сделал это без малейшего намека на вульгарность. Не знаю, результат ли это влияния Эми Фоллиат или это его собственный врожденный хороший вкус. Вы ведь знаете, что у него хороший вкус. А ведь это удивительно в подобном человеке.
– Насколько я понимаю, он не потомственный дворянин? – осторожно спросил Пуаро.
– Да, строго говоря, он и не сэр Джордж вовсе – просто стал сам себя так называть, если я не ошибаюсь. Я подозреваю, что он слизал идею у «Лорда» Джорджа Сангерса[22], этого циркача. Смешно, правда? Естественно, никто из нас не показывает вида, что нам все это известно. Богачам надо разрешать быть немножко снобами, согласны? Но самое смешное, что, несмотря на свое сомнительное происхождение, Джордж Стаббс придется ко двору в любом обществе. Этакий идеальный тип сельского помещика восемнадцатого века. Чувствуется хорошая кровь. Скорее всего, папаша его был джентльмен, а мамаша – официантка в каком-нибудь баре.
Тут миссис Мастертон прервалась, чтобы крикнуть садовнику:
– Нет, только не у рододендрона. С правой стороны надо оставить достаточно места для игры в кегли. Я сказала, с правой, а не с левой.
После этого она продолжила:
– Эта Бревис – очень хороший работник, но не любит, к сожалению, бедняжку Хэтти. Иногда он смотрит на нее так, как будто хочет ее убить. Это подумать только, сколько же хороших секретарш влюбляются в своих хозяев… Ну хорошо, а что вы скажете об этом Джиме Уорбороу? Смешно, когда он настаивает на «капитане». Он ведь не служил в регулярной армии и никогда в жизни не видел живого немца. Правда, в наши дни приходится мириться со многим, в зависимости от того, что за человек перед тобой, а Джим очень трудолюбивый работник. Хотя мне иногда кажется, что он какой-то скользкий. А вот и Легги пожаловали.
– А мы пришли помогать, – сказала с широкой улыбкой Пегги Легг, одетая в брюки и желтый пуловер.
– Дел просто непочатый край, – пролаяла миссис Мастертон. – Вот смотрите…
Пуаро, воспользовавшись тем, что она на минуту ослабила свое внимание, улизнул. Завернув за угол дома и подойдя к передней террасе, он стал свидетелем новой драмы.
Две молодые девушки в шортах и ярких блузках вышли из леса и теперь стояли, неуверенно поглядывая на дом. Из окна спальни леди Стаббс высовывался сэр Джордж и пытался что-то гневно им растолковать.
– Вы вторглись на частную территорию! – кричал он.
– Простите? – переспросила женщина с зеленым шарфом на голове.
– Сюда нельзя заходить. Это частная собственность.
Вторая молодая женщина, у которой на голове был шарф синего цвета, живо спросила:
– Пожалуйста? Пристань Гриншор. – Она старалась тщательно выговорить название. – Это в ту сторону? Пожалуйста?
– Вы нарушаете границы! – ревел сэр Джордж.
– Пожалуйста?
– Границы! Здесь нет прохода. Вы должны вернуться! НАЗАД! Туда откуда пришли!
Девушки внимательно следили за его жестикуляцией. Потом они посовещались друг с другом на каком-то иностранном языке.
– Назад? В общежитие? – с сомнением спросила наконец та, что была с синим шарфом.
– Именно. А потом вам надо идти по дороге – дороге – вон там, вокруг.
Девушки нехотя ретировались. Сэр Джордж стряхнул пот с бровей и посмотрел вниз на Пуаро.
– Занимаюсь тем, что защищаю свою собственность, – пожаловался он. – Сначала они проходили через верхние ворота, но их я запер. Теперь они идут через лес и перелезают через забор, думая, что так им легче будет добраться до берега и пристани. В общем-то, так оно и есть – так значительно быстрее, – но они не имеют на это права, и его у них никогда не было. И ведь почти все они иностранцы – не понимают ничего из того, что им говоришь, а просто огрызаются на тебя на голландском или еще каком-нибудь языке.
