– Не с тем, о чем вы подумали. Я здесь не – как бы это сказать – не в связи со своими профессиональными интересами. Миссис Ариадну Оливер, сочинительницу детективов, пригласили сюда для того, чтобы она разработала игру «Охота за убийцей» для сегодняшнего праздника. А так как миссис Оливер моя старинная приятельница, то она предложила пригласить меня с тем, чтобы я вручил приз за лучшее решение задачи.
– Понятно. Но, так как вы жили в этом доме, у вас была возможность понаблюдать за остальными обитателями.
– Очень короткий промежуток времени, – заметил Пуаро.
– Несмотря на это вы, вероятно, сможете рассказать нам кое-что о том, что нас интересует. Начнем с того, какими были отношения между сэром Джорджем Стаббсом и его женой?
– По-моему, прекрасными.
– Никаких разногласий, ссор? Никаких признаков нервного напряжения?
– Я бы сказал, нет. Было видно, что сэр Джордж передан своей супруге, а она – ему.
– То есть, по-вашему, не было никаких причин для ее внезапного ухода?
– Мне кажется, никаких.
– То есть вы считаете это маловероятным? – продолжал настаивать инспектор.
– Ну, такую ответственность я на себя не взял бы, – осторожно ответил Пуаро. – Иногда женщины совершают поступки по причинам, которые нам, мужчинам, очень трудно понять. Хотя я могу согласиться, что время выбрано довольно странное – самый разгар праздника. На леди Стаббс было надето платье, сшитое для Аскота, и туфли с очень высокими каблуками.
– А не было ли заметно присутствия другого мужчины?
Пуаро несколько секунд колебался, прежде чем ответить:
– Здесь остановился один молодой человек, Майкл Уэйман, архитектор. Так вот, мне кажется, что он был сильно увлечен хозяйкой. И она это знала.
– А она была им увлечена?
– Вполне возможно, хотя я так не думаю.
– В любом случае он все еще здесь, – заметил Бланд. – Страшно обеспокоен тем, что могло с ней случиться, – или он просто лучший актер, чем мне кажется. Кстати, все они очень обеспокоены – и все очень натурально. А теперь еще один прямой вопрос: у нее была склонность к самоубийству, месье Пуаро?
– Я бы так не сказал. Да и миссис Фоллиат, которая хорошо знает леди, категорически это отрицает.
Неожиданно в разговор вмешался констебль Хоскинс.
– В округе всем хорошо известно, что у нее не все в порядке с головой. То есть я бы сказал, что у нее не все дома. Она всегда как-то странно смеялась.
Бланд обеспокоенно потер лоб.
– Эти слабоумные, – сказал он, – могут выглядеть абсолютно нормально – и вести себя как нормальные люди, – пока какая-нибудь мелочь не выведет их из себя. Давайте представим, что ей вдруг померещился дьявол в глазах Марлен Такер – я знаю, что это звучит фантастически, но ведь был же подобный случай в Северном Девоншире не так давно. Женщина была убеждена, что она обязана уничтожить дьявола! Вот и леди Стаббс могла убить девочку по какой-то своей, сумасшедшей, причине. А потом она пришла в себя, поняла, что натворила, пошла к реке и утопилась.
Пуаро молча слушал, хотя уже давно не вникал в слова инспектора. Он опять вслушивался в тот голос, которым миссис Фоллиат сказала, что это злой мир, в котором живут очень злые люди. А если представить себе, что дьявола в глазах Марлен Такер увидела именно миссис Фоллиат… представить себе, что именно миссис Фоллиат почувствовала себя избранницей Бога? И что именно ей Господь начертал затянуть концы веревки на шее несчастной девочки, чтобы задушить самого дьявола… А Хэтти Стаббс, в попытке избежать встречи со своим кузеном, пришла в лодочный сарай и увидела там женщину с трупом Марлен Такер на руках? Как бы Хэтти ни любила миссис Фоллиат, но на человека с ее умственными способностями положиться было нельзя. И что же? Миссис Фоллиат пришлось заставить замолчать Хэтти Стаббс? Если да, то что она сделала с трупом? Субтильная миссис Фоллиат вряд ли смогла бы избавиться от него в одиночку.
Все опять возвращалось к одному и тому же вопросу: «Где же Хэтти Стаббс?»
– Кажется несомненным, что эти две вещи связаны между собою, – хмуро заметил инспектор, – я имею в виду убийство девочки и исчезновение женщины. Они не могут быть двумя совершенно независимыми происшествиями, особенно потому, что у леди Стаббс, кажется, не было причин, чтобы просто взять и уйти…
– А может быть, она ушла, поняв, что сходит с ума? – предположил констебль.
– Все равно должна была быть какая-то причина, – настойчиво повторил инспектор и вопросительно посмотрел на бельгийца. – А каковы ваши предположения, месье Пуаро?
– Женщина была испугана и расстроена уже за завтраком, когда получила письмо, в котором говорилось, что мистер Лопес появится сегодня здесь.
Бланд с удивлением поднял брови.
– Но ведь он написал ей еще до того, как покинул Вест-Индию и сообщил о том, что собирается приехать в Англию.
– Это он сам вам сказал?
– Да, именно так.
Пуаро в сомнении покачал головой.
– Или он лжет, или его письмо где-то задержалось. Леди Стаббс его точно не получала. И она, и сэр Джордж были очень удивлены сегодня утром.
– И она расстроилась?
– Очень расстроилась. Она рассказала мне, что ее кузен был плохим человеком и делал плохие вещи и что она боится его.
– Боится его? – Инспектор Бланд обдумывал услышанное. – Лопес пошел на сотрудничество. Он из тех, кого я называю «себе на уме». Понять, о чем он думает, невозможно, но при этом он очень вежлив. Мы навестили его на яхте, и он настоятельно потребовал, чтобы мы ее обыскали. Лопес заверил нас, что леди Стаббс не появлялась на яхте и что он вообще ее не видел.
– Насколько я знаю, это действительно правда, – заметил Пуаро. – Когда Лопес появился на празднике, леди Стаббс уже исчезла.
– Если бы она не хотела с ним встречаться, то могла бы просто уйти в свою комнату и притвориться больной.
– Безусловно.
– Поэтому дело здесь идет не просто о встрече… чтобы убежать, она должна была действительно очень бояться его.
– Вы правы.
– Поэтому Лопес представляется нам в гораздо более мрачном свете… И все-таки если она просто убежала, то мы неизбежно найдем ее до того, как она уйдет слишком далеко. Честно сказать, я не понимаю, почему этого до сих пор не произошло…
Хотя никто из них об этом не говорил, мужчины понимали, что ситуация хуже, чем кажется на первый взгляд.
– Возвращаясь к убитой девочке, – сказал Пуаро. – Вы говорили с ее семьей? Они не предполагают, что могло послужить мотивом преступления?
– Абсолютно ничего.
– Ее не… – Сыщик деликатно замолчал.
– Нет, нет. Ничего подобного.
– Ну хоть это хорошо. – Бельгиец вспомнил разговор с Марлен о сексуальных маньяках.
– У нее и мальчика-то не было, – сказал инспектор. – Так по крайней мере говорят ее близкие. Скорее всего, так оно и есть – вещи, которые она нацарапала на полях комиксов, говорят о некоторой сердечной тоске.
Он показал на стопку комиксов, которые бельгиец видел в лодочном сарае и которые сейчас лежали у локтя инспектора.
– Вы позволите? – спросил Пуаро, и инспектор согласно кивнул.
Сыщик быстро пролистал страницы. На них еще нетвердым, детским почерком Марлен оставила комментарии к своей жизни:
Джеки Блейк гуляет со Сьюзан Барнс.
Джордж Порги целуется в лесу с туристками.
Бетти Фокс любит мальчиков.
Альберт гуляет с Дорин.
Эти заметки показались Пуаро патетическими в своей детской незрелости. Он вернул стопку комиксов на стол и вдруг почувствовал, что чего-то не хватает. Чего-то, что должно было…
Это призрачное ощущение исчезло, как только заговорил инспектор Бланд.
– Ни о какой борьбе говорить не приходится. Все выглядит так, будто девочка сама разрешила убийце обмотать веревку вокруг своей шеи, не понимая, что то, что происходит, это вовсе не шутка.
– Именно об этом и идет речь, – сказал сыщик. – Она знала этого человека. То есть нечто подобное она и ожидала. Понимаете, по сюжету девочка играла жертву убийцы. Поэтому и могла позволить любому из людей, готовивших праздник, приготовить ее к этой роли.
