– Ему нужна китайская пагода, – со стоном ответил он. – И пожалуйста, с драконами. И все потому, что леди Стаббс видит себя играющей в теннис в шляпе китайского кули[18]. И как после всего этого быть архитектором? Тот, кто хочет построить что-то стоящее, не имеет на это денег, а те, у которых они есть, хотят что-нибудь абсолютно ужасное.
– Могу вам только посочувствовать, – серьезно сказал Пуаро.
Миссис Оливер повернулась в сторону дома, а детектив и расстроенный архитектор приготовились следовать за ней.
– Эти богачи, – продолжил последний с горечью, – не в состоянии понять главного принципа, – он оглянулся на покривившийся храм, – если сгнил фундамент, то, считайте, сгнило все.
– То, что вы говорите, очень правильно, – согласился бельгиец. – Да, очень правильно.
Тропинка, по которой они шли, вышла из-под деревьев, и белый дом, обрамленный темными деревьями, которые росли за ним, предстал перед ними во всем своем великолепии.
– Дом действительно очень красив, – пробормотал Пуаро.
– А он хочет надстроить на крыше бильярдную, – ядовито заметил мистер Уэйман.
Прямо под ними, на берегу, пожилая леди, вооруженная садовыми ножницами, занималась растущим там кустарником. Слегка задыхаясь, женщина поднялась на откос, чтобы поздороваться с ними.
– Все заброшено уже многие годы, – пояснила она. – В наши дни так трудно найти человека, который бы разбирался в кустарниках. Ведь в марте и апреле этот склон должен сиять всеми цветами радуги, но в этом году ничего подобного не было. Весь этот сухостой надо было убрать еще прошлой осенью…
– Месье Пуаро, миссис Фоллиат, – прервала ее миссис Оливер.
Пожилая леди расплылась в улыбке.
– Так, значит, это и есть знаменитый Эркюль Пуаро? Как мило с вашей стороны согласиться помочь нам в завтрашний праздник! Эта умница придумала совершенно интригующий сюжет – как это будет свежо и ново!
Пуаро был слегка заинтригован тонкостью манер маленькой женщины. Почему-то ему захотелось, чтобы хозяйкой дома была именно она.
– Миссис Оливер – моя старая знакомая, – вежливо ответил сыщик. – Я с удовольствием ответил на ее просьбу. Место просто восхитительное, а сам дом выше всяких похвал.
Миссис Фоллиат небрежно кивнула.
– Да. Он был построен прапрапрадедом моего мужа в тысяча семьсот девяностом году. Раньше на этом месте стоял дом в елизаветинском стиле. Он пришел в негодность и сгорел году этак в тысяча семисотом. А вообще, наша семья живет здесь начиная с тысяча пятьсот девяносто восьмого года.
Ее голос звучал спокойно и безразлично. Пуаро внимательнее присмотрелся к ней. Он увидел небольшую и ладно скроенную женщину, одетую в поношенную одежду из твида. Самой выразительной деталью ее лица были чистые, ярко-синие глаза. Седые волосы женщины были убраны под сетку. Хотя было видно, что она мало следит за своим внешним видом, но что-то в нем делало ее личностью, что-то, что было практически невозможно объяснить.
По дороге к дому Пуаро произнес неуверенным тоном:
– Должно быть, вам трудно видеть, как в вашем доме поселились чужие люди.
Миссис Фоллиат чуть помедлила с ответом. Ее голос звучал чисто и четко, но в нем, на удивление, не было никаких эмоций.
– А жизнь – вообще трудная штука, месье Пуаро.
Глава 3
Чаепитие в гостиной было в самом разгаре. Миссис Оливер представила Пуаро сэру Джорджу Стаббсу, мисс Бревис, леди Стаббс, миссис Мастертон, капитану Уорбороу и мистеру и миссис Легг. Сэр Джордж был крупным краснолицым мужчиной лет пятидесяти, с громким жизнерадостным голосом, открытыми манерами и пронзительными бледными голубыми глазами, выражение которых было отнюдь не жизнерадостным. Мисс Бревис, которая разливала чай, делая это очень быстро и эффективно, было на вид около сорока лет. Выглядела она просто, аккуратно, с изрядной долей аскетизма. Рядом с ней сидела миссис Мастертон, монументальная женщина, говорившая глубоким голосом, по тембру напоминавшим лай собаки-ищейки. Пуаро даже подумал, что она и внешне похожа на ищейку, с ее крупным, выступающим вперед подбородком и печальными, слегка покрасневшими глазами.
– Вы должны наконец решить этот спор по поводу чайной палатки, Джим, – говорила миссис Мастертон. – Мы же не можем позволить, чтобы вся затея провалилась только из-за этих глупых женщин и местных междоусобиц.
Одетый в клетчатый пиджак капитан Уорбороу был чем-то похож на лошадь. Он оскалился в волчьей улыбке и продемонстрировал ряд очень белых зубов.
– Мы все решим, – искренне пообещал он. – Я сам пойду и поучу их уму-разуму. А что у нас с шатром гадалки? Что вы скажете о месте возле магнолии? Или лучше в дальнем конце рядом с рододендронами?
Началось шумное обсуждение, в котором не последнюю роль играла миссис Легг. Она была привлекательной стройной блондинкой, тогда как у ее мужа Алека было сильно обгоревшее на солнце лицо и растрепанные рыжие волосы. Было видно, что он молчун, поэтому его участие в дискуссии сводилось к односложным восклицаниям.
Пуаро, получивший чашку чая из рук мисс Бревис, нашел место рядом с хозяйкой дома и осторожно уселся, балансируя куском торта с кремом на краешке своего блюдца.
Леди Стаббс сидела слегка в стороне от всех остальных. Она откинулась в кресле, и было ясно, что разговор ей совершенно не интересен. Она со вниманием рассматривала свою правую руку, лежавшую на подлокотнике. Ее очень длинные ногти были окрашены в глубокий красновато-коричневый цвет. На ее среднем пальце было надето очень красивое изумрудное кольцо. Она слегка поворачивала руку и любовалась игрой света на камне.
Когда Пуаро заговорил с ней, она посмотрела на него испуганно, почти как ребенок на незнакомого человека.
– Прекрасная комната, сударыня, – произнес Пуаро с видом человека, понимающего в этом толк.
– Наверное, – туманно ответила леди Стаббс. – Да, она совсем не плоха.
На голове у нее была надета широкая соломенная шляпа кули пурпурного цвета. Под этой шляпой ее лицо мертвенно-белого цвета приобрело розоватый оттенок. Она была очень сильно накрашена, совсем не по-английски. Мертвенно-матовая кожа, на которой выделялись ярко-красные, почти лиловые губы и черная краска вокруг глаз. Ее прямые черные волосы напоминали бархатную шапочку. Но больше всего Пуаро поразили ее глаза. Они были пугающе пустыми.
– Вам нравится мое кольцо? – спросила женщина. – Его мне вчера подарил Джордж.
– Это очень красивое кольцо, мадам.
– Джордж делает мне много подарков, – объяснила леди Стаббс. – Он очень добрый.
Она говорила с удовлетворением ребенка, получившего подарок, поэтому Пуаро и ответил ей почти как ребенку:
– Это, должно быть, делает вас очень счастливой.
– О да. Я очень счастлива, – тепло ответила женщина. – А как вам нравится Девоншир?
– Совсем неплохо. Днем здесь красиво. Правда, я нигде не заметил ночных клубов.
– О да. Я тоже люблю казино. А почему в Англии нет казино?
– Я много об этом думал – наверное, они просто не в английском характере.
Леди Стаббс рассеянно посмотрела на сыщика, а потом улыбнулась загадочной улыбкой.
– Однажды в Монте-Карло я выиграла в рулетку сорок тысяч франков, – неожиданно заявила она. – Я поставила на номер семь. Свои собственные деньги.
– Должно быть, это было очень волнительно.
– Да. – Женщина торжественно посмотрела на сыщика. – Правда, сейчас это не имело бы никакого значения. Джордж очень богат.
– Правда, сударыня?
– Да. – Женщина вздохнула. – Мне никогда не позволяли иметь много карманных денег. А ведь хотелось так многого…
Улыбка искривила ее накрашенный рот.
– А теперь Джордж все мне покупает.
Вновь наклонив голову набок, она проследила за игрой света на кольце и произнесла таинственным шепотом:
– Вы видите? Оно мне подмигивает.
Женщина расхохоталась, и Пуаро почувствовал некоторый шок. Это был громкий, совершенно не контролируемый смех.
18
Китайские крестьяне (кули) носили остроконечные шляпы.
