С Катькой мы так и не успели толком пообщаться. Мне нужно было срочно с кем-то поделиться своей болью. Пока ей было не до этого. Она полдня пыталась исправить мелкие оплошности, страшась быть с позором уволенной, как, например, Аринка из бухгалтерии.
На следующий день, во время обеденного перерыва, я записалась к врачу.
К счастью, поликлиника находилась в десяти минутах езды на автобусе от нашего офиса.
С раннего утра я дико нервничала, отсчитывая часы до похода к гинекологу. Не завтракала. Лишь выпила крепкого чаю с сахаром. Повезло, что сегодня мама трудилась на ночном дежурстве, в районной больнице, иначе, заподозрила бы неладное в моём состоянии раньше, чем я бы ей сама призналась.
Надежда на то, что тесты ошибаются была совсем крошечной. Интуиция давила на виски, мол, не сомневайся даже! Ты действительно в положении!
Приехав в поликлинику, сделав глубокий вдох, постучав, вошла в кабинет участкового гинеколога. Пообщавшись с Варварой Викторовной, расположилась на смотровом кресле. Задержав дыхание, застыла. Скованная, напряжённая… в ожидании услышать шокирующую весть. Уже официально и крайне точно. Как бы там ни было, я мысленно заставляла себя соблюдать спокойствие и ни в коем случае не нервничать. Иначе, будет только хуже.
Когда Варвара Викторовна огласила заключение, я не сразу его услышала. Сердце стучало где-то в висках, делая из меня глухонемую, а перед глазами мигали чёрные пятна.
Беременность подтвердилась. Сначала осмотром, а затем, через два дня, я получила анализ крови. Срок — пять-шесть недель.
Я не помню, как вышла из поликлиники, не помню, как добрела до остановки, как снова вернулась на работу. Кажется, словно моё тело существовало само по себе, отдельно от разума, на каком-то отточенном до привычной рутины автоматизме.
Имея на руках все необходимые документы, я сразу же решила поставить Большакова на место! Теперь не отвертится!
Немного придя в себя, смирившись с неизбежным, направилась в логово бездушного монстра. Долго топталась под дверями кабинета главного. Однако, босс приехал только вечером. И, судя по всему, он был без настроения.
Пронесся мимо меня, словно разрушительный тайфун, даже не удостоив не только взглядом, но и словом. Щёлкнув замком, Кирилл быстро переступил порог кабинета. Хорошо ещё, что дверью перед носом не грюкнул, демонстрируя свой неуравновешенный характерец, а оставил нараспашку.
Он молчал. Напялил очки, погрузившись в какие-то, разбросанные по всему столу бумаги. Неудачный период для выяснения отношений я выбрала. Ибо наш филиал сейчас сидел словно на огромной пороховой бочке, фитиль от которой сжимался в руках Большакова младшего. От директора буквально фонило энергетикой злобы, поскольку он уже несколько дней подряд дрючил весь офис за уши, считая наш филиал, самым худшим кладезем неудачников и ленивцев.
Ко мне это не относилось. Я была уверена, что если Кирилл вздёрнет меня за шиворот, вникнув в мои отчёты, то не найдёт там ни одной погрешности.
Даже самой мизерной. Я всегда привыкла с не абы какой ответственностью относится к работе и вкалывать на совесть. Поэтому имела самый лучший результат по продажам за текущий квартал.
Сейчас я ощутила себя призраком. Пустым местом. Он ведь продолжал копаться в своих дурацких бумажках, принимая меня за ничто. За кусок воздуха. Невидимого взору назойливого полтергейста.
Пришлось действовать. Пришлось проявить инициативу первой. Меня начали раздражать его повадки, его халатное отношение к нашей общей проблеме.
— Вот. — Сделав три шага вперёд, шмякнула на стол, поверх той горы бумаг, в которых по локоть копошился деспот, справку от врача, вместе с анализами.
— Что это? — брезгливо фыркнул, сморщив нос.
— Справка от гинеколога и анализы. Беременность подтвердилась. — Сжимая кулаки.
Ни одна морщинка на идеально ухоженном лице богатея не посмела дрогнуть.
— И что мне с этим делать? — Скривился. — Поздравить тебя? Ну что ж — поздравляю!
Вот ведь!
Вот он...
Мерзавец!
— Мне сейчас не до веселья, Кирилл Львович. — Сглотнула, к чёрту теряя самоконтроль. Потому что, если вы не признаетесь в отцовстве я… я буду вынуждена обратиться в полицию.
— В полицию? — Он закашлялся. — Ты совсем оборзела, Демидова?! — Да это я тебя в первую очередь засужу за клевету и шантаж!
Я начала задыхаться, дрожать и заикаться.
Но всё равно, через силу, решила держаться до последнего.
— Давайте мы просто сделаем необходимые тесты, и вы не будете повышать на меня голос.
— Слушай, Демидова, ты совсем что ли страх потеряла? Ты и вправду такая глупая идиотка?! Я ведь тебя в порошок сотру, если попытаешься вытрясти из меня деньги! Что, узнала, что я твой начальник и сразу же прибежала? Шантажировать, а? Знаешь сколько у меня было таких вот заключений, таких вот тестов, млять?? Я уже сбился со счета.
— Вы н-не понимаете… Как вы м-можете! Я ведь правду говорю! — Как вы смеете, — чуть слышно, — Я ведь была девственницей. А вы… моим первым и единственным мужчиной.
Держись, держись, держись!
Только не реви, не реви, не реви!
Оскалившись, Кирилл резко поднялся с кресла.
— Ты не получишь от меня ни копейки. — Смял ладонью стопку бумаг до характерного, мерзкого шелеста. Взгляд исподлобья. Ледяные иглы рассыпались вдоль позвоночника. — Ещё раз повторяю!
— Ну почему, почему вы так решили? — хотелось выть и кричать от беспомощности! От того, что не слушает! Не хочет слушать! Как будто оглох! Как будто я для него никто. Пустое место. Дрянь и грязь под ногтями.
Выдохнул. На миг закрыл глаза.
Следующая фраза, видимо, далась мужчине с невероятным трудом:
— Потому что я был женат три раза. Ни одна из моих жён не принесла мне наследника. Я не буду ничего тебе доказывать, чтобы ты потом плодила сплетни по углам. В силу некоторых обстоятельств я не могу иметь детей. И точка.
Кирилл пытался говорить спокойно. А я ушам не верила в то, что слышу!
Невозможно. Невероятно! Наглый лжец!
Ну просто отвратительный, бессовестный кретин!
— Как обычно окажется, что до меня в тебе уже побывал наш электрик. Думаешь, я не видел, как Степан Александрович на тебя пялился и улыбался?
— Кирилл… Львович! Вы… Не н-надо так… — Последняя попытка. Практически упала перед собственным палачом на колени.
Тщетно.
— Я говорю НЕТ! Забудь всё, что между нами было. Или... ищи другую работу. А если взболтнёшь кому-то — я тебя в чёрный список добавлю. Будешь до конца своих дней дворы подметать. Уяснила?
Я больше не смогла выдавить ни слова.
Губы свело острой дрожью. Глаза буквально горели от слёз.
Бесполезно. Жалкое зрелище. Сколько не унижайся — ему насрать!
— Если не перестанешь капать на мозги — уволю. — Со всей силы стукнул кулаком по поверхности стола, вынуждая рефлекторно отскочить назад. — Всё, Демидова, разговор окончен. Ты свободна.
Не шелохнулась даже. Стояла как мёртвая статуя, пытаясь переварить услышанное, пытаясь придумать дальнейший план, касательно того, что делать с ненужным, непринятым ребёнком и как нам дальше жить?
— Ну что застыла и глазками тут своими хлопаешь? Непонятно объяснился? Работай иди. Не раздражай меня. Я не куплюсь на твою чепуху. Не старайся.
Это всё. Конец.
Это как точка невозврата.
Я просто выскочила прочь из кабинета, зажав рот ладошками, чтобы не закричать от всепоглощающего горя!
— До свидания! — Рыкнул на прощанье, в спину. — Работа сама себя не сделает.
***
После этого разговора я проплакала в туалете до закрытия филиала.
И на ночь бы там осталась, если бы Катька, перед окончанием рабочего дня, не забежала в уборную припудрить носик. Всхлипы мои услышала и поняла, что я это, как избитая дворовая псина, надрывно завываю, отвергнутая, будущая мать-одиночка, которая решила устроить всемирный потоп в женском туалете своими горькими рыданиями.
