– Может, все-таки обопрешься? – предложил Быстрый. По такому поводу он даже остановился и обернулся.
– Нет! – решительно выпалила я.
Настаивать оборотень не стал. По крайней мере, на помощи.
– Так почему вы с Отчаянным до сих пор не…
– Не успели! – отчеканила я.
Брови провожатого взлетели на середину лба. Жнец, который стоял позади меня, присвистнул.
– Да, не успели. Нам Рэйс помешал. И вообще… – я набрала в грудь побольше воздуха, – и вообще мы решили, что сперва по законам нашего мира пожениться нужно, а уже потом…
– То есть брак по законам мира оборотней ты не признаешь? – вкрадчиво спросил Быстрый. Огонь, вспыхнувший в глубине его глаз, ой как не понравился.
Я отчаянно замотала головой.
– Вы не понимаете. Я – девушка. Я хочу белое платье, украшенный розами храм, толпу гостей, и… и вы даже представить не можете, что случится с моей мамой, если скажу, что обряд уже состоялся. Причем в лесу и без нее.
– Врешь, – прищурившись, сказал Вожак. – Тебе не хочется белого платья и толпы.
– Но это нужно, – пробормотала я. – Иначе мамулечка…
Быстрый закатил глаза, но продолжать расспросы не стал. Развернулся и поспешил вниз. Нам со Жнецом тоже пришлось поторопиться.
Спуск длился четверть часа, не меньше. К концу пути перед глазами уже рябило, ноги дрожали. Поэтому арке выхода обрадовалась как родной. Зато едва ступили под своды небольшой пещеры, радость словно ураганом сдуло.
О Богиня! Я, кажется, поняла, о какой услуге говорил Рэйс…
Глава 8
Наш Вайлес ничем не примечателен – обычный провинциальный городок, каких сотни. У нас даже магических происшествий не бывает, потому что фон спокойный. Раз в год какой-нибудь упырь из болота выползет, или привидение расшалится, или… а вот об этом «или» никто никогда не задумывался.
Магов среди жителей Вайлеса нет. Людей, вхожих в высшие политические круги, – тоже. Да и вообще… звезды и те ближе, чем чужие миры! Вот и приравняли оборотней, приходящих из древних дольменов, к упырям и иже с ними. Даже не задумывались, что блохастые разумны. Вот и били, как простых волков.
Штатным магам всегда докладывались, но те интереса не проявляли. Наверное, потому, что знали – оборотни не просто так в наш мир идут. Они идут умирать!
Стены пещеры были покрыты рисунками. Древними, как само мироздание. Слева от арки, в которую мы вошли, был изображен младенец. Чуть дальше – ребенок. Еще дальше – подросток. Следом тот же подросток, но в стадии трансформации – со звериной головой и неестественно выгнутыми ногами. Дальше – зверь, чем-то напоминающий волка, и вновь человек, но уже взрослый, с огненным взглядом. Сильный, гибкий, он постепенно старел. В конце вставал на четвереньки и обращался в зверя. И именно этот зверь уходил в черноту второй арки, расположенной в противоположном конце пещеры.
– Это что? – пробормотала я.
– Родовое святилище, – пояснил Быстрый.
Пришлось помотать головой и указать на арку.
– Ах это… Это, госпожа Соули, ворота смерти. Путь за Грань.
Не выдержав, уставилась на Вожака. Он в своем уме?
– Мужчины нашего рода, – вмешался в разговор Жнец, – редко доживают до седин. Мы предпочитаем умирать в схватке. Но если случилось несчастье, негоже ждать костлявую в постели. Мы приходим к ней на своих ногах.
– То есть? – Нет, я все поняла, просто… просто не верилось.
– Чувствуя дыхание смерти, мужчины нашего рода принимают истинный облик и уходят за Грань, – пояснил красноглазый.
Нет. Нет, погодите!
– Они спускаются сюда, в это святилище, и идут… – договорить не смогла, горло перехватила судорога.
– Ну да, – усмехнулся Быстрый. – А что такого? Это лучше, чем угасать день за днем.
Вот теперь мне совсем дурно стало. Но не от того, что где-то в глубине пещеры есть естественный междумирный портал, а потому что… О Богиня! Жители Вайлеса, сами того не зная, убивают стариков!
Я сделала шаг вперед, повернулась, чтобы различить еще один ряд рисунков. На правой стене пещеры изображались посмертные странствия души. Преображение – умерший сбрасывает оковы старости, вновь становится молодым. Покой – он встречает тех, кто ушел за Грань. Перерождение – душа забывает прошлое и входит в новое тело. Впрочем… телом это назвать пока нельзя. Это эмбрион.
Эмбрион растет, обретает черты младенца. Последнее изображение ряда – собственно младенец и есть, только он перевернут… как в чреве, перед родами. А сразу за рисунком – арка выхода. Та самая, через которую можно попасть наверх, в замок, в мир живых.
– Соули?
Я вздрогнула.
– Соули, ты почему дрожишь? – спросил Быстрый. – Тебе плохо?
Да. Плохо. Вернее – очень плохо! Оборотни уверены, что души тех, кто вошел в «ворота смерти», возвращаются, перерождаются, а на деле…
– И много мужчин вашего рода ушли за Грань таким способом? – спросила тихо-тихо, потому что голос по-прежнему не слушался.
– Много, – помедлив, отозвался Вожак. – Последние пять веков мы живем довольно мирно. Мало кому везет встретить смерть в бою.
Ясно. Все ясно, но нужно убедиться.
– Рэйс говорил, когда-то Кровавые правили седьмым миром. Это правда?
Лицо Быстрого исказила гримаса боли. Жнец и вовсе отвернулся.
– Правда. Мы утратили власть, потому что…
– Хелга считает это проклятием, – вмешался тот, кто едва не стал моим мужем. – Говорит, род испортили. Мы ищем…
– Глупости! – рыкнул Быстрый. – Хелга ошибается!
– Отец, но это единственное объяснение! – вскинулся Жнец.
Я тоже в стороне не осталась:
– Кто такая Хелга?
– Мать рода. По-вашему – главная жрица.
О Богиня… только главной жрицы нам и не хватало.
Знаю, благовоспитанные девушки так не поступают, но сил стоять уже не было. Я молча вернулась к арке и села. Прямо на пол.
– Ваш род вырождается, – тихо сказала я. – Именно поэтому стая утратила власть. И именно эту проблему предлагал решить Рэйс.
Оборотни молчали, но смотрели слишком пристально.
– И Рэйс действительно способен помочь, но как он посмел требовать за это плату? Это же… это кощунство.
Пещеру затопила тишина. Я обняла колени, уткнулась в них носом. Во всей этой истории не клеилось только одно: неужели за все время оборотни из стаи Кровавых не распознали, что арка ведет не за Грань, а в наш, в первый мир? И если оборотни разумны, то почему нападали на людей? На моего деда, например…
– Почему ты хотел на мне жениться? – вскинув голову, спросила я.
Жнец потупился, скосил взгляд на отца.
– Я приказал, – не стал отпираться Быстрый. Посуровел. – Видишь ли, Соули… В твоих жилах течет кровь нашей стаи. Я не мог отпустить тебя. Я должен был попробовать.
Попробовать? Это он на детей намекает?
– Но я – человек!
– У тебя душа человека, – с нажимом сказал Вожак. – в остальном… Пойми, той толики оборотнической крови достаточно. Ты совместима с любым из нас. Ты можешь дать хорошее потомство. И я решил, что если души предков не хотят перерождаться в детях, выношенных нашими женщинами, то в твое чрево…
– Хватит! – Нет, я действительно не намерена это слушать. – Вы знаете, откуда во мне кровь оборотней?
– Мы даже знаем, кому она принадлежит, – заявил Быстрый.
Много позже, когда мы забрались по винтовой лестнице, миновали несколько коридоров и очутились в личном кабинете старшего Вожака, мне показали портрет. Косматый широкоплечий мужчина с тяжелым взглядом и телом, покрытым золотыми и серебряными узорами, вызвал странное чувство узнавания. Нет, никогда прежде этого оборотня не видела, но…
– Это мой отец, – сказал Быстрый. – Это он укусил кого-то из твоих родственников, Соули. И именно его кровь почувствовали те, кто встретил вас с Отчаянным в лесу.
– Почему ваш отец напал на человека? – вглядываясь в портрет, спросила я.
– Я думал, про это ты расскажешь, – отозвался Вожак. А потом вздохнул и пояснил: – Я даже предположить не могу, где и при каких обстоятельствах они встретились. Отец никогда не покидал пределы седьмого мира.
