В это время вернулась с Куйвы команда Елены Александровны, загоревшие, похудевшие, весёлые и гордые добычей. Гордиться было чем, за короткое лето под чутким руководством Елены, вогулы выбрали все запасы золота на куйвинском прииске. Они прошлись с лотками по всему течению реки ниже прииска, взорвали скалы в местах, где кварцевые пласты с прожилками золота уходили в камень. В результате грамотного и чёткого планирования, Елена добыла полтонны золота, в переводе на червонцы - восемьдесят тысяч червонцев. Такого золотого запаса магаданцам хватит надолго, если не до конца жизни. К золоту прилагались бонусы, в виде тонны платины и пары килограммов алмазов, не считая честно выменянных мехов. Командиры уже заметили, что с каждым годом количество добытой магаданскими торговцами мягкой рухляди росло в геометрической прогрессии. Аборигены сами приходили из дальних мест к щедрым магаданцам, отдавая меха за стальные изделия, пока их не отобрали кучумские татары.
Лето 1574 года в этом отношении оказалось рекордным, пушнины на складах накопилось больше, чем увезли с собой бойцы Петра. Крестьяне из окрестностей будущих березниковских шахт, за несколько месяцев неплохо заработали, ежемесячно доставляя в Форт-Росс целые караваны с кальвинитом. Сотрудничество с ними принимало всё более прагматичный характер. Узнав, что магаданцы закупают муку и зерно в Чусовском городке, крестьяне предложили доставлять свои продукты магаданцам, за меньшую цену. Выиграли от этого обе стороны, а Чусовской городок лишился торговой пошлины. Причём, довольно значительной, по примеру одних, многие прикамские селения перешли на прямую торговлю с магаданцами. Благо, ни в Ёбурге, ни в Форт-Россе, никаких пошлин не брали, да и предложение непосредственно в магаданских мастерских было лучше, чем у приезжих торговцев.
Летом 1574 года Ёбург стал превращаться в новый торговый центр на реке Чусовой, водной дороге из Сибири в Европу. Пользуясь отсутствием любых торговых сборов и пошлин, в крепость магаданцев свозили свой товар крестьяне из строгановских земель, вогулы со всего Урала, татары с Южного Зауралья. Появлялись одинокие торговцы из черемисов и башкирских земель. Павел Аркадьевич поговаривал, что в следующем году наверняка прибудут башкирские и черемисские купцы, возможно, и булгары из Казани. Её давно завоевал Иван Грозный, но булгарские купцы продолжали активно торговать в Прикамье и на Урале. Под защитой магаданских пушек купцы Европы и Азии безбоязненно торговали и заключали сделки на будущее. Всего года хватило, чтобы на многие сотни вёрст вокруг разнеслась весть о появлении новой силы на Урале.
Глава 9.
- Давай, обнимемся, что ли, на прощание, - Пётр шагнул вперёд и крепко обнял Николая. Постояв мгновение, он решительно отвернулся и быстрым шагом поднялся на борт коча. Спустя пару секунд звучный голос кормщика выкрикнул знаменитую команду: - Отдать концы! - Нескольких минут хватило, чтобы зафрахтованный корабль отвалил от причала, всё быстрее направляясь вниз по течению Северной Двины. Три с половиной сотни магаданских дружинников выстроились на берегу, по команде Николая проводили отплывший коч троекратным "Ура!".
Офицер довольно улыбнулся, воспитание дружинников приносило свои плоды, за два месяца пути по льду многочисленных рек от Ярвы до Холмогор батальон новобранцев многому научился. Каждый день, независимо от погоды, начинался привычным для офицеров построением, завтраком и отправлением в путь. Учёба проходила вечером, почти всегда при свете костров. Татары осваивали строевой шаг, перестроения, движение в боевом и походном порядках. В непогоду, когда метель или мороз не давали возможности чётко двигаться, разбивались по своим шатрам на двадцать бойцов, где разбирали, чистили оружие. Повторяли порядок подготовки к стрельбе и правила стрельбы. Стреляли не часто, когда выдавалась удобная погода, один-два раза в неделю.
Учитывая, что одновременно с учёбой дежурные готовили пищу, разбивали лагерь, а караульный взвод расставлял посты охраны лагеря, хлопот хватало. Да и бойцам выпадала нешуточная нагрузка, несколько раз приходилось переносить груз из саней на руках, когда обходили снежные заносы. Впрочем, вполне ожидаемо, трудности пути лишь сплотили молодых парней, расплывшихся в уюте магаданского острога за полгода. И, когда батальон прибыл в Холмогоры, Петру не было стыдно за подтянутых и дисциплинированных ребят. Почти сразу он отправился к воеводе Прозоровскому, добывать подорожную для выезда из порта и найма корабля.
Кое-какое понимание русской бюрократии шестнадцатого века к этому времени у магаданцев было. В столице Великой Перми, в Чердыни, Николай не зря побывал. Там оба офицера растрясли запас червонцев и подарков, получив две подорожные. Одну на магаданского немца Петра с запасом товаров и охраной следующего в Холмогоры, для найма корабля. Другая подорожная гласила, что воинский немец Николай с тремя сотнями наёмников направляется через Холмогоры в пределы норвежские. О шведах оба офицера не упоминали, памятуя Ливонскую войну. С этими подорожными два месяца никто не пытался противиться движению отряда. Впрочем, на своём пути гарнизоны более тридцати бойцов магаданцы и не встречали. Так, что возражать некому было, глядя на уверенных бойцов, поголовно вооружённых пищалями, никто не пытался поставить документы под сомнение.
На общение с холмогорским воеводой у магаданцев ушли всего две недели, опыт проживания в шестнадцатом веке сказывался. Да и слухи о победе над Маметкулом дошли в Холмогоры к весне 1574 года. Не так и велика была Русь, несмотря на расстояния между городами. Самих жителей на Руси насчитывалось едва пять-шесть миллионов, по грубым оценкам Павла Аркадьевича. Из них дворян и служивых людей едва сотня тысяч набиралась, по его же прикидкам. Население небольшого города, по меркам двадцать первого века. Естественно, многие дворяне знали друг друга лично, были знакомы с родственниками, либо просто слышали о ком-нибудь в свете воинских действий. Отсутствие развитой информационной системы в шестнадцатом веке компенсировалось немногочисленностью действующих лиц и редкими событиями.
Происшествия чётко делились на местные, вроде неурожая репы или обильного половодья, и общерусские. Такие, как набег хана Гирея на Москву в 1571 году, восстание черемисов на Каме в 1572 году, неудачный набег царевича Маметкула на строгановские земли в 1573 году. На подобные набеги воеводы порубежных городов Руси обращали особое внимание, с обязательным выспрашиванием подробностей. Сколько было врагов, как шли, какой дорогой, чем воевали? Были пушки или нет, если были, сколько и как себя оправдали. Любопытство подобного рода носило не праздный характер. Мелкие нюансы поведения врага или удачная находка победителей могли помочь самим воеводам в сражении. Все знали и принимали, как должное, что любого врага придётся принимать самим. Сколько бы врагов не пришло к стенам Холмогорского острога, никакого отступления воевода Прозоровский себе представить даже не мог.
Придёт ли помощь, или запоздает, первые несколько месяцев, вплоть до полугода, всем надо рассчитывать лишь на свои силы. Гарнизон в Холмогорах стоял довольно сильный, две сотни стрельцов с пятью пушками. Так думал воевода, пока в город не вошёл батальон магаданцев с десятком орудий. Нет, выглядели немецкие татары как раз непрезентабельно, одежда истрёпанная, обувь разбитая, лица загорелые, обтянутые красной обветренной кожей. Но, опытный воин, Прозоровский достойно оценил их уверенный шаг в походных колоннах, беспрекословное исполнение приказов. Молчаливое равнодушие, с каким магаданцы смотрели на посты холмогорских стрельцов, не сомневаясь в своём превосходстве.
Даже обидно стало воеводе, особенно, когда нахальный магаданский немец Пётр с первых слов потребовал (!), не попросил, а именно нагло потребовал документы на выезд из Холмогор. Хотел Прозоровский спустить нахала с крыльца или в поруб бросить, да, внутренняя осторожность остановила. Отговорился делами, да велел за документами через неделю прийти, посмотрит, мол, пока. И, своих дьяков и десятника-пройдоху Харитона за немцами следить отправил. Те, как ни в чём не бывало, не пошли избы снимать у вдовиц, а разбили свой лагерь ниже по течению Северной Двины. В ожидании ледохода не торопились, установили походные шатры, караул, рогатки вокруг из жердей навязали. Как выразился Харитон, в Александровской слободе такого порядка нет.
