Сердце бури

Е. Соболь

Сердце бури

В серии «Дарители» вышли книги:

1. Дар огня

2. Короли будущего

3. Игра мудрецов

4. Земля забытых

5. Сердце бури

© Е. Соболь, 2018

© ООО «РОСМЭН», 2018

* * *

Пролог

Говорят, все на свете однажды подходит к концу: игры и приключения, пироги и сказки. Это – моя последняя история, но я стараюсь не грустить, потому что знаю: ты меня слышишь. И разве это не чудо? Я никогда тебя не встречала, нас разделяет добрая сотня километров, но, пока ты жив, я тоже не исчезну полностью, и я желаю тебе долгих и счастливых лет впереди, мой особенный и удивительный слушатель. Мы теперь всегда будем связаны, ведь слова – тоже волшебство, и, пожалуй, самое сильное из всех.

Для меня все началось тогда, когда я встретила необыкновенного юношу, в которого тут же влюбилась, и его странного брата, – но невероятные дела вокруг начали твориться гораздо раньше. Придется мне сделать небольшое вступление, тем более что, как ни глупо это звучит из уст человека в моем положении, времени мне теперь совсем не жаль.

Жил-был на свете великий волшебник, который любил путешествовать в виде барса. Знаю, ты это уже слышал, но сказки от повторения не портятся. Итак, Барс создал наше королевство и подарил людям Сердце волшебства – удивительный предмет, который наделял каждого новорожденного даром строить прекрасные дома или сочинять музыку, управлять дождем или говорить с животными. Но спокойствие и мир вечно длиться не могут – ни у людей, ни у королевств, – и в конце концов на трон взошел злой король Освальд. Он использовал Сердце, чтобы стать бессмертным, и оно едва не погасло. К счастью, вмешался храбрый герой по имени Сивард. Он спрятал Сердце, но, увы, погиб во время своего великого похода от рук разрушителя с даром огня.

Люди верили, что однажды Барс выберет нового героя, который отыщет Сердце и вернет людям дары, но ждать им пришлось долго: триста лет. За это время богатое королевство мастеров превратилось в обветшалое и грустное королевство бездарностей. Каждому приходилось наследовать дело своих отцов и дедов – это был единственный способ хранить знания предков и хоть как-то сводить концы с концами.

Я родилась в семье, которая держит постоялый двор у дороги, а значит, жизнь мне предстояло провести за готовкой и стиркой. Меня это совершенно не радовало, но у нас не принято интересоваться, что кого радует, тут с голоду не помереть бы – путешествия народ уже триста лет не жалует, так что прибыльным наше дело не назовешь. Да еще и начало года в этот раз выдалось такое, что мой отец рвал и метал, подсчитывая убытки. Прямо в праздник Зимнего дня у нас во дворе побили грязного калеку, который что-то украл у постояльца. Один парень пришел ему на выручку, оба сбежали, – и внезапно к нам явился целый отряд королевских посланников. Они начали нести какую-то чушь о том, что у того парня дар огня, как у разрушителя из сказки про Сердце волшебства, а затем прихватили сыновей ограбленного господина и умчались ловить – подумать только – нового разрушителя.

– Ну вот и конец доброму имени нашего заведения, – мрачно сказал отец, провожая взглядом мундиры посланников.

К счастью, все оказалось ровно наоборот: новости разлетелись по ближайшим деревням, и теперь каждый хотел их послушать из первых уст, так что в обеденном зале все время толпился народ. Главной звездой этих заседаний был ограбленный толстяк: он утверждал, что его сыновья – избранники Барса. Якобы тот явился им в заснеженном лесу, указав путь к Сердцу волшебства, и теперь они повторят подвиг Сиварда, но только наоборот: тот спрятал, а они найдут. Смех, да и только! Видела я этих сыновей – жалкие типы. Один тощий, мелкий и злобный, а второй толстый, туповатый и вечно поддакивает братцу.

Теперь работы у меня было столько, что я даже просыпалась уставшей, но через неделю вдруг настало очень странное утро. Открыв глаза, я впервые за долгое время не почувствовала уныния при мысли о предстоящем дне. Мне было легко и спокойно, даже улыбаться хотелось, и солнце казалось приветливым и теплым, как в детстве, когда просто радуешься восходу и не думаешь о том, как же неохота работать.

Спустившись в обеденный зал, чтобы, как обычно, развести огонь и натаскать воды, я увидела, что туда уже высыпал десяток постояльцев, – этот чистый, поразительно яркий рассвет разбудил всех. Если вы когда-нибудь оказывались на рассвете в придорожной гостинице, можете себе представить, какое это мрачное зрелище, – там ведь собираются те, кому приходится путешествовать, то есть самые несчастные люди в королевстве. Как говорится, «день вне дома – день пустой», никто свой двор покидать не любит, а этим беднягам приходится развозить товары и ездить на ярмарки, такое уж у них ремесло.

Но в это утро все были довольны и веселы – переговаривались, выглядывали в окна, один старик поздоровался со мной, чего уж вообще никогда не случалось. Даже чванливый старейшина Хейверхилла больше не казался таким заносчивым – глуповато приоткрыв рот, он прислушивался к далекому лошадиному ржанию на улице. Заливалась, как обычно, лошадка, которую забыл на конюшне рыжий вор, – дурная, а девать ее некуда, приходилось кормить. Остальные кони, ясное дело, сразу подхватили, и тут старейшина вдруг сказал:

– Хозяина зовет. Говорит, что тут грустно, никто с ней не разговаривает, не треплет по холке и не протирает тряпкой.

Кто-то рассмеялся, старейшина залился краской, а я брякнула:

– А остальные что говорят?

Мама вечно предостерегала, что язык без костей меня однажды до беды доведет, но старейшина неожиданно охотно ответил:

– Говорят: «Замолчи, тупица кривозубая, дай поспать».

Народ вокруг засмеялся громче, а мне было не смешно: я задавала лошадям корм и видела, что зубы у этой клячи и правда торчат вперед сильнее, чем у других. Но откуда про это мог знать старейшина? Впрочем, размышлять было некогда – каша на завтрак сама себя не сварит.

Я возилась на кухне, когда ко мне подошел один из гостей, оттеснил в сторону, вынул поварешку у меня из рук и попробовал кашу.

– Соли бы добавить, – пробормотал он.

– Кто ж в крупу соль сыплет! – возмутилась я.

Он будто и не слышал: нашел солонку, деловито пошарил вокруг, взял с подоконника кувшин топленого молока, отыскал на полке пучок залежавшихся сухих трав и пакетик апельсиновых корочек.

– Они для пирогов! – слабо запротестовала я.

– Да-да, – рассеянно кивнул он, подсыпая в котелок то одного, то другого.

Я стояла, не зная, звать отца или дать гостю довести дело до конца. В конце концов я забралась на подоконник и оттуда стала наблюдать – приятно было видеть, с каким удовольствием гость колдует над этой дурацкой кашей. А потом он шлепнул готовой каши в тарелку и сунул мне в руки.

– Попробуй, – нервно сказал он. – Хочу узнать, как тебе.

Моего мнения никто и никогда не спрашивал, так что у меня от удивления глаза на лоб полезли, но я с важным видом сунула ложку в рот.

Варево оказалось такое чудесное, что мне даже не по себе стало. Поглядев на меня, гость улыбнулся, и эта широкая улыбка совершенно изменила его хмурое, обожженное ветрами и морозами лицо. Он снял с полки стопку мисок и спокойно, как у себя дома, начал раскладывать кашу, а я – разносить ее гостям.

До того дня я никогда бы не поверила, что мне, неудачнице, у которой вечно прыщи вскакивают прямо посреди лица, может так повезти, но именно это и произошло: накануне моего шестнадцатого дня рождения Сердце вернулось, люди обрели дары, и на горизонте показались времена процветания и счастья. Может, на других концах королевства в это и не сразу поверили, но нам повезло: у нас был Ганс, лучший повар на свете, который до того утра всю жизнь провел, занимаясь продажей мебели. Те, кто не поверил в дары после приготовленного им завтрака, сломались после обеда, отведав восхитительных котлет из пшена, моркови и розмарина.