Рванув дверь кладовки, расположенной в этом закоулке коридора, Боруцкий запихнул его туда. Ясное дело, найдут. И Шамалко, наверняка, поймет, чьих рук дело. Только сделать уже ничего не сможет, да и не рискнет, сам замнет. Боруцкий практически не сомневался в этом. А даже если и не так — пошло оно все.
Он к тому времени уже увезет Агнию домой, и это главное.
Наклонив голову к плечу, он хрустнул позвонками шеи и, развернувшись, быстро пошел в зал.
Прости, Бусинка, но все, концерт окончен.
Глава 4
То, что пачка с сигаретами так и осталась лежать на его столике рядом с пустой чашкой, Вячеслав понял уже сев в машину. В ресторан возвращаться категорически не хотелось, все там сейчас только подхлестывало его раздражение. Решив восполнить потерю у первого же ларька, он завел автомобиль.
Но первой на глаза попалась вывеска магазина, до которого оказалось ближе, чем до киосков на остановке. А так как из-за злости курить хотелось, Боров резко затормозил и вышел, бросив машину на самом переходе. Осмотревшись на всякий случай, по старой привычке, которая и сейчас не была лишней, хлопнул дверью и пошел к стеклянной двери.
Рядом, в подворотне, кто-то обжимался. Нашли место, нечего сказать. Видно сильно неймется, раз и мороз не мешает. Хотя, ему самому лет десять назад, наверное, ни снег, ни дождь помехой не были. Это сейчас разбаловался, начал комфорт ценить: рестораны, баньки, сауны.
Хмыкнув, Боруцкий уже открыл дверь магазина, когда что-то заставило его еще раз обернуться на ту подворотню. И темно, гад, так, что ничего не видно, а что-то задело, царапнуло взгляд.
Куртка. Рукав красной куртки, на который падал слабый отблеск света из окна нижнего этажа дома.
Вячеслав, точно, уже видел такую куртку сегодня. И совсем недавно. В руках у Бусины.
Отпустив ручку двери, он прищурился и повернул в сторону арки, и сам до конца не зная, какого лешего туда идет.
Ей, конечно, тут совершенно нечего делать. Вообще. И обжиматься в подворотне эта принцесска ни с кем не будет. И она давно домой добирается. А он просто глянет, так, на всякий…
— У меня больше нет, правда! Это все.
Объятиями здесь, явно, и не пахло. Тихий, испуганный, хриплый шепот девчонки мигом всколыхнул в Боруцком уйму эмоций. И вовсе не желания.
Ну, не фига себе?! На его территории кто-то грабит его же людей?! Это, вообще, как называется? Да еще и малявку.
— Так, я не понял, это что тут происходит? — В два шага добравшись до «парочки», Боруцкий опустил руку на плечо парня прижавшего девчонку к стенке.
Тот попытался вильнуть в сторону, но Боров эту попытку пресек.
— О-па, Лысый, ну кто б сомневался! Ты совсем страх потерял? Ты куда полез? — Вячеслав встряхнул пацана. Тот был ему знаком, несколько раз просился к «ним», даже с Федотом разговаривал. Одна беда — силы и роста у Лысого было много, а вот ума — мало, а они сейчас избавлялись от таких, а не набирали балласт. — Ты чего к детям пристаешь? — Он еще раз встряхнул парня.
Что-то выпало у Лысого из руки и звякнуло об асфальт.
Бл…, еще и нож. Вообще зарвался пацан.
Дернув его так, чтоб развернуть лицом, Вячеслав мельком глянул на девчонку. Жива, вроде, губы только трясутся, да глаза стали огромные, в пол лица. И тут он увидел ссадину у самого глаза и синяк на щеке. А куртка спереди порезана…
— Ё…, Вячеслав Генрихович! Больно же! Чего я такого сделал?! — Лысый взвыл, и еще сильнее начал дергаться, пытаясь высвободить плечо, которое Боруцкий и для себя нежданно сжал до хруста. — Я ж не знал, что она того, ну, мелкая. Оно ж не видно…
— Тихо! — Не оборачиваясь, велел он парню. — Ты как, Бусина? Цела? — Он еще раз внимательно осмотрел ее с головы до ног.
Девчонка, не произнесшая с момента его появления ни слова, судорожно кивнула, зачем-то цепляясь за кирпичную стену пальцами. Будто боялась, что сейчас грохнется. Вячеслав присмотрелся — может, не заметил чего, и Лысый ее порезать успел. Да нет, вроде. Только трясется, будто лихорадит ее. Здорово ее этот пацан напугал, видимо.
Свободной рукой вытянув из кармана ключи от своей машины, взял дрожащую руку и заставил взять.
— Открыть сможешь? — Спокойным голосом спросил он, приподняв бровь.
Девчонка опять кивнула, хоть и не особо уверенно. И со страхом покосилась на Лысого, продолжающегося тихо материться.
— Видишь тачку на переходе? — Он дождался очередного кивка. — Иди, Бусина, сядь в нее и подожди меня. Я через минуту подойду. Только поговорю с человеком.
— Да я, наверное, п-пойду, Вячеслав Генрихович…Д-домой… — Он почти не слышал ее тихий, дрожащий шепот.
— В машину. И жди меня. — Рыкнул он, чтоб понятней было, кивком головы велев исполнять приказ.
Как ни странно, она больше не спорила, и даже послушно дошла до машины. Дождавшись, пока Бусина сядет с пассажирской стороны и захлопнет двери, Боруцкий наконец-то посмотрел на Лысого.
— Тебе человеческим языком объяснили, чтоб не выделывался? — Спросил он у парня.
— Вячеслав Генрихович, да я ж, ничего такого, только бабла немного хотел… Я ж ее б не тронул…
— А синяк у нее на щеке сам по себе нарисовался? И куртка сама на нож напоролась? — Все так же спокойно хмыкнул он.
— Я ж не знал, что это ваша девчонка…
— Тебе, вообще, не стоило тут маячить. — Боров отпустил плечо парня. — И кого-то трогать. — Неожиданно для Лысого, Вячеслав ухватил того за шею и, с силой надавив, с размаху приложил лицом об стену. — Тем более ребенка. Понял?
Лысый втянул воздух расквашенным носом, вытер кровь кулаком, но кивнул. Молча. Может, все-таки, что-то в голове и есть. Хоть, конечно, немного Боров и перегнул. Но его нежданно разозлило то, что случилось с девчонкой. Разозлило больше, чем он мог бы от себя ждать.
Отвернувшись к машине, Боров глянул на пасмурного пацана через плечо.
— Найдешь завтра Федота, если не передумал еще. Погляжу на тебя. — Бросил он и пошел к своей тачке.
Когда он сел на место водителя, Бусина только сильнее сжалась на своем кресле. Голову не подняла. Зато носом шмыгала.
— Не вздумай мне тут реветь. — Предупредил Боруцкий.
— Не буду. — Огрызнулась девчонка, обхватив себя руками, словно замерзла. И точно, ее продолжало трясти.
Вячеслав резко втянул воздух и завел двигатель, включив печку.
— И какого хрена ты в эту подворотню поперлась? Ты же домой собиралась? Или живешь здесь?
— Я не туда. Я в магазин. — Шмыганье стало явственней и громче. — Я шоколадку хотела купить. — На этом признании она-таки начала всхлипывать, хоть и пыталась закрыть рот ладошкой. По ее щекам заструились слезы, смешиваясь с кровью из ссадины на щеке.
Он смотрел на это дите и не мог понять, как до этого докатился?! Как оказался в такой бредовой ситуации?
— Твою ж…! — Вячеслав хлопнул по рулю ладонью. — Шоколадку, блин! Куда я влез?! На кой с тобой связался?! Детский сад, е-мое.
Девчонка ничего не ответила, но все еще тряслась, несмотря на то, что в машине уже стало жарко, что в топке. И она продолжала плакать.
— Не реви! — Гаркнул Боров, понятия не имея, как ему прекратить эту истерику.
Ясно, что девка испугалась, но сейчас-то, чего реветь в «свинячий голос»?
— Не реву! — Искренне удивив Вячеслава, вдруг, не менее громко и зло крикнула она в ответ.
И, вопреки своим же словам, продолжила заливаться слезами. Даже плечи подрагивали, это и под толстой курткой видно было.
— Слушай, Бусина. — Впечатленный ее ответом, Боров усмехнулся. Еще б рыдать перестала, вообще стало б хорошо. — Давай, вытирай нос. Я тебя домой отвезу. Ну, серьезно, чего уже сейчас реветь, цела же.
Очень дельное, на его взгляд, предложение. Но девка, что-то, не торопилась прислушиваться. Елки-палки!
— Слышь, ну, давай я тебе что-то куплю. И ты уймешься, а? — Он решил пойти проверенным методом и подкупить оппонента. — Че ты, там хотела, шоколадку? Я…
