Но возвращаясь, она снова поймала себя на мысли, что думает о своём работодателе. «К нему было приятно прикасаться. Он не зря часами потеет у себя в тренажёрном зале. Тело у него потрясающее. Крепкое, мускулистое, но не перекаченное. И он уделяет внимание всем группам мышц, а не только скажем рукам и прессу, как часто делают мужчины, забывая, что при накаченных плечах тонкие ножки смотрятся смешно. Или что задница может выглядеть дрябловато, хотя пресс идеален. У моего босса, в общем, таких проблем нет. А точнее, у него одна проблема — его характер. В последнее время всё больше складывается впечатление, что он изо всех сил старается меня вывести из себя. И сегодня почти получилось. Мне стоило большого труда сдержаться и не сказать пару язвительных слов в ответ, когда он нахально предложил себя помыть везде… Он как будто испытывает меня, ища уязвимые места и специально напоказ выставляя не самые лучшие черты своего характера. Чего он добивается? Хочет показаться хуже, чем есть? Думает, что я проникнусь к нему отвращением или презрением, или испытаю ужас из-за его слов и поведения? Глупо. Он, по крайней мере, честен, не строя из себя благопристойного гражданина общества. Он не скрывает того, кем был и не стесняется того, что делает сейчас… Только вот правильно ли я поступила, согласившись стать ему личным помощником и сопровождать его везде? Ведь раньше я могла расслабиться, когда он уезжал из дома, а сейчас у меня будут лишь короткие и нечастые передышки… Надеюсь, я справлюсь. Должна справиться. Я пообещала себе, что больше не сломаюсь и выдержу всё, а значит, просто не имею права сейчас пугаться и сомневаться в себе. Я — сильная», — последние слова она стала повторять, как мантру и внутренне собралась, снова став деловой и сосредоточенной.
— Ваш сок, — зайдя в ванную комнату, сдержанно произнесла она и протянула мужчине стакан.
— Спасибо, Виви, — равнодушно бросил он и, взяв стакан, выпил почти весь напиток, после чего сказал: — Я устал. Помогите мне вытереться и добраться до кровати. Потом я готов поесть.
— Обед почти готов. Первое уже сварено. А второму осталось буквально пара минут в духовке, чтобы дойти до полной готовности, — ответила она, помогая ему встать и выбраться из ванны, после чего принялась аккуратно его вытирать.
— Виви, у меня нет сил стоять и ждать, пока вы меня оботрёте. Дайте мне банный халат. Он впитает влагу, пока мы будем ковылять в спальню, — резко произнёс мужчина, дёрнувшись, когда её рука с полотенцем стала спускаться к его ягодицам. Но быстро взял себя в руки и сухо добавил: — Извините за тон. Но я действительно устал и хочу есть.
— Понимаю, — она кивнула и, протянув ему халат, помогла одеться, а затем вывела его из ванной и повела в спальню.
А там уложила его в кровать и, сказав:
— Сейчас принесу обед, — собралась выйти, как услышала:
— Виви, пригласите сегодня ко мне Ольгу. Хочу расслабиться.
— Хорошо, — непринуждённо ответила она. — К восьми или к девяти часам её пригласить? И приготовить ли что-нибудь особенное на ужин?
— Пусть приезжает к девяти. Хочу нормально выспаться, — секунду подумав, резко ответил он. — А особенное… Обойдётся. Я вызываю её к себе, чтобы хорошо поиметь, а не кормить роскошным ужином.
Он махнул рукой, давая понять, что она может идти, а Виви лишь в ответ пожала плечами и пошла на кухню, не понимая, да и не желая разбираться, почему раздражение босса не уменьшилось после душа.
Празднование дня рождения закончилось и на лужайке, перед домом, гостей не осталось. Все разъехались и сотрудники кейтеринговой компании занялись наведением порядка, убирая пока посуду, столы, стулья и в скором времени собираясь свернуть шатры, где развлекались гости.
Из всех приехавших, остался только один мужчина. Светловолосый, загорелый, по виду он был чуть старше хозяина дома, но не менее привлекательный. А даже может и более, потому что его голубые глаза не отдавали холодом, а губы не сжимались в тонкую полоску, если он был чем-то недоволен. Чувствовалось, что он по характеру мягче и добрее, хотя и может проявить стальную твёрдость, желая добиться поставленной цели.
Сидя вместе с виновником торжества в стороне, в одном из плетёных кресел, он медленно потягивая коньяк из бокала, глядя то на реку, к которой примыкал участок с особняком, то бросая взгляд на лужайку, как будто кого-то выискивая там глазами.
— Когда планируешь устроить настоящую вечеринку? — поинтересовался он, чтобы отвлечься. — Свой традиционный мальчишник в честь очередного возрастного рубежа?
— Не знаю, — буркнул именинник и сделал глоток из своего бокала, а потом покосился на мужчину, которого считал своим настоящим и близким другом и, подумав с секунду, с раздражением произнёс: — Я тут недавно задумался о своём возрасте. Мне стукнуло тридцать девять. Вроде многого добивался. Живу, как хочу. Ни от кого не завишу и никому не подчиняюсь. Когда был молодым, мечтал об этом. Считал это своей основной целью. А сейчас… Я не чувствую удовлетворения. Всё время впечатление, что мне нужное большее, а что именно — понять не могу.
— Подожди, Яр, стукнет сороковник, вообще испугаешься, — невесело ответил друг. — Бабло, тёлки, бесконечный трах и развлечения начнут казаться пустыми и бессмысленными. Рутинными. Даже работа не поможет… У меня тоже всё начиналось с мыслей о возрасте и том, что всё перестало радовать. И больше не за что зацепиться, чтобы встряхнуться и заново ощутить вкус жизни. Говорят, это называется кризисом среднего возраста.
— Ты не говорил, что беспокоишься об этом, — Яров с удивлением посмотрел на друга.
— Не думал, что ты меня поймёшь, — тот пожал плечами. — Такое на словах не объяснишь, пока сам не почувствуешь. У меня это началось три года назад, в тридцать восемь. Ты вот продержался до тридцати девяти.
— И что? — именинник вопросительно поднял бровь. — Как справляешься? Выход нашёл?
— Ну, так… — неопределённо бросил он. — Есть кое-какие мысли на этот счёт.
Яров хотел было задать вопрос о том — какие мысли, но остановился. Он не любил, когда лезут в душу к нему, и с другими такого никогда себе не позволял. «Захочет, сам расскажет», — подумал он и снова уставился на реку, где уже начал клубиться лёгкий туман, отдавая ночной прохладе накопленное за день тепло.
А гость тем временем в очередной раз посмотрел на лужайку и увидел, что там появилась помощница его друга. Как обычно строгая и деловитая, она старалась держать под контролем происходящее и сейчас зорко следила, как убирают последствия праздника.
— Ты Виви совсем не жалеешь, — немного резко произнёс он. — Она у тебя хоть когда-нибудь отдыхает?
— Конечно, отдыхает, — ответил Яров, тоже посмотрев на женщину, которая была одета в свои неизменные юбку и блузку, в туфли на низком каблуке и с как обычно собранными в пучок волосами. — Думаю, ей хватает на это время. Она никогда не жаловалось на усталость или большое количество работы.
— Поберёг бы её всё же. Это ведь не шутка пережить сердечный приступ и две клинические смерти. Такое неизменно отражается на организме, хотя она и выглядит бодрой и полной сил, — сказал гость и собрался ещё что-то добавить, но хозяин торжества изумлённо уставился на друга и переспросил:
— Сердечный приступ и смерти? Это у моей Виви такое было?
— Ты что, её не проверял, прежде чем брать к себе в дом? — в этот раз изумился уже его друг.
— Почему, не проверял? Проверял. Дважды, — растерянно ответил тот. — Когда она только нанялась ко мне на работу и потом, когда стала помогать мне в бизнесе. Отдал распоряжение службе безопасности, и они собрали информацию. Правда, я не интересовался её биографией, а лишь полагаясь на слова своего работника, удостоверился, что она не имеет контактов с кем-либо из моих конкурентов и не может заниматься шпионажем в чью-либо пользу. Она же вроде большую часть своей жизни была лишь тихой домохозяйкой. Откуда сердечные приступы и смерти?
