Каждое слово было правдой. Но это не укладывалось в голове. Невозможно быть таким. Невозможно.
- Понимаешь теперь?
- Всё, кроме одного: зачем ты мне это рассказываешь?
- О, - Марат смеётся. – Это просто.
- Ян попросил?
- Ну, попросил – мягко сказано. Приказал. Блять, мне. И я сижу тут с тобой, в этом бараке, и рассказываю тебе… Ты знаешь, что я ненавижу тебя?
- Догадываюсь.
- Ты изменил Яна. Ты в его сердце.
- А не ты, да? Давай не будем превращать это в мыльную оперу. Мы расстались.
Он хохочет:
- Вы расстанетесь только тогда, когда Ян сам захочет.
С каждым словом Марат говорил всё громче, и мне становилось всё противней.
- Тебе не пора?
- Ты не будешь с ним.
- Я в курсе. Проваливай отсюда.
- О, ваше величество, как скажете!
На прощанье он в один глоток опустошает стопку и швыряет её в стену. Россыпь осколков по всей кухне. Но я даже не шелохнулся.
- Пока, придурок! – орёт Марат из прихожей и уходит.
Я просто сижу. Перед глазами картинки, которые возникали при рассказе этого дебила. Всё гениальное – просто. С Яном действительно могло произойти что-то такое, что сделало его таким. Он никого не пускает в своё сердце. Вопрос в том: можно ли верить Марату? Кажется, я ухожу глубоко в себя, потому что подскакиваю от голоса из прихожей:
- Тём?
- Тая?
Девушка заходит на кухню. Вздыхает:
- Водка и лимон. Знакомо. Марат?
Я киваю, не сводя с неё глаз. На ней надето чёрное маленькое платье, так красиво облегающее её точёную фигурку, волосы уложены в вечернюю причёску с россыпью маленьких блестящих заколочек, спрятанных в завитках прядей.
- Что ты здесь делаешь?
- Не рад меня видеть? – она невесело усмехается. Вдруг берёт бутылку, делает глоток из горлышка и заедает лимоном. Я офигеваю. Моя маленькая девочка может пить такую гадость? – Я пришла серьёзно поговорить. Я не буду второй.
- Но…
- Замолчи, Тём, дай сказать. Я не дура, и не слепая. Ты любишь его?
- Нет.
- Хорошо, - она расслабляется. – Тогда почему ты не попытался поцеловать меня за всё это время?
Тут уж не поспоришь. Нужно что-то делать. Я подхватываю её за тончайшую талию и припадаю к её губам. Целую и пытаюсь скрыть разочарование. Вдвое не так хорошо, как с Яном. Это приятно, даже возбуждает, но не сводит с ума. Тае, похоже, нравится. На её щеках румянец, а в глазах поволока.
- Убедил. Ладно… Марат уезжает завтра, Ян вроде на следующей неделе… Пообещай, что всё будет хорошо?
- Всё будет хорошо, - эхом повторяю я.
Ян уезжает.
Уезжает.
*бонус*
Это бонус, не основная история, а так, как видят другие персонажи, лишь для того, чтобы вы лучше поняли Яна и Тёмку.
Повествование ведётся от лица Марата. Осторожно, мат.
Фикбук ужасно глючит, постараюсь через день главу.
Смотрю на Яна и чувствую, как меня к нему тянет. Как магнитом, ёбаным магнитом. Хочется его коснуться, обнять. Так сильно хочется, будто бы от этого зависит моя жизнь. Но я не смею. А он и не подозревает о том, что мою душу сейчас медленно разъедает кислота. В его глазах грусть, хотя и на лице это твердокаменное выражение. Вообще, Яну нужно представляться так: «Ян, Ян Бонд». Не иначе.
Он вертит в руках чашку кофе. Мы сидим так минут десять. Я как дебил. Он как самое прекрасное создание Бога. Его мысли об этом мудаке из школы. Блять, сука, ненавижу этого Артёма. Эту мразь, которой удалось то, что не удавалось мне многие годы. Я вижу, как эти двое смотрят друг на друга, и прекрасно понимаю продюсера, который вложился в их шоу. Между этими двумя пробегают тысячевольтные разряды электричества.
Чуть вздрогнув, Ян избавляется от своей задумчивости и, словно удивившись моему присутствию (в собственном-то номере отеля), говорит:
- Марат.
Киваю. Да, меня так с рождения зовут, если что.
- Я бы хотел, чтобы ты оказал мне услугу.
Всё, что угодно. Даже с обрыва прыгну. Хоть сейчас.
- Ты должен рассказать Артёму о Лиле.
Ненавижу этого мудака! Как только Ян упоминает его имя, хочется застрелиться. И чего это вдруг я должен? Бунтует вся моя натура.
- Я не…
- Ты сделаешь это, Марат, - цедит он и преспокойно допивает кофе. – Сегодня.
- Я не подчиняюсь твоим приказам, - шиплю я оскалившись. Лгу безбожно. Вот скажи он сейчас вылизать его ботинки, я, не задумываясь, сделаю это.
Ян улыбается. Как-то не очень хорошо. Встаёт, идёт к двери. Сука, знает меня, так хорошо знает.
- Стой.
- Ты же сделаешь это, да? – он двери говорит.
Киваю.
- Не слышу.
- Да!
- Молодец. Это самое малое, что ты можешь сделать.
А я вспоминаю, как он мне челюсть сломал, тогда, в школе, в одиннадцатом классе… После того, как мы поглумились над его «котёнком» в том номере отеля. Ян не прощает. Сколько я не пытался – звонки, открытки, подарки… Бесполезно. Тогда я сделал это, я сломал их чувства. Сжал и растоптал. Остальное доделали они сами. Но как, чёрт их возьми, они возродили из пепла эту свою грёбаную любовь?
Я бежал от этого. Далеко-далеко. Все мои любовники как копия Яна. Фальшивки. Настоящий никогда в жизни на меня не посмотрит теперь.
Ян уходит, а я бешусь. Превращаю дорогой номер в нечто невообразимое. Завтра мне выставят счёт, а плевать. Я должен сделать то, что Ян сказал. И лучше сейчас, потому что потом не смогу.
Выскакиваю на улицу и ловлю такси. В машине понимаю, что без спиртного нельзя. Тормозим возле какой-то лавочки, где я беру самую дорогую водку.
Хоть бы его не было дома, хоть бы его не было дома, хоть бы не было…
Эта сука дома. Весь такой невъебенный из себя. Одаривает презрительным взглядом. Что-то говорю ему, мечтая, чтобы меня послали на хуй, но ему слишком интересен Ян, я получаю пропуск на кухню. Всё, теперь поможет только спиртное. Надеюсь, у этого придурка есть лимон. Почему-то меня вставляет лимон с солью к водке.
