- Эх ты,- обняла его покрепче,- а сестричка где?
- Вара спит,- мальчик внезапно вспомнил, что он уже взрослый и торопливо слез с меня… ему уже около семи, наверное. - А вы откуда?
Детская непосредственность!
- Секрет,- не удержавшись, потрепала мальчика по курчавой голове,- а тебе спать пора и помни - больше никому! - мальчик попытался отрицательно головой покачать и вообще, но я строго приказала. - Спать! Иначе завтра не разрешу меня провожать!
Задумался, кивнул и стремительно убежал. Перевожу взгляд на старосту и его супругу - горные духи, я себя божеством почувствовала.
- У меня раненные в отряде,- перешла я к повестке ночи,- лошади голодные и…
- Все сделаем! - тут же заверил меня староста.- Даже не беспокойтесь!
Но я беспокоилась не об этом:
- И никому не говорить что я здесь! - данный приказ старосту явно огорчил. Мужик даже с лица спал, но затем кивнул, соглашаясь, и поспешил на улицу.
Вскоре все пришло в движение. Я расслышала, как староста вызвал еще нескольких поселян и поняла, что моего присутствия там не потребуется.
- Идемте,- Марта вернулась со свечой, - я вам в гостевой комнате постелю. Ох, сама леди Зелея, счастье-то какое!
Вот так зарабатываешь репутацию злой и расчетливой стервы, а один глупый поступок разрушает все. Нет, я не жалела, что помогла той семье, и повторись все снова я поступила бы так же, я жалела что попала именно в это поселение именно в эту семью… не люблю я когда мне благодарны, ничего не могу с этим поделать.
Через несколько минут для меня была наполнена ванная в саффе. Саффа это такое замечательное сооружение, в которое вода поступает напрямую из ручьев, или в крайнем случае из специальных водохранилищ, которые есть в каждом горном поселении. Вода поступает по желобу, с помощью приспособления наподобие мельничного круга заливается в ванную, которая здесь традиционно круглая и нагревается снизу, то есть в узкую печку с улицы закладываются дрова и таким образом нагревается одновременно и вода и помещение. Причем нагревается определенное место с краю, там, где сидящее в воде тело горячего места не касается. И это очень удобно и экономично - одной вязанки дров хватает и на обогрев воды и на обогрев саффы. Но самое главное, это то что пока я лежала в воде и наслаждалась, Марта не изводила меня благодарностями.
Зато стоило мне выйти! Первой была упитанная молодая женщина, которая просто упала на колени и начала пытаться целовать мои руки. Заставила ее встать и честно объяснила - я злая и жестокая, так надо и надо, чтобы все так думали!
- Так поздно уже,- обрадовала меня Марта, собирая на стол,- вы у нас благодетельница известная. Вон у Михо когда его в городе ограбили, вы на стражников надавили и ему и коня и потерянные деньги сыскали.
Не стражники, а трепло ходячее! Ну вернусь я, мало им не покажется.
- Я Михо не помогала,- грубовато выдаю, и, обойдя с восторгом на меня взирающую маму Ранко, сажусь к столу.
- Да как же не вы,- Марта руками всплеснула,- эти взяточники только вас и бояться. Да и Михо вас видел. Вы тогда зашли, когда он о помощи просил, мрачно так послушали главу городской стражи Бюрга, а потом как взяли его за ухо, как ввели в кабинет и уж вы его там утюжили! Ну а после Бюрг как выскочит, как заорет на своих, вмиг все нашли и Михо даже за ворота вежливо проводили.
Да уж, и не отвертишься ведь. Медленно набираю себе тушенной капусты.
- Мясо, мясо берите,- румяная Марта сноровисто сама положила,- вы же такая худенькая, в чем только сила-то такая держится, а?
Я не ответила. Эта Марта очень мне мою няню напомнила, то тоже все норовила откормить… Ела я быстро, особенно под мерное бормотание жены старосты, которая все говорила и говорила:
- А три года назад, на семейство Браушманов разбойники напали. Побили, ограбили, а девок двух, в самом соку, обеим уж и женихов подыскали, из повезли в Карвец.
Как же, как же, город на западе, у подножия Гарендарского горного хребта. Местечко мерзкое, там и живым товаром приторговывают. Так, и чего там случилось?
- Так их привезли значит,- речь у жены старосты чистая, без тупо-привычных выражений и это радует, - раздели и на торги выставили, а там вы были!
Ох, я там часто бываю… аппетит стремительно пропадает. Ну и… иной раз… своим помогать нужно, а все горные в понятие свои для меня попадают, это первое, и второе - торговать гарендарцами я никому не позволю. И в Карвеце это знают! И по договору они обязаны держаться от гарендарцев подальше, впрочем, тот же договор запрещает им укрывать беглых преступников.
- И вы как увидели, что их на подмостки выводят, голых, испуганных, так ваши глазищи янтарные и засверкали!
Ну вот, опять глаза… вечно они меня выдают. Просто цвет очень редкий, он и в моем роду через три поколения встречался.
- А почему сразу я? - спрашиваю хмуро… и вообще, у меня ощущение, что я исключительно эту деревню благодетельствую.
- Так торговец когда весь побитый им одежду выдавал и отпускал, он все проклинал 'желтоглазую гарендарскую змею', а это же вы, это же все знают! - вступила в разговор мама Ранко, и тут же смутилась.- Ой, простите… вы не змея, вы святая!
По моему лицу скользнула грустная улыбка, я не ответила. Перед глазами промелькнуло испуганное личико Виали… видят духи, я сделала для нее все, что могла… Марта протянула стакан с пенным слодником, медленно выпила чуть кисловатый напиток, который делали из темного хлеба и меда. Напиток традиционный и обычный, был все же необычно вкусным, и допивая стакан я уже откровенно дремала.
- Идемте уложу вас,- не дожидаясь согласия, Марта ухватила под мышками, подняла и так обнимая довела до постели. Она же и от тапочек избавила и укрыла. И засыпая в этом добротном доме, на хрустящих выглаженных и выбеленных простынях, я чувствовала себя счастливой. Только все портили мысли о Виали… глупая девочка, зачем же ты ему все рассказала, зачем? Зачем… Почему когда мы любим, мы хотим поведать любимым все-все, чтобы не оставалось никаких тайн…
Четвероногие стражники на рассвете взбесились, лай стоял такой, что спать никакой возможности не осталось. Сонно прислушалась, расслышала стук копыт, затем грозный голос лигейца… Закрыла глаза и попыталась вновь погрузиться в сон… Но сон истаял как призрачная дымка тумана под яркими лучами солнца. Лигейцы! Подскочив, я начала стремительно одеваться, надеясь покинуть деревню ранее, чем…
- Где она! - приказной тон лорда-карателя сии надежды разрушил.
Но тут меня порадовал староста, вежливо поинтересовавшийся:
- Кто?
Я, натягивающая в этот момент чулок, даже замерла, с удивлением прислушиваясь к дальнейшему развитию событий.
- Леди Зелея! - пояснил лигеец.
- Ах, эта леди,- в голосе старосты послышались непривычные для меня нотки,- так она… ночует у старой Герды, там, на краю деревни. Уж просила ее не беспокоить, устала сильно, мы раненных разместили у лекаря, а леди туда поехала, где потише будет.
Перестук копыт свидетельствовал о том, что только что обычный поселянин нагло обхитрил прославленного лорда-карателя! Кому сказать - не поверят же! И почти сразу раздался робкий стук в двери.
- Входите, Марта, - я как раз успела натянуть новую рубашку и потянулась за платьем.
Встревоженная женщина в ночном чепце и с заспанным лицом, испуганно прошептала:
- Там…
- Я слышала, - торопливо надеваю платье. Рубашки у меня сменные, а дорожное платье одно… не очень приятно надевать запыленную ткань на чистое тело, но… но еще двое суток и можно будет привередничать в королевском дворце. - Мы покинем деревню немедленно, причинить вам вред лигейцы не станут, а…
- Да не беспокойтесь за нас,- как выяснилось, староста тоже оказался за дверью, но тактично не входил. - Ваших стражников разбудили уже, Валеско по тайной тропе проведет, сутки пути сэкономите, вы же налегке, без поклажи.
Потрясающие люди! Я и ранее испытывала гордость за простых гарендарцев, но уж сейчас! Увы, как оказалось лигейцы все же тоже не идиоты. Сначала я услышала тяжелые шаги по двору, затем как хлопнула входная дверь и почти сразу распахнулась дверь в комнату, выделенную мне для сна. Я так и замерла, держась за края ворота и планируя их застегнуть. Лорд Равеяр Шренаро Араввис выглядел так, словно ночь провел в собственной кровати и безбожно проспал все положенное время, лишь его одежда носила… скажем так, печать смертоубийства - манжет порван, на груди капли крови… чужой, естественно, не допустят лигейцы чтобы их ранили, в глазах плещется ярость.
