Затошнило.
Походу, кто-то из рабочих снова накосячил.
-Посёлок уже наш. Почти. Остался только один домишка невыкупленный. Хозяйка там, поговаривают, та ещё стерва сварливая. Проблемки могут возникнуть. Попробуешь уломать?
-Сколько предложить?
-Пятьсот. Это максимум. Ни рублика больше. Денег у нас сейчас не так много, дабы направо и налево разбрасываться. Хватит ей. А если носом воротить вздумает - припугни. Знаешь как. Не впервой делишки решаешь. Тем более с бабой. Вот только в этот раз постарайся уж без замашек своих кабельных. Смекалку прояви, заодно и потренируешься. Хватит уже. Итак вокруг себя гарем развёл, средств на них не напасешься. Только и хорони в лесу, когда очередная шлюха вены себе по твоей милости вскроет, или под поезд сиганёт.
-Да ладно тебе! Понял я. Не тупой.
-Вали тогда, - по столу кулаком стукнул.
Не любил, когда нервировали...
-Что, прямо сейчас?
-Нет, бля, через год! Сейчас конечно! - съязвил старый пень, - Жду через час со всеми бумажулями необходимыми. Да смотри… не облажайся.
***
Чёртов всевышний! Я что раб его персональный?
Понимаю, что с интерната меня забрал ещё когда совсем мелким был. Приютил и как сына родного воспитал. Но всё равно бесит, что будто с собакой обращается!
Временами бывает конечно, в настроении застану. Тогда же я на все сто ощущаю, как сильно люблю, уважаю и души в этом старом осле не чаю.
Ладно уж! Закрою дельце.
Пусть радуется, да проект свой скорее достраивает.
Сел в тачку, педальку до упора втопил.
Быстрее дело сделаю - быстрее в клуб смоюсь.
Сегодня решил не разодеваться особо: чёрная кожанка, брюки и футболка с V-образным вырезом. За поясом ствол, в кармане конверт с баблом и запечатанная пачка «Винстон».
Всё. Вот теперь уж точно смело можно на дело ехать.
Врубаю музон, сигару в зубы и лихачу так, что аж пыль вихрем стелиться.
Долго лихачить на пришлось. Десять минут, и я возле объекта.
Паркуюсь. Места для моего сарая также же мало, как терпения у моего бати в последнее время. Пришлось какое-то корыто гнилое подрезать.
Жигулька. Дряхлая такая. Думал эти железяки уже давно как вымерли. Но нет же, какие-то камикадзе всё ещё испытывают на прочность этот хлам ржавый.
Заглушил двигатель. Осмотрелся.
Ну и днище…
Думаю, отец погорячится, предложив пол ляма за эту рухлядь убогую. Но дело его! Я бы и сотни не дал.
Вышел из тачки, чуть было не оглох! Грёбанные штукатурщики, уже совсем близко к лачужке подобрались, только и ждут зелёного света от главного.
А как загорится всё, кранты! Бабах! И нет больше избушки.
***
Старенькая калитка «приветливо» скрипнула, позволяя войти внутрь. Не заперта. В принципе, не удивляюсь даже! Да тут и тырить то нечего!
Зашёл. Осмотрелся. Миленько! Сад ухоженный, аккуратный. Много фруктовых деревьев и даже огородик имеется. Но самое интересное, что по всему периметру участка детское барахлишко разбросанно. Сразу же приют вспомнился… Хоть батя и говорит, что в пять лет меня оттуда забрал, всё равно воспоминания отчётливо сохранились.
Пока я тут в прошлом колупался, не заметил, как наступил на что-то. Дернулся и мгновенно за ствол схватился, услышав нечто, похожее на утиное “кря». Но когда понял, что всего-навсего на игрушку наступил - мысленно расхохотался. И снова детство вспомнилось. Такая же была, утка. Ещё когда в детдоме жил.
***
Поднялся по облезлым ступенькам, как раз в тот момент, когда на встречу незнакомая барышня выскочила. Полноватая такая, улыбчивая, в застиранном платье в горошек и белоснежным передником. Нянечку мою из убого прошлого напомнила.
-Вы к заведующей? - ласково спросила.
-Ну да, наверно. - Неуверенно пожал плечами.
-Проходите в кабинет, пожалуйста. Я проведу. - Открыла дверь на распашку, жестом пригласив внутрь.
Что ещё за заведующая?
Может тут секта какая?
Я ведь так и не поинтересовался у бати, кто именно в данном коровнике проживает. Да мне как-то похер, если честно. Моё дело хлеб свой отрабатывать, а всё остальное не еб*т.
В общем, на секунду задержался возле той двери, на которую папмпушка указала, закрыл глаза, настроился на включение образа “поганого парня”. Тут нужно грубо действовать. Припугнуть, если что. Поэтому, дверь с ноги выбил, дабы хозяюшка притона заранее к непростому разговору готовилась, раз она вся такая из себя будет. Батя ведь предупредил, что на пантах баба.
Кулаки сжаты, в глазах огонь, а вены уже как у наркомана от напряжения вздулись… но то, что ожидал увидеть… никак не совпало с моими фантазиями. Первым делом подумал, что комнаткой ошибся, поэтому решил даже уточнить, как именно зовут сие создание с внешностью ангела?
Такая молодая и такая красивая, что аж реально чекануться можно, только при одном взгляде на эти необычные глаза, цвета бирюзового океана. А про волосы, губы, грудь - вообще отдельная тема.
Волосы у этой Малышкиной можно было бы сравнить с цветом некрепкого кофе, с лёгкой рыжиной. Которые, в данный момент, были собраны в строгий пучок на затылке. Но я был уверен, что если выдернуть из этого пучка парочку шпилек, то несомненно, они густой копной до самой талии рассыплются. Мне нравились бабы с длинными волосами. Не только потому, что любил их патлы на кулак наматывать, или же в качестве поводка использовать во время дикого траха, как способ манипулирования, но и потому, что это придавало некоторым конфетками дополнительную женственность.
Судя по всему, на вид ей было около двадцати с копейками. Совсем ещё соплюшка. Но чёрт! Какая же красивая, просто глаз не оторвать! Впервые такую куклу встретил. Реально кукла! Глаза огромные, обрамленные бархатными ресницами, бровки изящные, аккуратно выщипанные, губки бантиком, сочные, как клубника, напрашивающиеся на жадные поцелуи. Самое удивительное, что на лице девушки нет ни грамма косметики. Видимо, фишка такая. Изюминка некая. Именно поэтому Анастасия совсем уже девочкой кажется.
И, чёрт подери, у меня реально встал! Хватило меньше пяти секунд на то, чтобы член, при виде сего миловидного создания в белоснежной блузке и очёчках, превратился в отверделый камень, до боли вонзившись в ширинку.
Ну и дела!
С одной стороны, девочка была очень милой и чертовски красивой, но с другой - явно не мой типаж. Худющая как палка, с синяками под глазами, благодаря хроническому недосыпу. Лицо - белее сметаны, а тело - еле-еле на ногах держится. Того гляди, если на улицу выйдет, ветерок дунет и улетит безвестным одуванчиком к небесам.
Но больше всего, я, будто одержимый, ненасытным взглядом прилепился к её объёмному бюсту, стянутому под тканью тесной блузки, застегнутой до самого подбородка. Как монашка, ей-Богу! Ну кто так блузки в наше время носит? Пошлее надо быть! Пошлее! Грудь нараспашку и сиськи в затяжку! Тогда точно голода не видать. Она ведь явно голодает… Ну или на диете сидит. Хотя, диетой тут и не пахнет, исходя из общего впечатления об этих убогих “хоромах”. Мебель времен СССР, стены облезли, побелка на потолке давно как пожелтела, трещинами покрывшись. Никаких ценностей, кроме одной вазы-подделки и картин-абстракций я не увидел.
Да мои часы дороже всего этого хлама, вместе взятого, стоят.
При мысли о чертовски аппетитной груди, голодный член тотчас же кровью налился, удвоился в размере и болезненно запульсировал, норовя прямо в трусы выстрелить. Нужно быстрее автограф на бумажках брать и валить к хренам, пока не трахнул её на этом раздолбанном столе времён Сталина, тем самым нарушив обещание бати.
Хотя, если честно, как-то не особо трахать хотелось… Быть может я с ума сошел??? А быть может повзрослел, раз впервые в жизни искренне захотелось не трахнуть очередную давалку, а нежно любить, ласкать, утешать и обнимать. Потому что у девчонки явно серьезные проблемы в жизни имелись, а её болезненный вид вызывал лишь жалость.
Хотя, возможно это всего лишь обманная реакция? Бабы ведь народ хитрый. Не зря же говорят, в тихом омуте, да черти… чтоб их! Хоть я и безумно хотел отступить от плана и по душам поговорить, но не смог разрушить имидж поганого парня, тяжко наработанный годами, поэтому решил сразу же дать понять этой Малышкиной-малышке, кто тут босс, а кто навоз. Ибо она даже слова ещё не вякнула, а уже смотрела на меня так вальяжно, словно на таракана, прилипшего к каблуку своих дешманских шпилек, купленный на колхозном рынке, тем самым возомнив себя горделивым лебедем, в шкурке гадкого цыпленка.
