Как ни странно, на душе стало светлее...
- ...Веня! Вениамин! - ликующе вопил мобильник голосом Генриха. - Ты еще не в больнице? Мне обязательно надо ехать с тобой!
«Вот екарный бабай! - выругался про себя Потюня. - Проспался, блин! Старый я дурень, нашел приключения на свою голову!»
- Генрих, у меня не получится за тобой заехать. Я на задании редакции, это в другом конце города, - соврал он, отъезжая от работы с запасом по времени. - Не успею.
- Неважно, я на такси доберусь, - отмел его довод Вессенберг. -Ты мне адрес подскажи, не запомнил вчера.
«Как же от него отвязаться?» - заерзал на сиденье Веня.
- Генрих, ты хорошо подумал? Ты уверен, что тебе надо туда ехать?
- Уверен! Мне позвонила та женщина, начмед, Валерия... - напрягся он, припоминая. - Впрочем, неважно. Я вчера звонил тебе с ее телефона, у нее сохранился твой номер. К счастью, ты утром оставил мне именно этот телефон.
- И что? - Потюня уже пожалел, что оставил гостю запасной аппарат.
- Она посоветовала приехать за Катей. Сказала, что у беременных так бывает... Ну, неадекватно воспринимают реальность.
- По-моему, Катя вполне адекватно отреагировала, - не согласился Веня.
- Ты не понял. Она вчера неправильно меня поняла, мой приезд. Это от неожиданности. И из-за беременности, - убежденно заявил Генрих.
- То есть? А как она должна была его понять? Ген, ты извини, но, по-моему, она ясно выразилась, что тебя не любит. При чем здесь неадекватность?
- Ты не прав, - казалось, тот его не слышит. - Она сейчас эмоциями живет, думает только о ребенке. А о себе, о будущем совсем не думает. О материальном в том числе.
- Да она никогда этим особенно не заморачивалась, - хмыкнул Потюня и добавил про себя: «Плохо ты знаешь Катю».
- Может, раньше, как ты сказал, и не заморачивалась, - неожиданно согласился Вессенберг. - Потому что не было детей. Сейчас все изменилось. И она скоро поймет, что рядом должен быть мужчина, который станет заботиться о ней и ребенке.
«Она и сейчас это понимает, - продолжил разговор с собой Веня. - Вопрос в другом: кого она хочет видеть в такой роли?» ,
- Этот мужчина - я, - между тем убежденно заявил Генрих. - Но чтобы она это поняла и поверила, я как можно чаще должен быть рядом.
- И кто же тебя так просветил? - усмехнулся Потюня.
- Ну докторша эта. Она еще поговорку напомнила: «Вода камень точит».
- А доброжелательница знает, что ты - не отец ребенка?
- Она догадалась и успокоила, что не это главное. Главное, что я ее люблю. Поэтому мне надо ехать за Катей.
- Как знаешь, - поняв, что переубедить Вессенберга не удастся, вяло согласился Веня. - Записывай адрес...
- Записал.
- Ключи помнишь где?
- Да. И еще подскажи, где поблизости можно цветы купить, неожиданно озадачил Генрих новым вопросом. - Сегодня четырнадцатое февраля, день влюбленных!
- Это тоже начмед напомнила? - уточнил Веня и пробурчал:
У таксиста спросишь. Я в том районе недавно живу, только спать приезжаю.
- Понял, найду! Встретимся в больнице! Только дождись меня!
- Дождусь, куда ж я денусь.
Сказать, что Веня ругал себя (а в том, что Вессенберг прилетел в Минск, явно его вина), было ничего не сказать.
«Лучше бы сразу Ладышеву позвонил: тот тоже искал Катю, надеялся на мою помощь. Набрать, что ли, снова?» - почувствовал он угрызения совести.
Почему из них двоих Веня выбрал Генриха, сегодня он и сам не мог объяснить. Неужели из-за дружеской ревности? Появился Ла-дышев - и Катя тут же стала отстраняться, а с января совсем пропала. Столько лет вместе проработали, и всегда она была в поле зрения, всегда на связи. А тут как отрезало - не звонила, не интересовалась. Сама стала телефон отключать. С глаз долой - из сердца вон, получается?
Или же причина в его внутренней, неосознанной неприязни к более успешному? Все этот Ладышев ухватил в жизни, все у него есть - и машины, и квартиры, и бизнес... Или, может, дело все-таки в беспокойстве за Катю? Бросит ее этот Ладышев, а подруге страдать...
В отношении же Вессенберга Потюня совсем, как говорят, не парился. Где он, этот Генрих? В Германии! А Проскурина здесь и никогда не сменит место жительства. Слишком хорошо он ее знал. Да и Вессенберга совсем не прельщает Беларусь, в этом тоже можно не сомневаться. Дружат - ну и пусть дружат, общаются. Тем более что в основном по переписке.
«...Или не стоит звонить Ладышеву? - в который раз засомневался Веня. - Генриху, ежу понятно, надеяться не на что, а теперь тем более: Жоржсанд, классная тетка, материально Катю поддержала. Пусть Генрих не раскатывает губу, что ей его деньги понадобятся... А вот отношение к ней Ладышева надо бы прояснить. Больной не больной, но сразу стало бы понятно, нужна ему Катя или нет. Она, правда, тоже хороша: «Выпишусь - позвоню». Не поздно ли будет? Любовь - не шахматы, где, сделав ход, ждешь ответного от соперника. Любишь - живи сердцем, а не мозгами, сразy делай шаг, второй, третий... Надо ему позвонить, может, Катька потом спасибо скажет, - нашел он в меню номер телефона. - Только что ж тогда получится? Картина маслом: вдруг он сразу поедет в Больницу и встретит там Генриха с цветами? А я снова буду вино-ii.it? Нет уж... Лучше завтра позвоню, - спрятал он телефон. - Если у него грипп, то нечего бациллы разносить...»
Поляченко подъехал, как и договаривались, ровно к половине двенадцатого. Несмотря на болезнь и очередной приступ непогоды - сильный порывистый ветер, Ладышев уже ждал у своего подъезда.
- Зря раньше времени вышли, - посетовал Андрей Леонидович.
- Нельзя вам на холод.
- Поехали, - нетерпеливо скомандовал тот.
- Зина напомнила, что сегодня четырнадцатое февраля, день влюбленных... - как бы между прочим произнес Поляченко.
Но погруженный в свои мысли шеф, казалось, не услышал.
«Как тесен мир! Двух любимых женщин, из прошлого и настоящего, судьба вдруг решила свести в одном месте, - размышлял о своем Вадим. - С Лерой все понятно. Напомнила о себе, испугавшись последствий статьи: вдруг кто-то из врагов заинтересуется скелетом в ее шкафу? Наши функционеры от медицины давно забыли, что такое лечить, зато стали профессионалами в закулисных войнушках и игрищах, - усмехнулся он. - Закулисье - мир темный, запутанный, пыльный. Здесь тебе и подножку дадут, и семь раз подставят, и нож в спину воткнут. Своих надолго там не бывает
