- Какие?
- По Казахстану. Там остались друзья, коллеги. Но это не по телефону. Дождусь от них ответа - доложу.
- Молодцы! Замечательно, когда есть идеи, - похвалил шеф. -Спасибо, Андрей Леонидович! Мне еще один звонок надо сделать, - за разговором Вадим и не заметил, как доехал до железнодорожного переезда в Ратомке. Шлагбаум опущен, сигнализация включена. Значит, в запасе у него несколько минут. - До встречи, - попрощался он и снова набрал номер матери.
После восьми долгих гудков та наконец-то ответила.
- Да, сыночек, - голос у Нины Георгиевны был запыхавшийся. -Доброе утро, родной! Вылетаешь?
- Доброе утро, мама! Я уже в Минске. Вчера ночью прилетел, успел на вечерний рейс.
- А почему не сообщил? Ты же мне звонил после обеда, но ничего не сказал. Я же волнуюсь, - пожурила мать сына.
- Именно поэтому и не сказал, чтобы лишний раз не волновалась. Ночью было уже поздно звонить, хотел с утра сделать сюрприз. Мам, а вот почему ты заставляешь меня волноваться? Звоню
не отвечаешь. Нельзя же так, - мягко отчитал он.
- Сыночек, не слышала, значит. Или снова звук случайно отключился... Подожди, очки возьму... Так и есть, - повинилась Нина Георгиевна. - Спасибо Кельвину, можно сказать, затянул в прихожую, залаял. Мы с ним недавно с прогулки вернулись. Ах ты мой дорогой! - ласково добавила она.
Понятно, эти слова адресовались не Вадиму.
- Мама, я просил тебя всегда держать телефон при себе! И не в сумочке, а в кармане, - продолжал он воспитывать мать. - Случись что - ведь не добежишь до трубки! И Кельвин никому не перезвонит.
Так я и носила телефон в кармане куртки! Он там и остался. Какая-то кнопочка случайно нажалась - звук и отключился.
Мама, там три основных режима: звук и вибрация, только вибрация или и то и другое отключено. Остальное я тебе даже не показывал. Но когда ты разговариваешь и держишь аппарат, можно случайно нажать пальцем и убрать звук. Что ты и делаешь периодически. Я тебя очень прошу: если уж так получается - проверяй! наставлял сын.
Ой, Вадик, - женщина вздохнула. - Вернул бы мне прежний телефон: и привыкла я к нему, и кнопочки понятно, какие нажимать. А с этим экраном... Не вписываюсь я в ваш технический прогресс.
- Тебя не поймешь! С Интернетом подружилась, по скайпу общаемся - ведь научилась же как-то! Хоть это куда сложнее, чем телефон!.. Ладно... Что у тебя нового со вчерашнего дня?
- Так две новости у меня, сынок: одна грустная, другая радостная. Не знаю, с какой начать.
- С грустной. Надеюсь, не такая уж она и грустная, - предложил Вадим, не уловив в материнском голосе особой печали.
- Ну это как сказать... - Нина Георгиевна замолчала, как бы собираясь с духом. - Галя скоро уезжает.
- Галина Петровна? Как? Куда? - удивился Вадим. - Надолго?
- Сама не знает. К детям в Россию поедет, вернее к внукам. Помнишь, месяц назад у нее правнук родился? Так вот внучка Галины в институте в Питере учится, на последнем курсе, и работа у нее уже есть. Хорошая работа, такую не сразу найдешь. Ее муж - программист, недавно повышение по службе получил. Галиной дочке до пенсии еще пять лет, с той стороны тоже все работают, няня молодой семье пока не по карману. Сам понимаешь, ребенком заняться некому. Вот и позвали Галину на помощь.
- И что она?
- Говорит, еще не решила. Только я думаю: все она решила. Мне не призналась, пожалела. Глупенькая... Я ведь только радуюсь за нее: и внуки, и правнук уже есть. Я ей даже по-хорошему завидую. Если бы меня внуки на помощь позвали - все бросила бы и полетела, - неожиданно призналась она. - Самое страшное в нашем возрасте - невостребованность... Или хоть дача была бы, цветочками занялась бы, грядку с зеленью посадила...
- Мам, вот построю дом - будут тебе и цветочки, и грядки, - пообещал сын.
- Так то когда еще будет... - Нина Георгиевна умолкла. - А я все нашу старую дачу вспоминаю. Хорошо, ты участок неподалеку купил - может, кого из старых знакомых встречу.
В голосе матери к печальной добавилась еще одна нотка - ностальгическая.
«Неподалеку... Там километра три, не меньше, - прикинул Вадим. - Не нагуляешься. Да и не осталось почти прежних дачников, как и самих старых дач, почти все перекупили, перестроили. Только дом Андрюхиного деда и уцелел. Не хочет продавать, надеется сам со временем новый построить. Молодец, правильно делает...»
Душу царапнула боль: когда-то из-за него отец продал дачу. А он, хоть и дал обещание вернуть ее, его не выполнил. И вообще долгое время об этом не вспоминал. Даже мысль построить дом за городом, хотя бы ради матери, в голову не приходила.
- Мама, потерпи еще годик... - попросил Вадим. Подъехав к участку и встретившись взглядом с поджидавшим архитектором, добавил, но уже не столь уверенно: - Будут у тебя цветы...
Увы, участок, который он так долго выбирал под строительство, не оставлял никакой надежды на скорое разведение цветочков. Как и неделю назад, часть его, спускавшаяся к ручью, была полностью залита водой. Разве что проступили островки с ярко-зеленой растительностью на кочках. Что же здесь будет летом, если зарядят дожди? А ведь именно эта низинная часть и ручей с наклонившимися к воде ивами подкупили его прошлым засушливым летом. Кто же мог подумать, что после снежной зимы ручей превратится в бурную реку и затопит участок!
В такой ситуации приступать к строительству - безумие. Значит, проект дома, над которым вместе с архитектором колдовали всю зиму, надо переделывать: однозначно придется отказаться от подземного гаража и подвальных помещений. И разработанный ландшафтный дизайн с красивыми картинками-мечтами тоже можно выбрасывать - такие затопления он не учитывал.
- Кажется, приплыли, - подойдя ближе, позволил себе комментарий архитектор.
Давая понять, что разговаривает по телефону, Вадим поднес палец к губам.
- Да это я так, сынок, - продолжала мать. - Лучше я тебе другую новость расскажу, хорошую! Я ведь родственницу отыскала по Интернету! Вернее, она меня. Вчера мы даже поговорили по скайпу!
- Вот видишь! - порадовался за нее Вадим, хотя на самом деле ему сейчас было не до приятных новостей. - И кто такая? Не слышал, что у нас есть родственники.
- Племянница. Дочь двоюродной сестры по линии отца. То есть твоего дедушки.
- Чего-то не понял...
Огорченный видом затопленного участка, Вадим действительно не смог уловить родственную связь. Но дослушать рассказ матери следовало до конца. Нечасто в последнее время она делилась радостными новостями.
- Вадик, ты должен помнить: у твоего дедушки был родной брат, намного старше. Военный. Его репрессировали до войны, в тридцать седьмом. Жену забрали в тот же вечер, а дочь, то есть мою двоюродную сестру Ольгу, взяла к себе бабушка, то есть прабабушка твоя, Мария Ефимовна. Я хоть и ребенком из Москвы уехала, но Ольгу хорошо помню. Она уже студенткой была, училась на инженера. После нашего с мамой бегства связь с родными прервалась, ну а когда твоего дедушку выпустили - выяснилось: в Москве у нас никого не осталось. Мария Ефимовна уже умерла, Ольга уехала куда-то по распределению, в квартире жили чужие люди. Скорее всего, прабабушка посоветовала внучке держаться подальше от столицы. С тех пор мы ничего о ней не слышали. Одно время твой дед пытался ее разыскать - не получилось. Предположили, что она вышла замуж и сменила фамилию, - торопливо излагала предысторию Нина Георгиевна.
