Я почувствовала, как Ханна напряглась, явно боясь, что я выболтаю новости о ее тайной страсти к неприступному Марко. Я ее понимала: по рассказам, он действительно выходил интересным и необычным парнем. Тосковать по загадочному афроамериканскому, итало-американскому, шотландско-итальянскому красавчику было не слишком приятно и без того, чтобы надоедливая семья все об этом знала.
– Я просто рассказывала Ханне о своей первой любви, Джоне, и о том, как он разбил мне сердце. Она меня обнимала, чтобы показать, как ей жаль.
Пальцы Ханны благодарно сжались, а глаза Элли стали совсем круглыми.
– Ты никогда не рассказывала мне о Джоне.
Не желая особенно углубляться в эту тему, я села на кровати, потянув за собой и Ханну.
– В другой раз. Запах еды уж ползет вверх по лестнице, а это значит, что она почти готова.
Элли выглядела немного разочарованной, когда мы вышли из комнаты вслед за ней.
– Я знаю! Надо устроить девичник, и мы сможем поговорить о своей первой любви.
– Разве вы с Джосс не встречаетесь с ними сейчас?
Уголки ее губ опустились.
– Тогда только про твою?
– Да уж, весело получится, – поморщилась я.
– Каждый раз, как ты поболтаешь с Ханной, в тебе прибавляется сарказма. Я запрещаю тебе с ней водиться.
Ханна радостно заулыбалась при мысли, что как-то влияет на меня, а я не могла не рассмеяться от переполнившей мою грудь дружеской теплоты.
– Отныне только дикие лошади, Элли. Только мустанги.
Едва мы расселись вокруг стола, Элоди захлопотала, удостоверяясь, что у всех есть все необходимое.
– Ты уверена, что не хочешь еще подливки, Джо? – спросила она меня, опасно покачивая соусником.
Поскольку рот у меня был занят картофелиной, я только улыбнулась и помотала головой.
– Коул?
– Нет, спасибо, миссис Николс.
У меня прямо сердце защемило от его прекрасных манер, и я, широко улыбнувшись, пихнула его локтем. Коул бросил на меня взгляд, ясно говоривший: «Ну ты и дурочка!», – и продолжил трапезу.
– О чем вы с Ханной так долго разговаривали у нее в комнате? – спросила Элоди, заняв свое место во главе стола.
Кларк восседал на другом конце. Элли, Адам, Джосс и Брэден сидели напротив меня, я расположилась между Коулом и Ханной, а Деклан – по другую руку от Коула. Я понимала, что Элоди притворяется, будто ей не особенно интересно, но на самом деле умирает от любопытства.
– О книгах, – в унисон ответили мы с Ханной, вызвав у Кларка усмешку.
– Подозреваю, не о книгах речь шла. – Адам по-мальчишески ухмыльнулся Ханне, и она покраснела.
Ох уж эти девочки и их склонность к хитроумным шотландцам… Я внезапно порадовалась, что Малкольма уж никак нельзя назвать хитрым. Все эти волнения и драмы? «Любит он меня или просто флиртует?» Нет уж, спасибо.
– Тонко подмечено, Адам, – чуть усмехнулся Брэден, отхлебывая кофе.
Джосс улыбнулась, не вынимая вилки изо рта.
Адам через стол бросил на своего друга далеко не восторженный взгляд.
– По-моему, надо придумать детский вариант фразы «иди на…».
– Иди надуй? – предложил Коул.
– Точно. – Адам указал вилкой на Брэдена: – Иди надуй, верблюдок язвительный.
Элли хихикнула:
– Верблюдок?
– Это вместо «ублюдок», – любезно пояснила Ханна.
Смешок Кларка оборвало гневное фырканье Элоди:
– Ханна Николс! – Она втянула побольше воздуха. – Не смей больше произносить это слово!
Ханна страдальчески вздохнула:
– Это же просто слово, мам. Оно означает человека, чьи родители не были женаты, когда он родился. Это слово становится обидным только потому, что мы подразумеваем, будто в этом есть что-то безнравственное. Ты считаешь безнравственным родить ребенка вне брака?
Тишина опустилась на стол. Мы все смотрели на Ханну с недоверчивым восторгом.
Элоди издала некий захлебывающийся звук, нарушив эту тишину, и, резко повернувшись, пронзила мужа пылающим взором:
– Скажи что-нибудь, Кларк.
Тот кивнул жене и повернулся к Ханне:
– Думаю, тебе все-таки стоит вступить в дискуссионный клуб, милая.
Низкий раскатистый хохот Брэдена сработал катализатором для всех. Мы захихикали, и суровость Элоди растаяла от всеобщего веселья. Потом она печально вздохнула:
– Полагаю, это я виновата в том, что вырастила умную дочь.
Ханна была не просто умница, а суперзвезда, и я порадовалась, что окружающие ее люди каждый день говорят, какая она замечательная.
Комната заполнилась болтовней, разбивающейся на отдельные беседы.
Я как раз спрашивала Коула, закончил ли он комикс, над которым работал, когда Джосс произнесла мое имя.
Посмотрев на нее, я увидела в ее глазах озорной блеск и немедленно заняла оборонительную позицию.
– Да?
Джосс вызывающе улыбнулась:
– Угадай, кто был в баре прошлым вечером?
Я всегда паршиво играла в угадайки.
– Кто?
– Тот жаркий красавчик с дерьмовой выставки.
– Жаркий красавчик? – Брэден оторвался от разговора с Кларком.
Джосс закатила глаза:
– Не более чем прилагательное и существительное, сложенные вместе, честное слово.
– Какой еще красавчик? – Элли просунулась мимо Адама, чтобы посмотреть на Джосс, совершенно не слушая, что ей говорит мама.
– Да был тут один кра… – Она прикусила язык. – Ну, парень, которого можно назвать, а можно и не называть условно привлекательным. Я не могу точно сказать, потому что не замечаю ничьих прелестей, кроме моего чудесного и ах какого красивого бойфренда, наполняющего меня таким…
– Ладно-ладно, не нужно так густо намазывать, – толкнул ее плечом Брэден, и она захлопала на него ресницами, изображая полную невинность, а потом повернулась обратно к Элли.
– Там был один парень, в той картинной галерее, куда вы не пошли, и он все таращился на Джо. – Взгляд Джосс устремился через стол ко мне. – Оказывается, Кэму была нужна работа, и Джо нашла ему место в баре. Я вчера вечером показывала ему, как там что.
Быстро же все получилось. Я ощутила, как мой желудок подскочил при мысли о том, что придется работать с Кэмом, да и вообще увидеть его снова.
– Он парень Бекки. Она попросила об одолжении.
– Кэм так мне и сказал, – кивнула Джосс. – Похоже, он действительно хороший человек.
Невозможно было не заметить энтузиазма в ее голосе, и я отлично поняла, на что она намекает. Была ли это часть ее плана по загону? Попытка свести меня с каким-то случайным парнем только потому, что она заметила, как мы разглядываем друг друга? Я винила во всем Элли: тут явно сказалось ее влияние.
– Мне уже начинать беспокоиться? – спросил Брэден, и я рассмеялась, сбрасывая часть напряжения.
Джосс отмахнулась от его вопроса как от идиотского:
– Я просто говорю, что наш новый коллега был очень мил и Джо будет приятно и полезно поработать с кем-то новеньким.
– Почему ты так говоришь? – нахмурилась Элли.
– Она пытается свести меня с Кэмом, хотя у меня уже есть парень, а у него – девушка. Не говоря уж о том, что в личной беседе Кэм отнесся ко мне как к куче дерьма. – Все. Я это сказала.
Брови Брэдена сошлись, темный огонь появился в его глазах, и такой же я наверняка увидела бы в глазах Адама, если бы посмотрела на него.
– О чем ты говоришь?
– Да! – Джосс оперлась на локти и наклонилась вперед, на ее лице читалось фирменное: «Чью задницу мне напинать?» – О чем это ты говоришь?
Я пожала плечами, внезапно почувствовав себя неловко от всеобщего внимания. Особенно неуютно мне было из-за того, как напрягся Коул. Я всей кожей ощущала его выжидающий взгляд.
– Он просто вел себя не слишком любезно.
– И все же ты помогла ему с работой? – уточнила Элоди, явно озадаченная.
– Ему было нужно.
– Однако вчера вечером он был идеально мил и рассыпался в благодарностях за то, что ты дала его телефон Су.
Теперь пришла моя очередь хмуриться.
– Прямо рассыпался?
Джосс кивнула, расслабленно откидываясь на стуле:
