— В армейке что главное? — продолжал разглагольствовать Двуха. — Себя сразу поставить так, чтобы уважали. Никакого нытья или там… прогибонов каких. Мы вот — банда, теперь нас хрен нагнешь всех троих разом. Только кто к нам подкатывает — сразу в отмах идем. Получается что? Получается, дедам легче кого другого напрячь, а нас не трогать. Не, борзеть сверх меры тоже не надо. Просто показать… как это?.. Показать, что у нас стержень есть! А уж потом, как шарить понемногу начнем, так можно к тем, кто в авторитете, подход найти. А чего? Везде люди, со всеми дружить можно… В армейке-то, в принципе, такие же понятия, как и на гражданке: не стучи, не крысятничай, не чуханься, ответ за себя держи… И все будет, пацаны, нормалек.
Сомик и не заметил, как над ними закачалась багровая физиономия старшины — словно красный фонарь на голландской улочке в ветреную погоду.
— Пьете, что ли, черти? — гаркнул старшина, подозрительно осматривая загроможденную продуктами поверхность столика. — А ну, встать! — отвесил он Игорю-Двухе звучный пинок. — Чего проход загородил?!
Игорь сразу вскочил. Женя тоже хотел подняться, но ноги его не слушались.
— Да какой «бухали», товарищ старшина? — напористо стал отговариваться Двуха. — У нас тут сок, водичка минеральная… Ни водки, ничего… Хотите бутерброд?
— Вижу ведь по рожам, что бухали! — гаркнул снова старшина, проигнорировав щедрое предложение призывника. — Куда спрятали? Ну-ка, дыхни! — обернулся он к Двухе.
Тот вытянул губы трубочкой, точно хотел старшину поцеловать, и легонько подул.
— Во! — обрадовался старшина. — Я же говорил!.. Быстро мне бутылки отдали! Ну? Два раза повторять?
Тут встал Александр.
— Выпили немного, не отрицаю, — вежливо улыбаясь, проговорил он. — Только больше ничего не осталось. Мы и захватили-то с собой — по глоточку.
Это было правдой. Волшебные яички Двухи к тому моменту закончились. Физиономия старшины побагровела еще больше.
— Ты тут самый умный, да? — заревел он.
Женя замер от ужаса. Надо же, только ему показалось, что жизнь вроде начала налаживаться, и вот… Но Александр, кажется, ничуть не испугался. Он наклонился к уху старшины и что-то тихо ему сказал. Тот поморщился, подумал… снова поморщился и, буркнув Александру:
— Давай за мной! — двинулся в обратном направлении, к купе проводников, оккупированному на время поездки сопровождающими призывников офицерами. — Сейчас разберемся с тобой, с умником…
— Что теперь будет? — проскулил Сомик, когда Александра увели.
— Да чего ты ноешь-то? — проговорил Двуха, посмотрев на Женю несколько удивленно. — Все путем будет.
— Я не ною, — постарался принять независимый вид Сомик. — Я за него беспокоюсь. Сам же говорил: один за всех и все за одного. Мы ведь банда.
— Банда! — подтвердил Двуха. — Да ты за него не переживай. Сашок наш — пацан не простой. Я еще на распредпункте про него все узнал. Ну, то есть, он сам мне рассказа!.. Он из Разинска, знаешь, городок такой? Там зона еще поблизости, где мой дядька последний срок отбывал. Так вот… — парень выдержал многозначительную паузу и договорил: — Батя нашего Сашка — мэр этого самого Разинска. Понял?
— Ну-у… — неуверенно протянул Сомик. — А чего не он служить пошел, если… его батя — мэр?
— То-то и оно! — ухмыльнулся Двуха. — Значит, надо было, если пошел. В этом самом Разинске не развернешься, так Сашок, значит, в Саратов тусить ездил. Ну и… в клубе там какому-то дятлу нос набок свернул. Приняли его мусора, а у него еще и колеса были с собой какие-то. Если бы в родном городке, так ничё бы ему и не было, отпустили бы, извинились и до дома с мигалками проводили… а дятлу клюв вообще оторвали, чтоб знал, на кого бычить. В общем… Он сам подробно не рассказывал, но я так понял, что дело по уголовке на него все-таки завели, даже два. Потом одно закрыли, типа, за отсутствием состава… А потом и второе закрыли. А потом снова завели, потому что тот дятел вонь поднял. Короче, от греха подальше поехал Саша в армейку, возраст-то подходящий. Ну? Теперь понял?
Женя помолчал. Потом пожал плечами. До него никак не доходило, что же он должен еще понять?
— Ты, братан, чё-то какой-то малахольный, — сощурился Двуха. — Ты того… гляди… нам такие не нужны, косяки только пороть будешь, а нам расхлебывать…
Сомик похолодел.
— Ладно, не ссы, — смилостивился Игорь. — Мажор наш Сашок, вот что. Бабла у него немеряно. Такого земляка иметь — жирно жить будешь…
Тут вернулся Александр, похлопывая себя по ляжке на ходу полулитровой пластиковой бутылкой «Колы». Жидкость в бутылке была подозрительно рыжего цвета.
— Бабло побеждает зло! — высказался он, усаживаясь обратно на свое место.
— Чё, проблема решена? — осклабился Двуха, снова опускаясь на корточки в проходе.
— А то… Сразу две проблемы решены, — уточнил Александр. И протянул ему бутылку: — На, глотни…
Игорь понюхал горлышко, осторожно отпил и охнул:
— Конина, что ли?
— Так точно, коньяк, — сверкнул зубами Александр.
— Ну ты вообще!.. — закрутил головой Двуха и, глотнув еще раз, хлопнул парня по колену (до плеча ему в его положении было не дотянуться). — Как ты их… шакалов вонючих, построил! Командор, короче!
Эта оценка Александру очень понравилась. И Двуха за это сразу же уцепился.
— Вот! — сказал он. — И погоняло тебе нашлось, братан! Будешь Командором! Ну, давайте, пацаны, за нас, за земляков! Земляки должны друг за друга стоять! Мы банда, пацаны!
Утром следующего дня Сомик проснулся еще до оглушительного: «Па-адъем!!!» В вагоне коллективный храп колыхал густой спертый воздух. Колеса под полом стучали редко и негромко. За окнами в сереньких туманных сумерках проплывали черные силуэты деревьев, иногда между ними можно было увидеть тоскливо покосившиеся, темные и явно давно покинутые избы.
«Подъезжаем», — понял Сомик.
Во рту у него было сухо, глаза и лоб давило несильной, но противной болью. Всплыли в сознании вчерашние события, и Женя неожиданно для самого себя улыбнулся. Сумбур и ужас, подстерегавший его за поворотом судьбы, схлынул. Теперь происходящее более-менее ровно укладывалось в привычные для него рамки. Сомику показалось, что он уже может разглядеть свое будущее, предугадать его, как всегда предугадывал сюжетные перипетии любимых сериалов… Трое парней, таких разных (типичный «реальный пацан», типичный представитель золотой молодежи и типичный — чего уж греха таить — маменькин сынок), сбились в одну команду, готовые противостоять грядущим опасностям. Их ждет множество приключений, но, в конце концов, они, все преодолев, возмужав и вообще изменившись в лучшую сторону, достигнут непременного хэппи-энда…
Размышления прервал грохот:
— Па-адъем!!! — и призывники зашевелились, заспешили к туалетам, у которых моментально образовались длиннющие очереди.
И Женя Сомик горько пожалел, что так бездарно потратил драгоценные минуты тишины и относительной свободы передвижения.
Когда их выстроили на перроне, Игорь-Двуха пихнул в бок Сомика и зашипел:
— Вон, гляди, пацан стоит… Третий с того бока, видишь? Это тоже земляк наш, я его с распредпункта помню. А ты?
Женя послушно повернул голову, посмотрел на парня, на которого указывал Двуха, ничем вроде не примечательного парня, если не считать того, что вместо спортивной сумки, туристического рюкзака или «челночного» клетчатого баула, которыми были отягощены остальные призывники, парень имел при себе только тощий полиэтиленовый пакет, перекрученными ручками намотанный на запястье.
— Кажется, нет, — пожал плечами Женя.
— Видать, в другом вагоне ехал, — предположил Двуха. — Зовут его… Не помню, как зовут. А погоняло ему дали — Гуманоид. Потому что он какой-то… с закидонами. Пацаны рассказывали, он на двух дедов полез с кулаками — еще там, в распределительном… Едва утихомирили. Знаешь, что такое «гуманоид»? Это типа инопланетянина… Этого беса мы в банду не возьмем, да, Командор? — вопросительно проговорил Двуха, повернувшись к стоявшему рядом Александру. — Он хоть и земляк, из Саратова, но чё-то какой-то…
