О да, она помнила, какие методы он использует, чтобы добиться своего и взяв бокал из его рук дочь нимфы залпом выпила все содержимое. Ранагнар улыбнулся, не скрывая радостного предвкушения, но она не увидела этого. Мир качался перед ее глазами, стены размывались, травы заняли место ковра, постель исчезла среди цветов, звездный свет проникал в комнату, заливая пространство знакомой мелодией.
– Танцуй для меня, – прошептал ей ветер, одним движением распустив ее волосы, и Данирен ступила в круг света.
Она смотрела на хоровод звезд, и когда ветер коснулся ее волос начала свой танец. Как долго ее душа не раскрывалась навстречу мелодии лунного света, как долго травы не касались обнаженных ног, как долго она не отдавалась упоительным ритмам ночных танцев. Данирен танцевала, и всем миром для нее была мелодия лунного света, звон звездного вальса и страсть сильного ветра.
Ее движения становились все грациозней, подчиняясь каждому переливу мелодии, ее волосы окутывали ночную танцовщицу, словно жидкий шелк, ее глаза были закрыты, а по щекам текли слезы счастья. Данирен отдавалась танцу со всем неистовством, на которое способны только ночные нимфы, и не заметила, как слетела ее сорочка, как расплетаются и опадают тесемки ее белья, как, не отрываясь, смотрит на нее тот, кого она считала ветром.
– Данирен, – шептал ей ветер, – ты прекрасна…
И она верила его словам, она словно перенеслась на поляну танцующих, вот только других нимф здесь не было, и вокруг тоже никого…мягкое касание ветра и она, забыв обо всем, вновь отдается танцу.
Ветер ласкал ее тело, нежно овевал залитое слезами лицо, мягко прикасался к ее телу. Она танцевала и не замечала ничего, сейчас танец был ее второй сущностью, ее миром. Ветер становился все сильнее, ей казалось, что его новый порыв собьет ее с ног, но он подхватил ее и закружил в безумном танце. Данирен приняла новый танец, в нем не было свободы, но было нечто невыразимо прекрасное, словно к музыке лунного света добавился шум волн, шелест листьев, ласковый шепот ветра…
-
Солнечные лучи проникли в комнату и свет согревал ее лежащую покрывале руку. Она почувствовала тепло на ладони и открыла глаза. Несколько минут девушка радостно улыбалась теплу солнечных зайчиков. Давно она не просыпалась в наполненном светом пространстве, во дворце все ставни на ночь запирались, а на ее постели задергивали балахон. Данирен потянулась, словно кошечка и только сейчас поняла, что обнаженная лежит на полу, на смятом покрывале, она тут же вскочила и подбежав к стулу, быстро одела кружевной пеньюар. Высшего в комнате не было, с ужасом Данирен смотрела на пол и не могла, никак не могла вспомнить, что произошло ночью.
– Госпожа, вы уже проснулись?
В комнату вошла одна из служанок и склонившись ожидала ее приказаний. Но Данирен молчала, не в силах принять промелькнувшую в сознании мысль. Медленно, очень медленно она обернулась и увидела на резной тумбочке возле кровати высокий хрустальный бокал. Дочь нимфы протянула руку и схватив его, швырнула об стену. Звон осколков, заглушил ее горестный стон.
Через час, после ванны и долгого оттирания себя мыльными растворами, девушка спустилась в тронный зал. Сегодня она надела скромное серое платье, с которого предварительно приказала спороть все кружева и украшения, ее волосы были собраны в косу и закреплены на затылке, ее руки, с отпечатавшимися полукруглыми ранками, от стиснутых кулаков, были спрятаны под элегантными серыми перчатками. На секунду задумавшись, перед дверью в тайный проход, повелительница свернула, и пройдя чуть дальше вошла с одного из входов для слуг. Оказавшись в тронном зале, остановилась возле прохода, скрытая от всех занавесями и колонной.
Тронный зал был полон – дворяне, советники, генералы всех рангов. Повелитель Северных земель сидел на троне и принимал отчеты, один за другим подданные подходили к трону и, опустившись на одно колено, докладывали о своих провалах или достижениях. Здесь не лгали, лгать высшему было невозможно, он легко мог перенестись и проверить все самостоятельно, а наказывать Ранагнар умел, поэтому здесь никто не говорил высокопарных речей, никто не оправдывался, никто не лебезил. Она слушала несколько минут, затем тихонько развернулась и вышла, так никем и не замеченная.
Данирен спустилась в сад, и медленно направилась по дорожке, к своему любимому фонтану, часто она приходила сюда, когда становилось совсем тяжело, и подолгу стояла рядом с журчащей водой закрыв глаза и мысленно отгородившись от всего, что ее окружало.
– Данирен, – тихий мелодичный голос, заставил ее вздрогнуть и обернуться к воде. Из воды на нее смотрела водная нимфа. Созданная из воды, затянутой в оболочку наподобие тела человека, нимфа смотрела на нее испуганными блестящими глазами. – У меня для вас послание госпожа, только отвернитесь, нельзя чтобы меня заметили, и протяните руку.
Девушка поспешно отвернулась, сделав вид, что рассматривает камни на дорожке. Она давно поняла, что во дворце за ней всегда следят, даже если кажется, что вокруг никого нет. Едва Данирен протянула ладонь, как на нее опустилась мокрая морская ракушка. Она приложила раковину к уху и услышала далекий шум моря. И сквозь шелест ветра до нее донеслись слова: 'Я жив, я иду за тобой, я заберу тебя…' Данирен все прижимала раковину к себе, но больше не было слов и больше не было его голоса, только шум моря, который издает любая морская ракушка. Девушка небрежно бросила раковину в воду, словно и не было этого упоительного момента, словно не слышала этих дарящих надежду слов, и лишь отвернувшись от фонтана, увидела спокойный, пронизывающий взгляд высшего. Ранагнар неспешно подошел ближе и протянул руку. Миг и повинуясь его приказу, раковина скользнула к нему, не отрывая взгляда от Данирен, высший сжал кулак, и в фонтан осыпалась перламутровая крошка.
-Надеюсь, вы составите мне компанию за завтраком? – вежливо спросил ее муж.
– Надеюсь, вы вчера остались довольны моей компанией после ужина? – ядовито процедила Данирен.
Как же она ненавидела его, это вечное самодовольство, эту наглую усмешку, эту абсолютную уверенность в собственной власти.
– Более чем, женушка. Ты была великолепна, – он понизил голос до шепота, – когда танцевала обнаженной.
Она вспомнила все, комнату, которая превратилась в поляну, свой танец, его…а дальше вспоминать она не хотела. Резко отвернувшись, девушка с трудом сдержала слезы. Ранагнар тихо и зло рассмеялся.
– Я всегда получаю что хочу, а тебя я очень сильно хочу, моя маленькая танцовщица. – Он схватил ее за запястье, развернул к себе, второй рукой приподнял ее подбородок, заглянув в глаза, – я научу тебя танцевать танец страсти, и клянусь, ты в совершенстве им овладеешь.
Данирен резко вырвалась, и быстро направилась во дворец, она чувствовала себя грязной, липкой и порочной, воспоминания прошлой ночи накатывали как волны, заставляя ее ненавидеть себя, за все что произошло. Повелительница не спустилась завтракать, обед ей так же принесли в ее покои, ужин принес сам высший, положил на столик в будуаре, и услышав тихий плеск воды, вошел в купальню. Она сидела в остывшей ванне и тихо плакала, не заметив его прихода. Ранагнар невесело усмехнулся, протянул руку и нагрел ванну. Данирен была настолько погружена в себя, что даже не сразу почувствовала, как все сильнее нагревается вода, и лишь ощутив, как жжет кожу, резко вскочила и выбежала из воды. Ранагнар согнулся от смеха, глядя на покрасневшее от груди и ниже тело, и это разозлило ее. Приблизившись к нему, повелительница с силой толкнула высшего в воду, и выбежала из купальни. Смех прекратился. Оказавшись в будуаре, девушка стремительно надела платье, и дрожащими от страха руками попыталась затянуть шнуровку.
– Тебе помочь, дорогая?
Она обернулась, увидела, как он выходит из купальни, лицо, перекошенное от злости, капли воды стекают по телу, образуя на полу лужицу. Ее взгляд скользнул по комнате, и на резном столике у окна Данирен увидела среди принесенных блюд стакан с темной жидкостью.
