Подполковник отлетел метра на три, в полёте успел сгруппироваться, упал на деревянное покрытие сцены, и затих. В зале повисла тишина.
«Да, это не «волкодавами» тренироваться… Те бы даже на ногах устояли…» - подумал я.
А к Мехренцеву, тем временем, кинулся генерал Глаголев и офицеры из зала. Остальное Собрание загудело, разглядывая меня уже по-новому. Секунд через тридцать подняли на ноги и моего «противника», который, держась за ушибленную грудь, направился ко мне.
- У меня нет против вас шансов, Алексей Александрович! – протягивая руку, которую я пожал, громко сказал улыбавшийся Мехренцев. – Этим троим очень не повезло, когда они выбрали объектом своей гнусной афёры именно вас!
Дружный гул из зала видимо должен был свидетельствовать, что офицерское собрание с этими словами командира ДШБ полностью согласно.
- Господа! – привлёк к себе внимание генерал Глаголев. – Все вопросы выяснили, никого не задерживаю! И не забывайте, что завтра на службу!
Минут через пять в зале, кроме генералов, полковника Орлова, меня и полковника Григория Михайловича Пожарского, заместителя командира полка, наследника Рода Пожарских, никого не осталось.
- Прошу всех ко мне! – генерал Глаголев указал на выход со сцены. – Стол уже накрыт!
- Если только на десять-пятнадцать минут, Виктор Кузьмич. Вечером запланировано мероприятие… - дед развёл руками.
- Полчаса, не больше, Михаил Николаевич! – заверил генерал.
- Хорошо. – кивнул дед.
Мы с дядькой со «стариками», как он выразился, не пошли, а направились на крыльцо Офицерского собрания.
- Ну ты, Лёшка, конечно, дал! – подвёл итог увиденному Григорий. – Мехренцев же «воевода», и отнюдь не из самых слабых! Уложить командира ДШБ за три секунды! – дядька покивал головой. – В «спецуре» цены бы тебе не было! Может ты, всё-таки, в военное училище из Университета переведёшься? Отец договорится. – Григорий Михайлович смотрел на меня вопросительно.
- Дядька, ты же знаешь, у меня со стихиями беда! – улыбнулся я. – Даже на ранг не получилось сдать.
Я очень хорошо помнил договорённости с графом Орловым, и промолчал про Корпус. В конце концов, если Глава Рода захочет рассказать наследнику про мою службу – расскажет.
- Это да… - протянул дядька. – Очень обидно! Как учёба?
- Нормально. Пока нравится.
- Понятно. У тебя когда следующая игра? – поинтересовался он.
- На бильярде?
- Да.
- Не знаю, не успел договориться. – ответил я.
- Давай-ка созвонимся, и постараемся назначить встречи в «Метрополии» одновременно, а я ещё братца Костю подтяну. Потом, после игры, где-нибудь посидим и спокойно поговорим. Договорились?
- Договорились. – кивнул я.
Уже в дедовской «чайке», когда мы выезжали с территории военного городка Измайловского полка, он мне сообщил:
- С Глаголевым я переговорил, военку свою ты, типа, проходишь у него в полку. Надо появиться пару раз, побегать по полосе препятствий вместе с ДШБ, в занятиях по рукопашке поучаствовать, - Глава Рода ухмыльнулся, - да пострелять чутка. Ванька Орлов в курсе, именно он мне вчера это всё и предложил.
- А проверку моих боевых навыков на сцене актового зала тоже он придумал? – усмехнулся я.
- Нет. Это была моя идея. – дед довольно улыбался. – Офицеры, Лёшка, как дети, только повзрослевшие. Игрушки чутка другие. Надо было разрядить атмосферу после выяснения отношений, вот мы и разыграли с графом представление. Как мне кажется, все остались довольны.
- А меня предупредить?
- А зачем? – усмехнулся он. – В следующий раз, Лёшка, будешь думать, прежде чем людям конечности ломать, даже когда и есть за что…
Заскочив домой, я быстро собрал вещи. Забежал и к Лесе, предупредив её, что меня в машине ждёт дед, и ночевать буду в фамильном поместье под Москвой. Пока спускался на улицу, набрал Вику, пообещав позвонить попозже вечером и всё объяснить.
В Жуковке мы были около восьми часов вечера. Заехав в открытые ворота поместья, мы ещё минуту двигались по асфальтированной дороге через самый натуральный сосновый лес, который отгораживал здоровенный трёхэтажный дом со служебными постройками от посторонних глаз. Это поместье было подарено Роду Пожарских царём Александром I больше двух веков назад, и являлось особой гордостью Рода – соседями были сами Романовы.
На крыльце дома, свет в котором горел только на первом этаже, нас встречал Прохор.
- Как прошло? – первым делом поинтересовался он.
- Нормально. – отмахнулся дед. – Ужин готов?
- Готов. – кивнул мой воспитатель. – Я только вас и ждал.
В столовой Глава Рода рассказал Прохору про наше посещение Измайловского полка.
- Так! – дед отставил в сторону пустую чашку и вытер губы салфеткой. – Идём переодеваться, и через десять минут встречаемся в холле.
Все привезённые мной вещи прислуга уже повесила в платяной шкаф в моей комнате на третьем этаже. Я, улыбаясь, начал вспоминать, как эта огромная комната со здоровенным окном, старинной мебелью и лепниной на потолке пугала меня в детстве. Отогнав воспоминания, предаться которым можно было и перед сном, я занялся одеждой. Заморачиваться не стал, и выбрал спортивный костюм, оставшийся здесь с моего прошлого посещения поместья этим летом. Был он мне уже чуть мал, но для сегодняшних целей подходил вполне.
Полигон располагался на «заднем дворе» поместья. Идти до него надо было больше километра по дорожке, освещённой фонарями, проложенной через лес. Всю дорогу шли молча, думая каждый о своём.
- Ну что, Лёшка, приступим, помолясь?.. - улыбнулся дед, когда мы остановились, отойдя от края полигона метров пятьсот.
Прохор отошёл от нас метров на десять.
- Приступим, деда. – кивнул я. – Расслабься, всё будет хорошо!
Перейдя на темп, я потянулся к Главе Рода и попытался настроиться на его ментальный доспех. К моему немалому удивлению и большой радости, получилось это у меня практически так же легко, как и с Прохором, видимо сказывалась практика. Отбросив в сторону лишние эмоции, я, первым делом, осмотрел дедовский доспех. Зрелище, с эстетической точки зрения, вернее, в моём представлении о прекрасном, было печальное – как и у Прохора в самом начале «лечения», энергетическая решётка старого князя не отличалась правильностью, равномерностью и красотой, хотя внутренний её слой, который у моего воспитателя только начал формироваться, присутствовал, но был какой-то совсем дохленький. Но надо отдать деду должное – Прохору было ещё очень далеко до того ощущения силы и мощи, который производил доспех Главы рода. Закончив анализ, я приступил к правке, руководствуясь только мне понятным представлением о том, как должно быть правильно. Первым делом, исправлению подверглась внешняя решётка, которая охотно отозвалась на мой зов, и начала тихонько меняться на глазах, самостоятельно перераспределяя силу. Внутренней решётке я уделил совсем немного внимания, поправив лишь совсем тоненькие жгутики, - мне показалось, что деду пока будет достаточно и этого.
Когда я, уставший, вернулся в себя, то увидел счастливо улыбающегося деда, стоящего с закрытыми глазами напротив меня внутри самого настоящего столба ревущего огня. Пламя, как мне показалось, достигало высотой метров двадцати, и очень хорошо освещало всё немаленькое пространство полигона.
- Деда! – позвал я его.
- Михаил Николаевич! – присоединился ко мне подошедший Прохор.
Докричались мы до старого князя лишь через минуту. Он открыл глаза, продолжая улыбаться, увидел нас, и погасил огонь.
- Теперь я, Алексей, понимаю Прохора, - сказал мне дед, - когда он со мной делился впечатлениями от твоего «лечения»! Кажется, что каждая клеточка в организме переполнена силой! Как ты тогда сказал, Прохор? – он посмотрел на моего воспитателя.
- Горы готов свернуть! – усмехнулся тот.
- Во-во! Очень правильное выражение, но для «земляных». Для нас вернее будет сказать: «Горы готов сжечь!»
