Сама Бабочка, видимо, так же соскучившись, каждый раз охотно отвечала на звонки и детально отчитывалась о творящемся в доме, даже если событий особо и не наблюдалось. Вот и сейчас она со смехом рассказывала о том, что наконец-то приехали Катерина с Костей, привезя огромное количество шоколада и пирожных для «девочек», и чипсы с колой для Кости, оставшегося в гордом одиночестве в «женском царстве». И теперь, подкрепляясь привезенными запасами, Костик играл в очередную стрелялку на приставке, которой сама Света практически не пользовалась, а они с Катей болтали, обсуждая все, что с каждой из них случилось за этот месяц.
Не знаю почему, но я не мог перестать улыбаться, слушая Бабочку. Даже плечо болело не так сильно (хоть я и отказался пить аналгетик) от ее рассказов и жизнерадостного счастья, казалось, искрящегося и через телефон.
И как раз в этот момент, предварительно постучав, в кабинет вошел Николай. Мне достаточно было посмотреть на лицо помощника, чтобы составить представление о его новостях. Тем не менее, проговорив в трубку:
- Хорошо, Бабочка, я скоро приеду, - я нажал на отбой и требовательно глянул на Николая. – Ну?
- Все. Драка в карцере. У одного из задержанных оказалось лезвие, которое недосмотрели при задержании, - отчитался помощник.
Я кивнул, отпуская Николая и сохраняя отстраненный вид.
Испытывал ли я удовлетворение?
Да. А чего лукавить. Наконец-то можно было расслабиться и немного успокоиться касательно безопасности Бабочки.
Но почему-то я остро ощутил разницу этих двух минут своей жизни: прошлой – разговора с Бабочкой и ее дилеммы о выборе шоколадной конфеты, и нынешней – где по моему приказу устранили человека, повинного в убийстве моего брата и племянника, похищавшего Свету, покушавшегося на меня.
Очередная поворотная точка. Такая же, как вчера, когда я увидел ее в дверях своей спальни и в момент отбросил все сомнения и препятствия.
Я и она.
Два разных мира. Две непересекающиеся вселенные, которые, тем не менее, все-таки однажды стали одной. Не вчера, и не сегодня, если говорить откровенно. Гораздо, гораздо раньше.
В конце концов: вся ее жизнь прошла со мной. А Света, может и не до конца понимая, что именно собой представляет моя реальность, лишь интуитивно догадываясь и что-то понимая по последним событиям - не отвернулась и продолжает любить меня.
Я не впервые задумывался об этом всем. И все же, сейчас мои мысли кардинально разнились от прошлых – я не собирался отталкивать или кому-то отдавать свою Бабочку. Обойдутся.
Перебирая вместо четок звенья браслета, подаренного Светой, я четко знал, что она моя. И это больше не ставилось под сомнение.
Конечно, от этого решения и понимания никуда не делись другие проблемы, которые я не хотел бы на нее переносить. С самого первого момента нашего со Светой «знакомства» я старался сделать ее жизнь идеальной. Настолько, насколько мог и сам себе это представлял. Да, пару раз я прокололся. И оба раза за этот год.
И все же, мне казалось что, несмотря на смерть родных и то долбанное похищение, Света еще не погрузилась по уши в мою реальность. Пусть и пыталась делать вид, что это нормально, когда кто-то спит с пистолетом под подушкой. Она старалась, но не понимала до конца. Не просочилась, не пропиталась этой грязью и смрадом, которыми я изгадился по макушку.
И не надо оно ей. К счастью, я обладал всеми средствами, чтобы исправить свои же промахи и снова превратить жизнь своей хрупкой и изящной Бабочки в сказку. Создать для нее самую идеальную из всех идеальных жизней. И гори все остальное синим пламенем, но именно этим я и собирался заняться. Да. И искренне наслаждаться вместе со своей Светой.
Именно потому просто отодвинув на задний план холодное удовлетворение от расплаты с Малым, я снова достал телефон и позвонил Бабочке (откровенно наплевав на то, что отрываю ее от общения с подругой).
Определенно, что-то в наших отношениях изменилось кардинально. Я точно больше не хотел быть тем, кто делит ее хоть с кем-то. У меня имелись на нее монопольные и приоритетные права, а остальные пусть ждут:
- Ты сосну или ель хочешь на Новый год, драгоценная моя?
Я усмехнулся, когда в трубке возникла пауза, наполненная лишь ее дыханием. Мне точно нравилось подразнивать и заставлять трепетать свою Бабочку. Но все-таки, собравшись с мыслями, видимо, Света ответила. С таким энтузиазмом и радостью, словно мы не говорили меньше пяти минут назад:
- Мне все равно, - чуть приглушено, видно шифруясь от Катерины, откликнулась моя Бабочка. – Просто живую хочется, чтоб ощущение настоящего праздника.
- Хорошо, будет тебе настоящая, - моя усмешка стала еще шире.
Я готов был это организовать. «Настоящий праздник»? Пожалуйста. Хоть Деда Мороза со Снегурочкой, если Света пожелает. Все равно, именно я это ей всегда и организовывал. Динка считала, что нечего детям голову забивать выдумками про всяких волшебников и чудеса, пусть с детства разбираются, что к чему в этом мире. Я велел ей заткнуться когда Свете исполнилось два года, и сам нашел людей, сыгравших для моей Бабочки новогоднее представление. И так же следил, чтобы брат делал это во все последующее годы, пока ей не исполнилось восемь. Дергал Сашку и ради Леши, не позволяя брату расслабляться. Но все же, настаивал не так, как со Светой.
Так что, если ей хотелось настоящего Нового года на даче – я не видел проблемы. Организую. И плевать, что плечо пульсировало противной тягучей болью.
Еще раз пообещал, что скоро приеду в ответ на явную озабоченную претензию в голосе своей девочки, когда она поинтересовалась «сколько еще я собираюсь там торчать, когда мне лечиться надо?». И прервал соединение. После отчета Николая мне здесь сейчас действительно больше нечего было делать.
Света
Когда Сережа заговорил о празднике, меня вдруг осенило, что ему-то подарка у меня нет. Тут же в голове завертелись мысли. Ни одной толковой, что характерно, ни единой нормальной идеи. Зато очень четко вспомнилось, как долго я тянула с подарком на его день рождения. Совсем не хотелось и в этот раз так затягивать.
- Свет, что-то случилось? Что твой дядя сказал?
Голос Кати заставил меня отвернуться от окна, к которому я отошла во время разговора с любимым. Видимо подругу насторожил мой ступор.
- Ничего, все нормально. Что скоро вернется, - я улыбнулась, тщательно взвешивая каждое слово.
Не хотелось случайно или по небрежности сказать что-то не то. Выдать его. Или нас. Все его доводы и замечания все же достигли цели и заставили меня думать о том, что и как люди видят. И хочу ли я им что-то показать. Даже самым близким.
Катя расслабилась.
- Тогда мы будем с Костей собираться, - поднялась она с ковра, на котором мы расположились полтора часа назад в окружении сладостей. – Ему так и так еще на тренировку надо, а я собиралась в это время подарок все-таки купить. А то стыдно как-то, оставить брата без подарка, - подмигнула мне Катя, прошептав это все.
Я улыбнулась шире. И даже стало спокойней, что не только у меня подобные заботы с праздничной суматохой.
С трудом отцепив Костю от виртуальных боев на экране и только благодаря напоминанию о надежде на него всей футбольной команды, которую он никак не может подвести, мы попрощались. Друзья уехали, а я вернулась все к тем же мыслям.
Несмотря на обещание, Сергей домой не торопился. Я нервничала. Но и звонить как-то стеснялась. В конце концов, у меня были весьма смутные представления, что именно и где Сергей сейчас делал. Зато догадок и домыслов – море. И опасаясь ему помешать или отвлечь, только раз рискнула написать сообщение.
Сергей перезвонил. Сказал, что немного задержится, появились еще какие-то дела, но это ненадолго. И я, стараясь чем-то отвлечься так как осталась одна, а выходить из дому все еще не могла, засела за своей ноутбук. Даже без какой-то особой цели: новости посмотреть, музыку новую послушать. А потом увидела фото, которое вдруг зародило одну идею.
