- Но и ты, Катарина, тоже неправа. Конь принадлежал твоему брату, и прежде чем его брать, тебе стоило спросить на то разрешения.
Кивнув, Катти улыбнулась и легко извинилась. Подставлять эйта Фовера она не собиралась. То, из-за чего ее лишь пожурят, конюху может стоить работы.
Наведя порядок в семье, Линдгард ван Ретт удовлетворенно вздохнул и удалился в свой кабинет. Бросив напоследок, что Катарину ожидает мора ван Ретт. В сиреневой гостиной.
- Когда будет конкурс Симпатий, - ядовито прошипел Леандер, - свой цветок я отдам не тебе.
- И отец откусит тебе голову, - не менее ядовито отозвалась Катти, - потому что на публике семья должна быть едина.
Мама давно объяснила Катти, что брат ревнует. И ревнует не родителей, нет. Ревнует к магии - самой Катарине передались способности моры ван Ретт. А вот Леандер пошел в отца. Ни крошки таланта.
Правда, старший дерр ван Ретт был чрезвычайно умен и в молодости десять лет служил в королевской гвардии. Катти с нетерпением ожидала, когда в брате, наконец, проснется мужское начало и из капризного ребенка он станет благородным юношей. Нянюшка изредка ворчала, что взросление Леандера подзатянулось. Но как-то серьезней критиковать молодого дерра никто не смел.
Бросив на сестру презрительный взгляд, Леандер, печатая шаг, ушел. Катти только фыркнула и пошла к парадной лестнице. В Сиреневую гостиную можно попасть двумя путями: через главный холл или через домашнюю винтовую лестницу. Последняя для Катарины была сложно преодолима.
Последнее время мэдчен ван Ретт ловила себя на мысли, что с годами разница в возрасте между ней и братом не сглаживается. В том смысле, что Леандер будто застыл в детстве. Все еще пытается пробудить в себе дар к общей магии, хотя всем известно - если магия до шестнадцати лет не проснулась, все. Уже не проснется. А ему семнадцать.
Но упрямец вычитал, что третий глава Ордена белаторов, живший в незапамятное время, обрел дар в середине жизни. И как Катти ни пыталась объяснить брату, что восемьсот лет назад средняя продолжительность жизни у людей была около тридцати лет, - он не верил. И напоминал о том, что маги живут дольше. Но ведь летопись писал не маг! И нельзя быть уверенным, о чьей «середине жизни» говорится.
В любом случае ей приказали оставить младшего брата в покое. И не кичиться своим даром. Сиречь, ей фактически запретили применять магию. А ведь это так же естественно, как и дышать. Тогда-то Катарина и привыкла всюду носить с собой мешочек с семенами вьюнка. И не только.
Спустившись по лестнице и пройдя через холл, Катти уверенно отодвинула тяжелую портьеру и, через узкую дверь, вошла в коридор для слуг. Увы, в любимую гостиную матери она могла прийти только через ход для прислуги. Но зато благодаря этому несколько раз заставала мору ван Ретт врасплох. Что сблизило мать и дочь сильнее, чем принято.
Так и сейчас, открыв неприметную дверцу, Катти хихикнула - матушка изволила сидеть в кресле. Казалось бы, что такого? Но почтенная мора забралась на атлас обивки с ногами. И, сбросив туфельки, качала ножкой, которая, вот ужас, была обнажена по самую щиколотку.
Она явно была не одна - с подлокотника другого кресла свешивались чьи-то ноги в узких штанах и ботинках.
- Катти, ты долго, - недовольно произнесла мора ван Ретт. - Познакомься, моя прошлая наставница и твоя будущая дуэнья. Мора Германика Ровейн.
- Приятно познакомиться, мора Ровейн. Дуэнья? - Катти осторожно подошла ближе.
- На Отборе невест у каждой избранницы есть дуэнья, - охотно пояснила мора ван Ретт. - Это новшество. Ах, они хотят сделать все, как в стародавние времена.
- А ты в курсе, что в стародавние времена последним конкурсом было принятие родов? - хихикнула «дуэнья». - Иди сюда, девочка, дай на тебя посмотреть!
Катарина подошла к матери и встала с ней рядом. И как никогда порадовалась, что трость помогает ей удержать равновесие.
Мора Германика Ровейн казалась весьма эксцентричной особой - белоснежная мужская рубашка, узкие брюки и короткий черный корсаж. Вокруг бедер находилось нечто непонятное - как будто складки короткой юбки или фалды сюртука.
- Ах, Сабрина, у тебя получился дивный цветок, - искренне восхитилась мора Ровейн. - Удивительно, что ей двадцать, а бутон никем не помят. Наш принц везунчик.
Почувствовав, как загорелись щеки, Катарина метнула в насмешницу сердитый взгляд и демонстративно пристукнула тростью.
- О, ты намекаешь на хромоту? Милая, ты же не скаковая лошадь, - фыркнула мора Ровейн и сдула с носа белоснежную прядь. - Поверь, есть вещи, которые в положении «лежа» абсолютно не важны. Это рост и ноги. Если ноги есть и даже могут двигаться, все, вполне достаточно.
- Что ж, мора Ровейн, видимо, мужчины не разделяют вашу точку зрения, - сдержанно ответила Катти.
- Или ты не встречала мужчин, - хмыкнула насмешница. - Сабрина, почему она хромает? У рода ван Ретт внезапно кончились деньги?
- Белатор, приглашенный моим супругом, сказал, что ничего сделать нельзя.
- Мне вырастили новую руку. - Мора Ровейн вытянула правую руку и пошевелила тонкими, сухими пальцами. - Давайте отрежем девочке ногу. А что? Если нельзя вылечить, пусть вырастят новую. Уснет, проснется - и уже здорова.
Катарина тихонько пискнула и попробовала незаметно отступить назад. За кресло матери. Но наступила себе на подол и свалилась на пол.
Мора Ровейн высунулась из своего кресла, наблюдая за ней.
- Мне кажется, мы только что видели доказательство того, что подобное вмешательство необходимо.
Поднявшись, она подошла к Катарине и помогла той встать. После чего усадила в кресло, а для себя подтащила пуф.
- Прости за такое знакомство, мэдчен ван Ретт. Но человек я в общении малоприятный, и теперь ты это знаешь. Зато я всегда буду на твоей стороне.
- А кто вы? - спросила Катти, пытаясь выровнять дыхание.
- Наставница твоей матери. И, предвосхищая твой вопрос, мне семьдесят два года, а это молодое личико не более чем иллюзия. Зато волосы белые от природы.
- А зачем?
- Иллюзия? - Мора Ровейн вскинула тонкие, черные брови и хмыкнула. - Угадай. Может, я люблю соблазнять молоденьких мальчиков и в самый ответственный момент скидывать иллюзию? Или скрываюсь. Или стесняюсь возраста. Причин много, но нужны ли они тебе? Ведь ни ты на мою иллюзию, ни она на тебя повлиять не могут.
И мора подмигнула своей новой подопечной.
- Я раньше вас не видела.
- Твой отец меня не очень любит. И все же, почему все так красиво обошли тему с белаторами и исцелением?
- В любом случае, перед Отбором никакое вмешательство в организм невесты-избранницы - невозможно, - жестко произнесла мора ван Ретт и мягче добавила: - Герм, не трави Катти душу. Мы живем с этим уже три года. После несчастного случая девочка неделю пролежала в горячке.
- А что за случай?
Катарина отвела глаза. Она обещала никогда и никому не рассказывать. Мора ван Ретт пожала плечами и спокойно спросила:
- Так почему, говоришь, ты носишь иллюзию, дорогая наставница?
- Как с вами тяжело, - проворчала мора Ровейн. - Что ж, мэдчен ван Ретт, раз уж мы с вами соблюли приличия, извольте пройти на выход. Мы отправляемся к королевскому портному. Увы, мэтр Баско считает ниже своего достоинства приезжать лично куда-либо кроме двора его величества.
- Катти, когда вернешься - зайди ко мне, - улыбнулась мора ван Ретт. - У меня будет для тебя подарок.
Неуверенно улыбнувшись, Катарина кивнула и встала с кресла.
- Показывай свою дорогу, - велела мора Ровейн.
- Может быть, заглянем на кухню? Я пропустила завтрак и голодна. Съесть булочку и выпить стакан молока - не долго.
- Булочки с молоком? - переспросила дуэнья и хмыкнула. - Почему бы и нет. Только давай возьмем это все с собой. Мэтр Баско - обидчивый мерзавец. И если он решит, что мы опоздали...Хуже тебе наряды никто пошить не сможет.
- Тогда можно будет пошить не у него, - фыркнула Катарина.
