Виталий, заметив этот самый «домик», кивнул и отнес котенка. Малыш попытался вывернутся, все еще мяукая.
— Не, пацан, со мной этот номер не пройдет, — сурово хмыкнул ее муж, легко прижав пальцем мордочку котенка. Почесал шерстку малыша. — Ты спишь тут. И без разговоров. Я и так устал дико. Иначе, выселю во двор, — заявил таким тоном, будто бы котенок должен был это все вот так сразу и понять.
Таня улыбнулась.
— Виталь, он вряд ли понял твое внушение, — с подавляемым смехом, заметила она.
— Не моя проблема, — хмыкнул Виталя. Поднялся и еще раз с предупреждением глянул на котенка, пока еще остающегося на месте. — После пары раз выселения на террасу, поймет.
— Виталь, но он же маленький, — попыталась вразумить Таня.
— Не мои проблемы, — опять хмыкнул ее муж, уже подходя к кровати.
Сбросил брюки и забрался к ней под одеяло. А Таня не могла упустить возможность, вцепилась в него руками и ногами. Даже укусить хотелось, если честно. Так соскучилась.
— Все сделал? — тихо спросила она, забравшись на него почти так же, как на ней котенок недавно лежал.
— Все сделать невозможно, Танюш, — хмыкнул муж. Обхватил ее руками. — На сегодня закончил. Завтра еще будет надо. А там уже и Димка вернется. Прорвемся. Но и они с Лизой отдых заслужили, пусть пару дней погуляют.
Таня не спорила. И не спрашивала, чем он занимался, хоть и очень хотелось.
Понимала, что именно хотел сказать Виталя. Да и Лиза ей понравилась, когда они общались по лечению пострадавшей собаки. Правда, как и просил Виталя, Таня больше с этой женщиной не встречалась, хоть и жили теперь совсем рядом.
Самым главным в этот конкретный момент для Тани было осознание, что Виталий около нее и с ним все в порядке. И оба отключились почти моментально, слишком сильно измотаны были.
А когда утром проснулись, котенок спокойно себе спал у Витали на подушке, возле самой головы. Таня рассмеялась, когда увидела:
— Не похоже, чтобы ты напугал его авторитетом, — поддела она мужа, забрав малыша, который проснулся и начал подавать явные признаки голода. — Кота не проведешь, он понял, что внутри ты пал перед его обаянием, — подмигнув, Таня натянула домашние брюки одной рукой.
Когда в доме полно охраны, не походишь только лишь в футболке.
Виталя, которому снова надо было ехать на работу, фыркнул на все ее шутки. Сам как огромный кот. Наклонился к котенку, притаившемуся в ее руках, опустил ему ладонь на голову, прижав уши:
— Я в последний раз тебя предупреждаю, увижу в нашей кровати — будешь час сидеть на террасе. Заруби это себе на носу, — серьезно произнес он, вновь заставив Таню улыбнуться.
Выпрямился, поцеловал ее в губы, будто съесть эту улыбку хотел.
— Пошли завтракать, свет мой ясный, — сам натянул брюки и потянул Таню на кухню, обняв за плечи.
Тот день дался легче, да и Виталий вернулся не поздно. Калиненко приехал. Тане разрешили вернуться на работу со следующего дня. И даже с котенком, хоть и не сразу, Витале удалось сладить. Назвали малыша Баксиком. Это Таня придумала, после того, как в тот же день, вечером, во время ужина, стоило им обоим отвлечься, целуясь на радостях, что добрались друг до друга, котенок умудрился залезть на стол и перевернуть вверх дном все продукты, что они уже достали.
— И за это я платил баксами? — разгребая осколки, вперемешку с остатками еды, с сарказмом сокрушался Виталий, заставляя хохотать Таню, отмывающую виновника бардака.
В конце концов, котенок признал в ее муже главного и подчинился «правилам». Правда, однажды малыш все-таки оказался на террасе в воспитательных целях. Однако, поскольку именно в этот момент на улице шел снег, малыш больше развлекался, чем грустил, как показалось Тане.
И все-таки Виталя ругал Баксика больше для виду, это все чувствовали. И многое прощал малышу, когда видел, что у нее этот пушистый и дружелюбный комочек шерсти неизменно вызывает улыбку. Угадал тогда с подарком, ничего не скажешь.
А в эти дни не так много вещей Таню веселило: очередное обследование принесло вовсе не те новости, которые она хотела бы услышать. И диагноз, которого она, так точно, не ждала. Вместо разрешения от врачей на беременность, ее положили на пару дней в стационар для проведения необходимых процедур, отодвинувших любую маломальскую вероятность беременности еще на полгода, как минимум.
Таня расстроилась. И это, наверное, слабо сказано. Нет, при Виталии она держалась, старалась показать, что все нормально. Но он же всегда улавливал и ее истинные мысли, и настроение, как никто больше. Вот и сейчас мигом понял, что Танина бравада напускная.
Приезжал каждые два-три часа в стационар хоть на десять минут, не оставляя ей возможности нареветься с толком. Будто чувствовал, как только она плакать начинала. Трюфеля притащил ее любимые, розы, ноутбук, чтобы она не скучала и смотрела что-то, пока он между офисом и этой больницей мотается.
— Виталь, меня же выпишут завтра, — попыталась образумить его Таня. — Меня тут на одну ночь оставляют, да и то потому, что врачи твоих бешеных глаз испугались, когда сказали, что, в принципе, после процедуры можно вечером и домой. А ты уже всю палату заставил, — ну и как тут грустить, когда от его поступков, волей-неволей улыбаться хочется? — Все, я успокоилась. Слово даю, — обняла его, прекрасно видя, с каким недоверием муж слушает все ее заверения.
— Я, типа, поверил, — Виталя сгреб ее в охапку, сжав до хруста костей. — И красных глаз не вижу, и то, что носом хлюпаешь, вообще, не заметил. Ты ж спокойна, как слон.
Он хмыкнул, так и продолжая ее обнимать. Уперся подбородком ей в макушку и даже слегка укачивал. А потом подтащил к кровати и заставил лечь.
— И, вообще, меньше скачи по палате. Отдыхай.
Таня вздохнула, но с улыбкой:
— Я серьезно, Виталь. Все, успокоилась. Извини, что тебя отвлекаю и забот добавляю.
Муж улыбнулся ей в ответ:
— Ты — моя самая главная забота, — погрузил руки в ее волосы, перебирая локоны, которые все еще не позволял ей укорачивать. — Да и новый офис Димка снял недалеко отсюда, мне не сложно. А в автосалоне я еще утром всех построил. Пусть оклемаются без меня немного люди, — он криво улыбнулся.
Она так поняла, что он их не просто «строил», а конкретный «разгон» устроил, снимая свое напряжение из-за того, что Таня как раз в больнице была. Но решила уже не упрекать. Видела, что Виталя немного расслабился сейчас, сидя рядом с ней. И это ее радовало.
Вернувшись домой, она сразу решила ставить елку, хоть Виталя намекал, что еще больше полумесяца, к чему торопиться? Но Тане хотелось праздника, нуждалась в каком-то настроении, просто причине, чтобы убедить себя не поддаваться грусти.
К счастью, все украшения и игрушки, которые она накупила в прошлом году, спокойно дожидались своего часа в кладовке. А муж не так уж и сопротивлялся ее желанию. Так что, к радости Тани, а особенно Бакса, все эти коробки были извлечены на свет Божий, и они принялись украшать дом, то и дело спасая то игрушки от кота, то кота от последствий своей необдуманной тяги к яркому, пушистому и блестящему. В связи с чем, в этот раз все старались развесить повыше. А саму елку Таня очень попросила Виталия поставить как-то «понадежней». С этой же целью, как она поняла, Казак еще и «беседу» с их котом провел. В том самом своем излюбленном тоне: «не дай Боже…»
Сами же последние недели уходящего года прошли суматошно: и у Витали имелась куча дел, про которые он не все мог ей рассказать, и у Тани в клинике сложнее стало, уволился один из врачей, и они все сейчас «заполняли» эту брешь. Таня же параллельно еще и собеседования проводила.
Все это не способствовало отдыху и снижению уровня стресса, что настоятельно рекомендовали врачи. И отразилось на очередном сбое гормонов. Виталя стал еще настойчивей намекать на то, что пора бы подумать о себе и отдохнуть; уволиться, в конце концов. Но Тане казалось, что не может еще и она так подставить владельцев клиники, которые всегда хорошо к ней относились и во многом проявляли понимание.
