Заведя нас в большую комнату с длинным столом, тяжелыми стульями и несколькими креслами, покрытыми темными косматыми шкурами, Ронра умчался. Инослас указал мне на посадочные места, но я уже с лихвой насиделась за время пути и принялась ходить и выглядывать в окна и приоткрывать остальные двери. На улице никакого движения не наблюдалось, а все остальные комнаты оказались отдельными спальнями.
Ронра то и дело возвращался, занося то дрова, то какие-то припасы, то сундуки из нашего экипажа. Парнишка был точно ветер – быстрый и неугомонный и явно страшно любопытный, но сдерживался и не позволял себе ненужной болтовни и излишне пристального разглядывания, пока разжигал просто монстрообразного размера печь, занимавшую половину одной из стен этой гостиной, носил ведра с водой и выставлял на стол какие-то продукты. А вот меня начало клонить в сон и тем сильнее, чем теплее становилось в помещении.
Ела я уже с трудом удерживая глаза открытыми и мало понимая что, но было вкусно, и сразу же отправилась в одну из спален, по совету Ронра ту самую, что соседствовала с печью, и уснула как убитая, едва сбросив верхнюю одежду и вытянувшись за столько дней нормально, во весь рост на божественно мягком. Блаженство!
Разбудили меня, понятия не имею, сколько времени спустя, сердитые мужские голоса.
– Да ты в своем ли уме дорогу мне заступать, меринг ошалевший! – громыхнул первый, и мое сердце моментально заколотилось в бешеном темпе, потому что безошибочно признала надменный тон и густое звучание тембра онора Бора.
– Я могу принести свои извинения вам столько раз, сколько потребуется, но войти в спальню крессы Греймунны, когда она одна и не одета должным образом, не позволю, – ответил Инослас своим обычным невозмутимым тоном. – Я для того и послан моим правителем, дабы проследить за тем, чтобы все формальности были соблюдены и брак оказался заключен на всех законных основаниях, а вовсе не для того, чтобы передать гелиизенскую аристократку вам для утех как продажную девку.
– Ты здесь, потому что твой правитель – самонадеянный дурак, попытавшийся откусить кусок себе не по зубам, и за это расплачивается. Девушка за этой дверью – давно моя собственность, и только мне решать, как, когда и с какими формальностями я возьму то, что и так уже мое! – Бора не кричал и даже голос не повышал, но мне показалось, что оконные стекла стали позвякивать, а окружающий воздух сгустился.
ГЛАВА 24
– Не уполномочен вступать в споры по поводу личных качеств и стратегических решений моего правителя, онор Бора, но позвольте осмелиться вам заметить, что делать столь пренебрежительные заявления в отношении юной особы за этой дверью – далеко не лучший способ наладить с ней в будущем сносные отношения, учитывая характер крессы Греймунны.
Странный звук, низкий, раскатистый, но не громкий, едва ли на грани слышимости, но от этого не менее мощный, проник сквозь разделяющую меня и мужчин деревянную преграду, вызвав незнакомый трепет, опознать чью природу мне было не под силу. Страх ли это? Нечто совсем иное, названия чему не знала пока? Или знала, ибо больше всего это напоминало какое-то нездоровое предвкушение, пробуждающее во мне необъяснимую воинственность? В ином случае почему же я уже на ногах, вся напряженная, стояла под дверью, сжимая кулаки, готовая броситься вперед… для чего?
– Мое пренебрежение адресовано исключительно мужчине, чьи заносчивость и скудоумие толкнули его на попытку протянуть руки к чужому, а трусость и неспособность отвечать в полной мере за последствия своих решений вылились в то, что сейчас вынужденно называться расплатой… а могло изначально быть чем-то другим, – под конец фразы почудилось, что раздражение анира заметно поутихло, сменившись скорее уж досадой, и продолжил он почти спокойно: – Хочу ее видеть. Немедленно.
Последовали тяжелые отдаляющиеся шаги и скрип половиц, и спустя полминуты Инослас постучал.
– Кресса Греймунна, мне нужно войти к вам.
Сразу распахнула дверь, и когда столкнулась с ним взглядом, на миг мне показалось, что заметила нечто похожее на неловкость в глазах главного рунига от понимания, что я наверняка уловила все до последнего слова. Но потом он перевел взгляд куда-то мне за плечо, избегая прямого визуального контакта, и шагнул в комнату, бесцеремонно тесня меня внутрь.
– Вы хоть немного задумываетесь о том, во что способна вылиться эта передача меня ему, причем для всего Гелиизена? – прошептала я, представляя, каким оскорблением может счесть онор Бора утрату моей невинности. – Или единственное, что для вас важно, – это дотошное исполнение приказа, а последствия не ваша проблема?
– Не вам о подобном упоминать, девушка, – так же тихим шепотом ответил Инослас, наклоняясь к самому моему уху. – По крайней мере, я точно знаю, что первоначальная договоренность между правителями соблюдена, прямого повода для военного конфликта на данный момент не существует, а неприятный сюрприз, что вы припасли для этого анира, является проблемой сугубо личного характера, но никак не межгосударственной. Поэтому, кресса Греймунна, будьте любезны прикусить свой острый и длинный язычок, держать способные втянуть вас в неприятности ручки при себе, а ноги – плотно сдвинутыми ближайшее время, и очень может статься, что все обернется не так уж и катастрофично для всех и вас в частности.
Я вышла вслед за ним в уже жарко натопленную гостиную и увидела онора Бора сидящим во главе длинного стола из гладковыструганных досок. То, что он не стоял в полный рост, никак не скрадывало, не уменьшало очевидности, насколько громадным был этот пугающий мужчина. Первыми мне в глаза почему-то бросились его напряженно сцепленные между собой, лежащие на столешнице здоровенные ручищи. Широкие ладони, крепкие пальцы с аккуратно остриженными ногтями, набитые красноватые костяшки, отчетливо просматривающиеся под кожей толстые вены, перебегающие на мощные запястья, открытые задравшимися рукавами простой белой рубахи редкие золотистые волоски на тыльной стороне… На мгновение меня накрыло видением, как эта мощная конечность, с жадно растопыренными в собственническом жесте пальцами, накрывает целиком мой трепещущий обнаженный живот, и я вздрогнула всем телом. Откуда это? Мне негде было увидеть такое, Алмер тоже так не делал, но почему же это показалось отчетливым, как вспышка праздничного фейерверка на сплошной черной глади ночного неба?
Качнув головой, скользнула взглядом по светлой ткани, натянувшейся на его бицепсах и плечах, несмотря на свободный покрой, и, наконец, остановилась на лице, все еще уклоняясь от прямого столкновения с его пронзительно голубыми глазами, что опять заставили бы сердце тоскливо сжаться напоминанием впечатлений родом из беззаботного детства о прекрасном, но жутко опасном цветке идриса. Интересно, а здесь он растет?
– Ты плохо выглядишь, маленькая Ликоли, – не скрывая раздражения, проворчал мой будущий супруг. – Почему?
Кончик языка засвербел огрызнуться, указав, что ему стоило бы поработать над своей способностью верно приветствовать женщину и делать ей комплименты, невзирая на реальный внешний вид, но предупреждающее косое зырканье Иносласа заставило его прикусить. Я просто уставилась прямо на Бора, отмечая, что в этот раз его щеки покрывала совсем короткая, одно-двухдневная щетина, в отличие от прежней короткой бороды, отчего линия подбородка выглядела даже жестче и мужественнее, зато свободно рассыпанные по плечам волосы, похоже, стали длиннее, более темные у корней и почти совсем выгоревшие на чуть вьющихся концах. На переносице и под левым глазом появились две белесых тонких полоски – шрамы, которых я не помнила при первой встрече, а нижняя губа справа была чуть припухшей и с пятнышком запекшейся под тонкой кожей крови. Едва мои глаза замерли на этом повреждении, уголок рта анира дернулся так же, как и кадык, снова непонятным образом смешивая мои мысли импульсом не поддающихся анализу ощущений, и собственное горло пересохло.
– Дорога была долгой и изнурительной для крессы Греймунны, – поспешил ответить за меня руниг, чуть ли не насильно усаживая за противоположный край стола на максимальном удалении от Бора. – А встречу на границе вряд ли можно было назвать радушной и той, которой заслуживает аристократка и тем более нареченная правителя государства.
