— Мда, — голос Макса непрошенным напоминанием о своем присутствии разрезает наши гляделки, — тогда я понял тебя, Ри. Но смотри, если хочешь, можешь гридить и дальше. Я решу вопрос с девчонками, а тебе буду платить. Как смотришь на это?
— Отлично, мне подходит, — ей даже время на раздумья не требуется. Надо что-то решать скорее с её финансовым положением, чтобы не хваталась за любую подвернувшуюся возможность.
— Только лифчик она снимать не будет! — чувствую, как ногти Рины впиваются в мою руку, услышав единственное условие, согласно которому она реально сможет выходить на трек.
Встречаюсь со смеющимся взглядом, буквально обвиняющим меня в чувстве собственности. Крепче сжимаю руки, без лишних слов подтверждая обоснованное обвинение.
Макс явно недоволен, судя по шумному выдоху, но он и сам понимает, что ради этой чертовки здесь собирается половина зевак, и не согласись он с условием, лишится ее на раз. А бабки терять никто не хочет.
— Я понял. Ладно, ребят, я все обмозгую.
Пожав мне руку, Макс, наконец, оставляет нас одних, и я могу сделать то, о чем мечтал добрые тридцать минут. Развернуть заразу к себе и поцеловать.
— Ммм, — руки Ри оплетают мою шею, пока я спускаю ладони вниз по упругой заднице и, задрав большими пальцами юбку, обхватываю ягодицы. — Тебя можно поздравить с победой? — мурлычет на ухо, поскребывая ногтями по задней части моей шеи.
Испытывает терпение, которое и так почти на нуле.
— Конечно. Можно было даже заранее, не прогадала бы.
— Самоуверенный говнюк!
— Поехали домой, Рииии!
Глава 41
Матвей
Нереальный кайф лететь по трассе, когда сзади в меня впечатана Рина. Ее коленки по обе стороны от моих бедер не дают расслабиться ни на секунду. Хотя мне даже становится в какой-то момент плевать, что дом находится так далеко от трека, потому что вот так разрезать пространство с ней вместе уже вызывает в груди жгучее чувство, сравнимо разве что с… да ни с чем несравнимое.
Шаловливые руки Рины в какой-то момент вместо того, чтобы держаться, сползают ниже, и меня тут же подбрасывает, когда ловкие пальцы оказываются на моем паху. Вашу ж мать! Перед глазами рассыпается сварочная пыль, а в мозгах коротит. Едва не теряю управление. Чувствую, как зараза прилипает еще ближе, расстегивает пуговицу на джинсах и тянет вниз ширинку. Шумно выдыхаю, понимая, что до дома мы конечно доедем, но позже. Намного позже. Сейчас мне нужно свернуть подальше от дороги, потому что как назло поехал сегодня оживленной трассой. Дернул же черт.
Изнутри начинает шкварить, стоит этой ненормальной обхватить член прохладными пальцами и сильно сжать ствол. Все, блядь. Аут. Додразнилась.
Резко сворачиваю на первом же повороте. Дорога к какому-то поселку кажется. Похрен. Ни фонарей, ни черта. Но мысль о том, что мы можем застрять в трясине, даже не возникает в голове. Здесь хотя бы машины не ездят.
С визгом торможу на обочине, взвивая столп пыли.
— Рииии, ты забыла с кем играешь! — угрожающе рычу, заглушая двигатель.
Спину обдает теплым ветром, означая, что дикарка слезла с байка.
— О, неееет, — игривым тоном доносится сбоку, и уже через секунду я забываю блядь собственное имя, потому что тонкие пальцы вешают на руль белые стринги. Перевожу взгляд на оторву, уже точно зная, что сделаю с ней через секунду. Прикусив губу, моя хитрая лиса дерзко расстегивает топ и сбрасывает его. Освещенная только лунным светом местность впитывает сексуальность, исходящую от каждого ее движения. — Я очень хорошо помню! — добавляет и, обхватив кромку юбки, начинает ее медленно задирать, играя бедрами из стороны в сторону и открывая мне вид на гладкий лобок.
Глаза жадно впитывают картину, на которой меня разводят, как пацана, а я поддаюсь, потому что тащусь от нее. Облизываю взглядом стройные ноги, которые стерва расставляет шире, явно ожидая моих дальнейших действий. А мне даже ширинку расстегивать не надо, она все сделала за меня. Становлюсь на землю и рывком притягиваю чертовку к себе, чтобы сожрать в глубоком поцелуе. Член упирается в плоский живот и тут же дергается, когда я провожу пальцами по гладким складкам. Удовлетворенно ухмыляюсь, ощущая, как они скользят, увлажненные смазкой.
— Сегодня без прелюдий, Ри!
— К черту прелюдии!
Разворачиваю дикарку лицом к дереву, в ствол которого Рина предусмотрительно упирается ладонями. Удерживая стояк рукой, направляю его в нее и не могу сдержать шипения, пока узкие стенки впитывают меня до основания. Повернув ко мне лицо, Ри громко стонет. Пухлый рот напротив открывается шире по мере моего проникновения. Приближаюсь и запускаю в него язык, цепляя кончиком ее собственный. Ломка охватывает каждую клетку тела. Сумасшедший жар распространяется со скоростью света, пожирая собой внутренности. Как же это охуенно. Ладонями обхватываю талию и начинаю без промедления двигаться внутри горячей плоти.
Не было так ни с кем и никогда. Чтобы до искр под кожей, до аномального желания раздавить, затрахать и не выпускать из рук. Раздается звук царапанья коры. Меня глушит громкими стонами и тем, как Рина прогибает спину, принимая меня еще глубже. Дергаю вниз лифчик и в помешательстве сжимаю сосок. Впиваюсь зубами в плечо, и в этот же момент Ри тянет меня за волосы к своим губам. Целует так жадно, что меня начинает трясти от потребности слиться с ней в какое-то необъяснимое одно целое.
Меня никогда не целовали настолько жадно, как будто я единственное, что ей необходимо. Нет, обычно телки умеют целоваться, когда им это нужно, но вот так — с бешеной одержимостью — никогда. И это подрывает фундамент, рушит нахрен всякое устоявшееся понимание всего того, что у меня раньше было с другими.
— Ринка, — накрываю ее скулы ладонью, пока второй рукой продолжаю удерживать бедра.
Не могу отлепить глаз от поплывшего взгляда напротив, от того как изгибаются красные губы на каждом резком толчке, как искажается от удовольствия лицо.
Острые ногти впиваются в кору, горячее дыхание опаляет кожу лица. Громкость стонов увеличивается, а член спустя несколько мгновений сильно сжимается тугими стенками, пока Рину бросает в дрожь от разрядки.
Я продолжаю долбиться в нее, уже не соображая ничего от приближения мощной волны оргазма. Успеваю вовремя рывком вытащить себя из нее, чтобы выплеснуть сперму на ягодицу.
Тело сводит острым наслаждением, затапливающим каждую клетку. Оно вспыхивает и облизывает языками жалящего пламени до такой степени, что я на какое-то время теряюсь в пространстве.
С ней каждый раз остро. Ново. По-особенному.
Губы Ри касаются моего влажного от пота виска, пока я пытаюсь восстановить дыхание.
— И ты хотела, чтобы я кончил на скорости, Ри?
Одарив меня шаловливой улыбкой, Рина достает из небольшой сумки на талии салфетки и приводит себя в порядок.
— Я хотела тебя, Матвей. И согласись, я получила то, что хотела.
Ржу, откидывая голову назад. Тяжело не согласиться.
— А теперь давай домой.
Обещание в моих глазах не позволяет ей ослушаться. Поправив одежду, дикарка уже собирается встать и пересесть, как я разворачиваю ее передом и кладу ладони на руль. Сверху накрываю своими.
— Готова довезти нас с ветерком?
Хлестнув меня волосами, Ри оборачивается. Не верящий взгляд шокировано впивается в мое лицо.
— Матвей, я никогда не рулила мотоциклом.
— Не хочешь?
По глазам вижу — еще как хочет. Предвкушение буквально расцветает на алых губах ослепляющей улыбкой.
— Конечно, хочу!
— Тогда поехали.
Завожу байк и медленно трогаюсь с места, пытаясь приловчиться управлять с преградой спереди. Ароматной, пахнущей сексом и мной преградой. Спина Рины напрягается, она до побелевших костяшек сжимает рукоятки, но звонко смеется, когда мы более менее выравниваемся и начинаем набирать скорость. Ехать так вдвоем сложнее, но я не могу удержаться и не улыбаться ее искренней радости. Ночной город несется навстречу, ветер нещадно лупит в рожу, но все это где-то там, за пределами мотоцикла. Я слышу только счастливый визг Рины, ее смех и голос, кричащий что-то невразумительное, и понимаю, что именно так и только с ней хочу гнать вперед.
