Почему-то теперь, когда я окончательно понимаю, что ему на меня наплевать в этом смысле, и когда до меня доходит, что он тоже совсем не сказка, о которой я мечтала томными ночами в своей уютной постельке, я даже почти не стесняюсь.
Да и не приходится. Вполне предсказуемо, он тут же покидает камеру, буркнув что-то насмешливое, но совсем уже не обидное. И в этот момент мне его становится жальче всего. Это уже не та жалость, которая, по моим прикидкам, должна была привести нас с ним к поцелуям и признаниям под луной. Это искренняя и чистая жалость, которую мы испытываем к человеку, обречённому на одиночество. Нет, может быть, у него что ещё и будет с кем-то, например, со слишком доброй, чтобы замечать все его недостатки Бет, или со слишком старой, чтобы перебирать мужчин, Кэрол. Но я уже не очень в это верю!
Одевшись, я выхожу в блок, завтракаю и пытаюсь найти себе занятие. Убиваю несколько десятков ходячих за оградой, половина которой уже укреплена. Ещё немного – и тюрьма станет действительно надёжной.
Вот только что потом? Что потом для меня? Зачем я здесь? Я, чувствующая себя совершенно лишней в этом мире, в этом месте, среди этих людей.
Я наблюдаю за работающими над укреплением ограды мужчинами: Дэрил сосредоточенно стучит молотком, Тайрис измеряет какие-то доски и задумчиво чешет затылок, Рик пререкается с ухмыляющимся и размахивающим руками Мэрлом.
Подняв взгляд, я криво улыбаюсь, видя на вышке жарко целующихся Глена с Мэгги. Ещё минута – и они скрываются из виду. Саша и Карен убивают ходячих неподалёку от меня и громко смеются. Тайриса, наверное, обсуждают. Милтон расхаживает по огороду и рассказывает что-то следующему за ним Шуперту. Мишонн с Хершелом выезжают за ворота забрать на машине поваленные утром мужчинами дрова из леса. Кэрол ведёт за собой стайку смеющихся детишек на урок. Карл гуляет с Джудит, показывая ничего не соображающему ребёнку окрестности и даже что-то рассказывая. Бет и Зак милуются за углом, и мне, если честно, становится завидно.
Я завидую не только им, а всем вокруг. У всех есть своё занятие. У всех есть здесь родные или просто любимые люди. Близкие друзья, с которыми они прошли через многое, с которыми они могут о чем-то договориться, просто обменявшись взглядами. Им есть чем заняться, они находят что-то интересное для себя каждый день. У них есть повод улыбаться и жить дальше.
А я что? Чем мне тут заниматься? Я ничего не умею. Зато безумно хочу учиться. Почему-то это желание пришло ко мне именно здесь, где нет ни учителей, ни учебников, ни университетов. У меня нет ни малейшего желания ухаживать за детьми или стариками. Я не хочу стоять весь день у плиты или сидеть над тазиком со стиркой. Не хочу часами изучать ходячих, сидя на вышке и потирая болящие от напряжения глаза. Не хочу ездить на опасные вылазки. Не хочу убивать этих противных ходячих, которые никогда не заканчиваются, а только идут, идут и идут в сторону тюрьмы…
Что-то я совсем расклеилась. Вздохнув, я вешаю своё незамысловатое оружие убийства ходячих на крюк и плетусь в сторону тюрьмы. Сейчас будем исправлять положение. Не зря ведь я себе заначку из вкусняшек на вылазке сделала? Кажется, самое время подкрепиться сладеньким. Говорят, что оно и настроение улучшает, и мозгами лучше работать помогает.
И действительно, спустя одну шоколадку и несколько конфет мне становится гораздо легче на душе. И идеи всякие начинают в голову приходить. Если я не могу делать что-то умное или полезное для выживания, я могу стать тем, кто дарит радость людям! А что, мама говорила, что я хорошо стригу и крашу волосы! И крашусь вроде ничего так. И журналов модных тысячу за жизнь изучила. Так может быть, мне стать каким-нибудь местным стилистом? Ну а что? Вот сейчас укрепимся, запасов насобираем, окопаемся в надёжной тюрьме и… окончательно заскучаем. А тут я такая: кому модную стрижечку под горшок, кому актуальную покрасочку под цвет крови ходячих, кому нос проколоть, кому наряд для прополки грядок подобрать?
В уже давно наполнившийся звуками шагов и голосами блок вдруг проникает какая-то паника. Я слышу, что кто-то бежит. Кто-то что-то кому-то кричит… Уж слишком нервным и даже испуганным голосом. Осторожно выглядываю наружу и замираю на месте под острым взглядом Саши.
- На нас напали. Губернатор.
И тут мне приходит в голову, что, возможно, последний стилист зомби-апокалипсиса – это совсем не то, чего от меня ожидают высшие силы, забросившие меня сюда. Ой-ой-ой!
====== 46. Решающая битва ======
Первым делом я малодушно начинаю планировать, где бы мне спрятаться от такой напасти. Ну а что? Боец из меня хуже некуда, я только мешаться у всех под ногами буду вместо хоть какой-то помощи. Значит, надо просто переждать. Судорожно вспоминаю все подходящие места. Наилучшими мне кажутся кухня и склад с едой. Ведь что главное в убежище? Не только надёжность, но и пропитание, которое там можно найти! Обидно будет спастись от Губернатора и умереть от банального голода. То, что для смерти от голода мне придётся просидеть в своём убежище не одну неделю, в голову мне не приходит.
Зато приходит другое, из той же оперы. А что, если в этот раз Губернатор привёл с собой большую армию, которая снова разрушит тюрьму, несмотря на то, что в данный момент она лучше готова к нападению, чем была в сериале? Да и здоровых бойцов, способных держать оружие, у нас сегодня больше. Но все же, вдруг народ снова разбежится? А я останусь тут одна? Э нет! Хоть с кем, даже с Кэрол, но я должна буду уйти отсюда со знакомыми людьми! Иначе стоит готовиться к долгой и мучительной смерти. Ведь одна я банально не выживу, а шанс на то, что мне удастся встретить хороших людей, ничтожно мал. С моим-то везением!
Я высовываю нос наружу и тут же сталкиваюсь с Кэрол и Бет. Последняя чем-то встревожена и прижимает руки к щекам.
- Я слышала… Кэрол, что Мэрл сказал про папу? Что он… он у него?! У Губернатора?
Вот чёрт! Перед глазами снова проплывает картинка: Мишонн и Хершел выезжают из ворот тюрьмы. Как в сериале было! И почему меня это не встревожило? Наверное, потому, что там это случилось гораздо позже, а тут произошло столько всего нового, что ожидать от Губернатора тех же действий было сложно.
- Ты знаешь Мэрла. У него язык как помело. Скорее всего, он говорил про какого-то старика из Вудбери и имел в виду что-то совсем другое. Бет! – встряхнула доверчиво слушающую её девушку Кэрол. – Соберись! Ты мне нужна! Ты и вот Маша сейчас должны собрать всех детей и отвести их на задний двор к автобусу, ясно? Всех детей! Туда! Не сбиваясь с курса! Девочки, я на вас рассчитываю.
Вот и нашла она способ и детвору собрать, и нас, истеричных, убрать из-под ног у сражающейся группы. Что ж, меня это вполне устраивает. Ничего сложного делать не придётся, в гущу боя я точно не попаду! Я хватаю Бет за руку и киваю за нас обеих.
- Все сделаем! Карла тоже?
- Карл пусть решает сам, – задумавшись всего на секунду, отвечает Кэрол и уносится в сторону выхода.
Оттуда ничего страшного не слышно, а значит, сейчас идёт стадия переговоров. Божечки, хоть бы Губернатор и тут Хершела не убил! Хороший же дедуля! Справедливый и добрый…
На глаза наворачиваются слёзы, Бет снова начинает колотить нервная дрожь, и я, глубоко вдохнув, тащу ее за собой.
В другом блоке настоящая паника. Вудберийцы и прочие новенькие отправили во двор только мужчин, и теперь там стоит многоголосый женский и детский визг. Бабульки стройными рядами прутся на выход в задний дворик, чтобы оккупировать один из наших эвакуационных автобусов. Эх, а я вот на их месте взяла бы какую-то гранату, подошла к Губернатору и взорвала бы себя вместе с ним! Ну а что? Все равно им умирать скоро, не от природных причин, так от укуса ходячего. А тут геройство совершить можно напоследок. Или даже в таком возрасте людям просто хочется жить хоть сколько-нибудь и хоть как-нибудь? Если доживу, узнаю…
В этом мире, правда, вряд ли доживу!
Пока я стою и тупо таращусь на бегающих вокруг людей, Бет быстро организовывает детей, которые хорошо её знают благодаря её песням и играм с ними.
