— Леди, позвольте предложить Вам ручку? Утренняя трапеза уже стынет, ожидая нас.
— Да пусть хоть заледенеет, скажи лучше, где вы воду взяли. Леди желает привести себя в порядок.
— Конечно-конечно! — как-то слишком ретиво согнулся в полупоклоне Тамирас. Ох, знать бы, что он замыслил! И какое брожение произошло в мозгах у Рада. Одно точно — я больше не пью!
Завтрак я пропустила без малейших сожалений, взамен предпочтя поплескаться в импровизированной «ванне» Хранителя. Точнее, джакузи с гидромассажем и постоянным подогревом — в глубине холма бил горячий источник, на котором создал запруду. Небольшую. Для него — небольшую. А я в получившемся бассейне поплавала с огромным удовольствием. Вернее, поплавала бы, если бы не мысль о том, что я что-то забыла, терзавшая меня с самого утра. О Радмире старалась не думать. О том, как идет ему новая прическа — тоже. И почему он свои лохмы отстриг? Предложенная Змеем версия меня совсем не устраивала. Не может же быть, чтоб из-за моих слов! А вдруг?… Да нет, чушь. Просто тандем Пирос-Тамирас решил провернуть очередной розыгрыш. А может — нет? Не думаю, что Рад согласился бы в нем участвовать… У-у-у!!!
Нервно взвыв, я спугнула птичку, примостившуюся где-то у отверстия в потолке пещеры. Их там несколько было, и служили они одновременно свето- и воздуховодами. Вот у одного и пристроилось голосистое пернатое. Возбужденное чириканье сменилось озадаченным молчанием, а я пулей вылетела из воды. Шурик!!!
Я же его последний раз еще до знакомства с Хранителем видела! Где же он?! Как я могла о нем забыть?!
Наспех одевшись, я помчалась к ребятам. Попетляв по коридорам, вылетела в уже запомнившийся зал… И была встречена недоуменным молчанием всех четверых. Да-да, четверых. Пушистая пропажа, как ни в чем не бывало, восседала возле Радмира.
— Шурик?! — я радостно бросилась к опешившему зверьку, в последний момент додумавшись обогнуть импровизированный стол. Глаза у Шурика стали с его миску, он нервно задергался, пытаясь сообразить, куда лучше удрать. Поздно! Я успела схватить его и крепко стиснуть. Пушистик издал возмущенную трель и обреченно обвис.
— Пришелица, — участливо позвал Там. — С тобой все в порядке?
Я лишь счастливо кивнула в ответ и еще крепче прижала тихо вякнувшего зверька.
— Тогда чего ты в него так вцепилась?
— А где он был?
— Тут, с нами, воду пил.
— А до этого? Я ж его со вчерашнего полудня не видела, испугалась даже!
Парни и Пирос переглянулись.
— Да-а? А кто ж его тогда тут, в этом самом зале чуть до смерти не затискал, а?! Целовала его поминутно, да еще после каждой рюмки! Он ж надышался вчера до потери сознания, до сих пор одну воду пьет, в себя прийти не может! Отпусти зверя, Таши, имей совесть! — возмутился Горыныч. Тамирас смотрел на меня, как на умалишенную. Только Радмир нашел немного совести, чтобы не дать мне бездумно осесть на пол. Заодно и освободил судорожно глотающего воздух Шурика из оцепеневших рук. Я, не сопротивляясь, позволила парню усадить меня на шкуру и приняла подсунутую кружку воды. Полюбовавшись на эту картину, блондин расхохотался. Громко, с чувством, наглядно давая понять, что причина веселья — я. Вот мало мне шока от глубины провалов в памяти, так еще этот поросенок надо мной потешается?! Да, мокрая, растрепанная, наспех одетая и с ошалелым видом я представляю собой то еще зрелище, но ржать?! Это нельзя оставлять. Я задумчиво взвесила в руке кружку (весовая оказалась, литр, не меньше) и выплеснула воду прямо на нагло хохочущего Тама. Он мигом умолк, но взамен захохотал уже Хранитель. На него я уже внимания не обратила, поглощенная улепетыванием от возмущенного блондина.
Нагнал он меня в купальне, поймал и хотел было сбросить вниз, но я, извернувшись, дернула его за руку и упали мы вместе. В воде баталия разгорелась с новой силой. Да, физически Там сильнее, изворачивалась я всеми возможными способами. Расцепились мы лишь когда в купальню грузно плюхнулся Змей, и нас сначала подбросило волной, потом растащило в разные стороны крепкими лапами.
— Успокоились? — поинтересовался Хранитель, встряхивая нас как нашкодивших котят.
Мы кивнули, не глядя друг на друга.
— Не слышу!
— Да! — вразнобой пробурчали мы. Пирос осуждающе покачал головой, но поставил нас на берег. На всякий случай — по разные стороны подоспевшего Рада.
— А теперь — живо переодеваться! И чтоб через пятнадцать минут все в зале были!
Хранитель Огня сам по себе являлся весьма представительной фигурой, а уж в гневе — и подавно. Так что в назначенное время мы все были в зале. Кроме Пироса. Шурик тоже был здесь. Сначала он уселся около Радмира, но потом потихонечку подполз ко мне и вопросительно чирикнул. Я отвернулась. Зверек заволновался, начал шнырять вдоль моих ног, тереться, жалобно воркуя и пытаясь заглянуть в глаза. Через пару минут я сдалась. Тяжело вздохнув, взяла его на руки и начала ласково поглаживать. Пушистик довольно растянулся и заурчал.
— Ты правда не помнишь, как вчера малыша чуть не споила? — не выдержал Тамирас.
— Там! — укоризненно бросил брюнет, тоже исподволь наблюдавший за мной.
— Ничего, Рад, все в порядке. Да, я действительно не помню. Причем почти весь вечер, рюмки после третьей. А вы?
Похоже, информация Радмиру пришлась не по вкусу, ибо на лице снова возникла та маска непроницаемого спокойствия. Ну, извините, врать не люблю и не умею. А в этом случае — еще и не хочу. Гыйр знает, что я еще вчера наворочала.
— Если честно, я тоже, — смущенно тряхнул головой блондин. — А ведь я думал, что могу долго не пьянеть. Ага, куда там! Все-таки Горыныч — это сила.
— А ты, Радмир? — воодушевленная признанием Тама, я попыталась сгладить напряженность с брюнетом. Но парень на контакт идти не пожелал, лишь неопределенно мотнул головой, что в равной степени могло обозначать и да, и нет, и «отвяжитесь уже, достали».
Возникшую неловкость спас Горыныч, появившийся из бокового прохода.
— Все здесь? — рассеяно обвел он взглядов зал. — Отлично. Думаю, тянуть нам больше не стоит. Познакомились, расслабились, теперь пора и делом заняться. Согласны?
Мы дружно кивнули, даже Шуренок перестал урчать и подобрался. Но Хранитель на нас особо и не глядел. Казалось, он полностью ушел в свои мысли.
— С чего бы начать… Что вообще вам известно?
— Очень мало. Древние легенды да рассказ Ванды. Она кратко рассказала о жизни до Темного времени и о том, что вы переругались и вас нужно помирить. В общем-то все. А, да, еще сказала, что это мы должны сделать и что остальное ты нам расскажешь сам.
— Хитрая дамочка вновь упростила себе задачу, — хмыкнул Пирос. — Ладно, может, оно и к лучшему. Начнем сначала. Точнее, с Темного времени. Вы ведь знаете, что было до него.
— Но я бы все равно предпочла услышать твою версию, — тихо заметила я.
— Хорошо. Хранители жили в Соламе целыми кланами. Семьи, друзья, стихии — у нас было все. И нас было много. А после Темного времени нас осталось лишь шестеро. Шестеро! Мы в одночасье лишились близких. Но не все. Из нас, оставшихся, двое были братьями. С этого-то все и началось. Хотя… — Горыныч помолчал немного и решительно отрезал. — Хотя скорее всего все началось с меня.
Мы недоуменно переглянулись, а Пирос продолжал говорить, глядя в стену пустыми глазами. Похоже, наш Хранитель Огня заново переживал давно минувшее. И больно ему было по-прежнему.
— Как я уже сказал, нас осталось шестеро. Я, Деврос Пыль, Литос Громм, его брат, Лейа Аква, Шэра Томана и Тентара Лава. Нам было тогда по несколько веков всего. Всем, кроме Литоса. Его-то и назначили главным над нами. Впрочем, ни у кого это не вызвало возмущения — мы никак не могли оправиться от потери кланов. Мы потеряли все. Да, мы, оставшиеся, знали друг друга и раньше. Более того, мы с Девом были закадычными друзьями едва ли не с рождения. Выбора не оставалось, и постепенно мы наладили отношения между всеми шестерыми. Даже на пары разбились, — горько хмыкнул Змей. — Все шло прекрасно. Литос оказался мудрым правителем. Понимающим, ненавязчивым. Для всех он стал словно старший брат. Но… Но меня постоянно жгла мысль: почему оставили именно его? Почему его, а не, например, Санкраса, моего брата. Разумом я понимал все, но сомнения изводили мою душу и совладать с ними я был не в силах. Стал раздражителен, начал срываться на всех, огрызаться с Литосом. Меня никто не понимал. А главное, я сам не мог себя понять. Устав бороться с собой, я начал пить. Алкоголь помогал мне забыться, думал я. Но на самом деле он лишь подогревал мою злобу, тоску по семье и обиду на всех и вся. Я стал агрессивен. Одержимость своими чувствами закрыла мне глаза. Я не видел и не хотел видеть, что другим тоже больно. Они в таком же положении, как и я, но держаться. Еще и мне пытаются помочь. Но разве я позволял им это? Нет! Я не опомнился, даже когда ушла Шэра…
