Эди отвернулся и принялся складывать магические предметы в коробку. Я подошла поближе, положила ладонь ему на плечо:
— Эди, не сердись.
— Не сердись? Ты знаешь, что у меня сердечный приступ едва не случился! Еще письмо написала, будто у тебя все хорошо. А где там хорошо было, ты мне объясни?
Эди помахал перед моим лицом кожаным плетеным браслетом, задев по носу.
— Эди, — я забрала вещицу из его руки, — ты собирался их подписать, давай помогу.
Потянувшись за листом бумаги, услышала удивленный возглас опекуна:
— Ты только взгляни на бусины!
Посмотрев на зажатую в ладони зачарованную вещь, заметила, что нанизанные на тонкие кожаные косички разноцветные бусины вдруг засветились. Подняв голову, увидела пораженное лицо опекуна, а когда взглянула на Амира… сердцебиение разом ускорилось. У него взгляд стал такой, что даже сложно описать.
— Зачарованные вещи реагируют только на родственную хозяину кровь, Летта, а вот у владельца этой вещи родственников не осталось.
— А кто владелец?
— Стивен Витар, — ответил за Эди ректор.
Я покраснела до корней волос и опустила взгляд.
— Он погиб девятнадцать лет назад Виолетта, — пытаясь заглянуть мне в глаза, заговорил опекун. — Ты ведь не можешь быть его родственницей? Ты точно не сестра ему, и даже не племянница, кто тогда?
— Дочь, — прошептала я, чувствуя себя так, словно открывала самую постыдную тайну. Однако вовсе не снобизм был тому виной, я не стыдилась родства с таким достойным человеком, как раз наоборот. Мне было неловко, что скрывала этот факт от лучшего друга Стивена, который сейчас стоял рядом и не отрывал от меня глаз. Надо было рассказать ему все еще у него дома, а сейчас он может подумать, будто я действительно совершенно не рада оказаться дочерью виера, потому и скрыла «неприглядный» факт.
— Почему ты не сказала раньше? — задал вопрос Амир, будто прочитав мои мысли.
— Мои родители скрывали это ото всех, и я не хочу, чтобы их тайна открылась. Это единственная причина. — Я нашла в себе силы открыто посмотреть Амиру в глаза.
— Дочь его и Мэри, — тихо проговорил ректор, потом вдруг развернулся, вышел из комнаты, и я услышала, как хлопнула дверь кабинета.
— Летта, — позвал растерянный Эди, — вот теперь ты меня добила окончательно.
Я ему не ответила, схватила браслет и направилась следом за ректором.
Отыскала я Сенсарро в саду. Он стоял на мосту, перекинутом через ручей, и смотрел вниз на воду. Я подошла и встала рядом.
— Вы не сказали по поводу экзаменов, — тихо заговорила, теребя в руках браслет.
Амир промолчал, потом едва слышно вздохнул, уперся локтями в перила и запустил пальцы в волосы.
— Жизнь — удивительная штука, — ответил он. — Кажется, что навсегда лишился чего-то дорогого, оставил все, связанное с ним, в далеком прошлом, а потом вдруг прошлое вновь вторгается в настоящее и переворачивает устоявшиеся представления, заставляет переосмыслить все заново.
— Эта новость стала для вас ударом? Вы наверняка полагаете, что я недостойна быть родной дочерью такого человека.
— Не ты недостойна, Летта, но так все сложилось. Эстер и Роланд забрали тебя и старательно искореняли все те задатки, что были даны от природы, пытались подстроить под себя и свои представления о жизни. Сейчас нелегко разобраться в уже сложившемся характере. В тебе воспитание и истинная натура находятся в постоянной борьбе друг с другом. Ты просто соткана из противоречий и не обрела еще своего стержня.
— Но разве я не изменилась с нашей первой встречи?
— Не столько изменилась, сколько раскрылась, Летта. Вышла из своей скорлупы.
— В этом есть и ваша заслуга.
Он усмехнулся:
— Намекаешь на похищение?
— На то, как сурово вы погрузили меня в совершенно иной мир. Это помогло переменить мое мировоззрение.
— Есть люди, которым ничего не помогает, а с тобой не все потеряно.
— Знай вы с самого начала, чья я дочь, стали бы действовать иначе?
— Безусловно. Я бы сам отдал тебе шторы из своего кабинета.
Я покраснела, вспомнив про тот давний случай, а Амир замолчал, задумчиво посматривая на сорванные ветром листья, закружившие хоровод над гладью прозрачного ручья, потом негромко и уже серьезно добавил:
— Постараюсь впредь избегать подобных ошибок, а ты имеешь полное право принимать самостоятельные решения, никто не будет на тебя давить. Если же понадобится моя помощь, достаточно просто позвать.
— Спасибо.
Я была благодарна ему за эти слова, но только совершенно не хотела покровительственного отношения. Мне не нужен был второй опекун в лице Амира. А чего конкретно я от него хотела, пока и сама не разобралась.
— Надеюсь, вы больше не считаете меня взбалмошной и капризной девчонкой? Не думаете, что я всегда стремлюсь потешить собственное самолюбие?
Может, не стоило напоминать ему эти речи, брошенные в гневе, но захотелось прояснить все прямо сейчас, пока он разговаривал со мной, отвечал на вопросы.
Амир притворно вздохнул:
— Ты и есть девчонка пока, а взбалмошная или нет, зависит от ситуации. Я ведь предупреждал, что свобода развращает. Вот Амадин и потерял еще одну идеальную леди.
— Не стоит смеяться надо мной, будьте же серьезны! Неужели я так и не выросла, по-вашему? Почему до сих пор видите во мне лишь ребенка?
Амир оторвал взгляд от воды, пристально взглянул на меня и произнес странную фразу:
— Вместе с взрослением приходят и новые сложности. Порой они затрагивают и тех, кто хотел бы их избежать. С детьми гораздо проще.
Мне непонятен был его ответ. Но только хотела уточнить, что Амир имел в виду, как голос Эдвара прервал нашу беседу:
— Вот вы куда спрятались, ну сколько можно вас искать? Почему ушли? В кабинете нельзя поговорить?
Опекун встал рядом и слегка толкнул меня плечом.
— Летка, ты ведь у нас дочь героя. Давай всем расскажем?
— Эди, я не буду рассказывать. Не понимаешь разве? Представь себе степень скандала в высшем обществе.
— Я думал, ты уже выбрала, на чьей ты стороне.
— Эди, я не желаю, чтобы моих родителей… чтобы все это обрушилось на них.
— Ты с ними даже не общаешься.
— Да при чем здесь это? Наши личные отношения остаются между нами, а вот выносить тайны прошлого на всеобщее обозрение я не хочу. Представь, если вдруг твоя мать оказалась тебе не родной, ты бы отказался от нее, захотел сделать ей больно? Она ведь все равно тебя вырастила.
— Нет, конечно. Ладно, понимаю я все. Думал, вдруг расскажешь. Просто многие бы обрадовались, узнав, что у Стивена был ребенок, который мог унаследовать его способности. А кстати, Летка, что-то я не замечал в тебе особой магической одаренности, тебе от отца что-нибудь передалось?
Я удивленно посмотрела на опекуна. Откуда мне об этом знать, если я слышала об одаренности Стива только из доклада.
— У Летты дар руководителя, но боевая магия — не ее сильная сторона. Кажется, ей достался творческий дар матери, — разъяснил Эди ректор.
— Вот жалость. Хотя… Вдруг детям передашь, Летка. И кстати, теперь ты можешь носить браслет Витара.
— Зачем?
— Он будет давать тебе дополнительную защиту. Вещь на самом деле стоящая. Есть несколько конкретных примеров из жизни Стива, когда браслет его спас. Он минимизирует степень поражения при причинении владельцу физического вреда. Например, однажды Стива отравили, и браслет замедлил все внутренние процессы в организме, благодаря этому яд не убил его и Витара спасли. В другой раз, когда его связанным выкинули из лодки, он не успел захлебнуться до прибытия верных сторонников.
— Надевай, Виолетта, — поддержал друга Амир. — С тобой столько всего произошло за последнее время, что браслет не помешает.
Я посмотрела на зажатую в руке вещицу с сомнением. Куда же ее пристроить, чтобы никто не заметил? Может, на ногу? Поглядев на кожаное плетение, поняла, что длину можно регулировать, и решила, что завяжу браслет над коленом, там точно никто не заметит.
