Слышу.
Верю.
И мне даже стало стыдно за мои столь вздорные и нелицеприятные мысли.
— Прости, — прошептала и осторожно коснулась его щеки. — Не знаю, что на меня нашло.
Прикрыл на секунду глаза, пытаясь усмирить бушевавшие внутри эмоции, и потерся щекой о мою раскрытую ладошку.
— Я обещал твоему отцу, что уберегу вас от всего этого, что до последнего постараюсь скрывать факты, связанные с нестандартностью ситуации пробуждения силы… Он очень сильно любил вас. Ты даже себе не представляешь, насколько сильно.
— Знаю и помню… Что теперь с нами будет?
— Мне нужно к Стражам, проверить сознание доставленных на гипноз. Я обещаю, что сделаю все, от меня зависящее, чтобы вытащить вас отсюда.
Быстрый поцелуй, и Сережка ушел.
Громко щелкнул замок, и мы с Денисом остались одни.
Братишка никак не мог прийти в себя, и мне стало по-настоящему страшно и жутко. Я осторожно придвинулась к нему и обняла за плечи, прижала к себе… а он продолжал молчать.
Время текло неторопливой рекой. Секунды складывались в минуты, минуты в часы. А мы сидели и ждали.
Через какое-то время в глазах Дениса начало появляться осмысленное выражение, ступор больше не сковывал мальчишеское тело, но его настороженный и непонимающий взгляд говорил мне о том, что картинки недавних событий еще не всплыли в памяти.
— Тань, — прошептал он тихо, но здесь стояла такая тишина, что не услышать было очень трудно.
— Я тут, Денис.
— Где мы?
— У Стражей.
— А почему?.. Почему мы здесь?
Я внимательно вгляделась в его лицо:
— А ты не помнишь?
— Нет… Я был в парке. — Он нахмурился, потер виски, попытался вспомнить и не смог. — А потом… стало темно и горячо… вся кожа будто вспыхнула разом… мне кажется, что кто-то кричал… все как в тумане, размыто и непонятно.
— Успокойся, малыш. Все хорошо.
— Но почему на мне наручники? — Дэн непонимающе разглядывал металлические браслеты на запястьях.
Наверное, даже хорошо, что он ничего не помнил.
Но ответить ему я не успела, именно в этот момент дверь открылась, и в комнату вошли двое Стражей.
— На выход, — сухо произнес один их них, и мы безропотно подчинились. Но дальше все пошло совсем не по ожидаемому сценарию. — Мальчик налево, а вы со мной.
— Куда вы его собираетесь отвести? — Я обняла Дениса за плечи и прижала к себе.
К черту благоговейный страх перед Стражами, я не оставлю братишку одного. Не позволю им проводить следственный эксперимент без моего присутствия. Он даже консервацию силы не прошел еще, потому как мал!
Но в этот момент в коридоре появился запыхавшийся Сережка:
— На сканирование, чтение и разговор со мной, надеюсь, нет возражений?
— Нет.
В последний раз обняла брата и поцеловала его в макушку.
Меня привели в небольшое помещение с серыми стенами, одну из которых занимало зеркало, хромированный стол посредине пугал своей схожестью со столом вивисектора. Присела на один из двух стульев, привинченных к полу (фантасмагория какая-то), почувствовала себя героиней шпионского фильма. Интересно, а следователь один будет или два (плохой и хороший)?
Почти сразу дверь открылась, и зашел уже знакомый мне Страж. Антон, кажется. В руках он держал какие-то разноцветные папки, одну из которых я почти сразу узнала — мое личное дело. Тяжелый такой томик, содержащий в себе все данные о моем проклятии и их попытках его нейтрализовать.
— Татьяна Разина, ведьма-аспин, двадцать четыре года, — произнес он, аккуратно раскладывая папочки вокруг себя.
Я лишь кивнула и сложила руки на груди.
— Наслышан о вас. Антон Гордеев.
Почему-то внутри поднялась волна протеста, хотелось надерзить, даже нагрубить ему. «А вот я вас впервые вижу и слышу!» — таки рвалось с языка. Обидится еще. Поэтому лишь неопределенно пожала плечами.
— Проклятие такого уровня, которое не только не убило в младенчестве, но и поселилось в вас, избрав ваше тело своеобразным сосудом для хранения. Сколько лет его пытались вытащить?
— Семь.
— А удалось только Туманову… Почему о факте инициации не сообщили?
— Не успела.
— Вас инициировали вчера.
— Какие-то проблемы? Проклятие снято, инициация проведена… по всем правилам. Артефакты заряжены, деньги у меня на счету.
— Мы проверим, — кивнул он и продолжил изучать меня своими светло-карими глазами. — Думаю, сканирование Дениса Разина покажет остаточные следы вашей магии и вашего щита.
В чем, в чем, а в этом я точно не сомневалась.
— И все обвинения с него будут сняты?
— С вашего брата — да. Но не с вас. Ваша сила и магия потенциально опасны… Такой магический всплеск, такие разрушения… Прошло всего два с половиной часа после взрыва в парке. Вроде бы небольшой промежуток времени. Что за такой промежуток времени можно сделать? Как оказалось, очень многое. Вы знаете, что сейчас происходит на улицах Москвы? Не знаете?! Людские новости пестрят заголовками о неадекватном мальчишке-подростке, который приставал к красивой молоденькой девушке, а когда она ему отказала, чуть не уничтожил ее и десяток других людей… количество трупов на каждом канале разнится.
— Это неправда. И любое сканирование это докажет.
— Да, но информационный механизм уже запущен. Невиновность вашего брата легко доказать, и она будет доказана. Ведь он всего лишь жертва экспериментов своей сестры. А людям так нужен козел отпущения, на которого можно повесить все беды и грехи. И не только случившееся в парке.
— И этим козлом стану я?
Мужчина на вопрос не ответил.
— Вознесенский полчаса назад уже дал интервью одному из ведущих телеканалов. Потом посмотрите в записи, очень животрепещуще получилось… Этот господин даже поставил под сомнение нашу беспристрастность и объективность. А где сомневается один, там будут сомневаться и другие.
— Стражи уже не одно столетие стоят на защите людей.
— Наша система не столь идеальна и далеко не так прочна, как кажется на первый взгляд. Особенно когда такие, как Вознесенский, всячески стараются ее подорвать. Вы же понимаете, чего они хотят добиться?
— Полного контроля над нами.
— Конечно, применение гипноза к этой Дорофеевой докажут.
— Она жива?
Не то чтобы я ее жалела. Но лишний труп в обвинительном списке мне видеть не хотелось.
— На ваше счастье, все пострадавшие выжили.
— Хорошо. И что мне теперь грозит?
— Сложно сказать, Татьяна Анатольевна. Но господин Вознесенский готов пойти на небольшое послабление. Вы же молодая, только что инициированная ведьма. Он не будет требовать от Совета лишения вас магических способностей, а ограничится временной изоляцией и принудительным годовым лечением.
Какая щедрость.
— В обмен на что?
— Вам это сообщит нейтральная сторона. Один колдун, который готов стать посредником между вами и людьми, очень хочет с вами встретиться. Вы готовы его выслушать?
— Конечно.
Выбора у меня, по сути, не имелось.
— Одну минуту.
Он быстро собрал все документы и исчез. Оставив меня одну в допросной.
После того, что произошло за последние сутки, я уже, кажется, ничему не могла удивиться, но появления этого колдуна я точно не ожидала. Мне с трудом удалось удержать на лице невозмутимое выражение, когда мужчина открыл дверь, не спеша, даже вальяжно, зашел и сел напротив.
Презрительный взгляд светло-серых глаз окатил меня не хуже выплеснутой в лицо кружки воды, причем воды далеко не ключевой, а застоявшейся и вонючей. Увидела, как в глубине его глаз загорелся огонек злорадства вкупе с торжеством. Но у меня уже давно выработался иммунитет на его пренебрежительные позыркивания. Я ответила ему сдержанным и равнодушным кивком. Все еще помнила, как его раздражает, когда я манкирую обязанностями соблюдать вежливость. Бесишься? Я стараюсь!
— Максим Леонидович. Какая неожиданность. И давно вы числитесь на побегушках у Вознесенского?
Побледнел, заскрипел зубами, но выхода гневу не дал. Хотя, как показала практика, если бы мог, давно уничтожил бы.
