— Тебе не хочется лишиться силы, — отрезал прежний император. — Как и мне.
— Возможно. В таком случае я вас больше не задерживаю.
— Я хочу забрать детей Эльзы.
В первый раз в тоне Максимилиана мелькнуло хоть что-то человеческое.
— И вы будете воспитывать новых заговорщиков?
— Нет. Я просто хочу, чтобы дети моей крови выжили. Ты же все равно умертвишь их.
— Маркиза Борнмута не отдам! — зарычал Ричард.
— А если император прикажет убить его?
— Юный маркиз — кадет Академии, — жестко сказал Ричард. — И его жизнь в безопасности.
— И ты готов с оружием в руках это доказывать? — рассмеялся прежний император.
— Довольно, — обронил Фредерик. — В любом случае дети герцогини — это моя ответственность.
И мы все замерли, понимая, что император решает: жить или умирать двум детям… Император тяжело вздохнул, побледнел — и мы вздрогнули, осознав, что сейчас будут произнесены слова приговора.
— Фредерик, — вдруг тихо сказал его отец, — пожалуйста… Мать просит. Она так одинока. И просто хочет забрать своих внуков.
— Девочку забирайте, — решился император. — Что же касается мальчика… Ричард. Под твою ответственность. И… я расскажу обоим правду. И потребую клятвы: они оба живут, пока не замышляют ничего против империи и рода Тигвердов.
— Мне нужно уходить, — тихо сказал Максимилиан. — Защита истончается.
— Швангау доставит вам девочку.
Когда прежний император исчез, Фредерик отошел к окну и застыл там, отвернувшись от нас. Ричард переглянулся с Брэндоном и негромко произнес:
— Вот никогда бы не подумал, что у Максимилиана могут быть дети вне брака…
— М-да, — откликнулся наследник. — Такая гордость… Такая жажда чистоты рода…
— Как он презирал меня и никогда не забывал упрекнуть меня моим происхождением…
— И герцогиня… Вот бы не подумал, — продолжил Брэндон.
— Мне она нравилась… Как все нелепо…
Брэндон между тем посмотрел на напряженную спину отца. Подумал. Подошел к нему — и положил руку на плечо.
— Отец, ну ладно тебе. Все ведь обошлось…
У наследника это получилось как-то смущенно. Император развернулся и обнял сына.
В этот момент дверь грохнула.
«Да что ж за проходной двор!» — мелькнула у меня мысль, а мужчины уже поставили защиту.
В покои ворвался Ирвин. Губы у нашего целителя были недовольно поджаты. Он сжимал и разжимал кулаки. Глаза метали молнии. Словом, наш флегматичнейший спаситель был в гневе. И даже не собирался этого скрывать.
Мы с Фредериком переглянулись, поймали удивленный взгляд наследника — таким Ирвина еще никто не видел. Потом посмотрели на Ричарда. Судя по крайне незаинтересованному выражению лица, тот как раз был в курсе, что вызвало такую реакцию невозмутимого, в общем-то, человека.
— И как прикажете понимать все происходящее? — зарычал целитель.
— Все же обошлось, — смущенно ответил ему Ричард Фредерик Рэ, ненаследный принц Тигверд, главнокомандующий имперскими вооруженными силами и бастард императора.
— Когда я видел вас в прошлый раз, у вас был микроинфаркт. Мы около часа боролись за вашу жизнь! Я прописал вам постельный режим. Никакой магии и никаких нагрузок на сердце. И что?! В течение суток вы выстроили несколько порталов, а потом совершали подвиги на башне замка, захватывая мятежников!
— У них была миледи Вероника, — тихо сказал Ричард. — Я должен был или вытащить ее, или погибнуть.
— Ваше величество! — укоризненно посмотрел на императора целитель.
— Честное слово, я не знал, — недобро посмотрел на сына император.
— А где все ваши лекарства, которые я оставлял? — взревел Ирвин.
— В покоях Вероники во дворце.
Ирвин вышел, громко хлопнув дверью.
— Что? — поежился Ричард под нашими недобрыми взглядами. — Мне уже лучше. И Феликс меня подлечил после того, как ты исчезла с той поляны. А целителю нашему… Успокоительные пить пора…
— А ты помнишь, что я сказала тебе на той поляне про ответственность за наших сыновей? — тихо спросила я.
— Милая, на меня нельзя ругаться. Ирвин же прописал мне покой. К тому же… Мне так нравится, как это звучит — «наших сыновей»!
— И что теперь будет? — спросила я.
— Казни, — проскрежетал император.
Тут дверь снова распахнулась — и на пороге появились мои мальчики. Все трое.
— Мама! Мама! Ты жива! — закричали они. И я поняла, насколько я счастлива.
Глава 32
Настроение было… из рук вон. Блины не переворачивались — слипались. Это у меня! Сильнейшего мага блинов, пирожков и пышек обоих миров. А все из-за свадьбы. Как подумаю о предстоящих торжествах в честь нашего с Ричардом бракосочетания — настроение портится.
Во-первых — платье. Наряд, который сшила Мари на средства, собранные сослуживцами Ричарда, был настолько прекрасен, что ничего другого не хотелось. А надеть платье снова…
Во-вторых, вернулся страх, смешался с предсвадебной лихорадкой и поселился в душе, напоминая о себе раз по сто на день. Пятый блин скукожился на сковородке бесформенным комком… Нет — не выпекаются.
Набросила жакет, насыпала в кружку лимарры и пошла к любимому камню — гулять и успокаивать расшалившиеся нервы. Я невеста, у меня скоро свадьба, мне положено нервничать. Так что переживут без блинов. Яичницу съедят. С бутербродами.
— Ника… Что? — Знакомая загребущая рука сцапала горсть лимарры, отправила в рот, испачкалась густым липким соком и обняла меня за талию. Я вздохнула. Ричард, Ричард… Вот что за день такой, а? Малиновое пятно на платье, скорее всего, не отстирается. Душистых ягод в кружке почти не осталось — пусть уж доедает…
Я улыбнулась, глядя, как щурятся черные глаза от удовольствия. Ричард любил лимарру, любил этот камень и вот такую погоду — солнечную, ясную. Я, в муке и соке от ягод, наверняка была обворожительна и сексуальна. Все складывалось как нельзя лучше — сейчас или никогда, сказала я себе и осторожно начала разговор:
— Любимый?..
— Да?
— Расскажи про обряд венчания. Как это происходит в империи?
— Смотря кто женится, — облизнулся жених. — Бракосочетание представителей знатных фамилий — это одно. Простых людей — совсем другое. У чкори — свой обряд.
— Расскажи про все!
— Знать совершает обряд в Храме Стихий — туда мы с тобой и отправимся. Обряд несложный, но красивый.
— А кто проводит обряд? Жрец?
— Да. На обряд венчания служитель храма надевает белоснежные одежды с золотой вышивкой символа каждой стихии. Тебе понравится. — Я сделала вид, что не заметила, как мне подмигнули. Держись, Вероника, спокойно! Иначе все дело провалишь…
— То есть после обряда в Храме Стихий, который проводит местный служитель, брак считается законным?
— Да. Ника, что ты задумала? Не ходи вокруг да около — я слишком хорошо тебя знаю…
— Я боюсь. По-прежнему боюсь нашей свадьбы. Я знаю, что враги повержены и все такое… Но все равно боюсь, что что-то случится. Давай обманем судьбу, а? Сбежим и повенчаемся в Храме Стихий на рассвете? Пожалуйста… А потом пусть делают что хотят: торжества, обеды, приемы — мне уже будет все равно.
— На закате.
— Что?
— Обряд в Храме Стихий совершают на закате!
— Так значит… да?
— Нас с тобой просто убьют за такие выходки, Ника! Но… ради тебя я готов на все. — Ричард обнял и поцеловал меня. Долго. Нежно.
И была в этом поцелуе такая… искренняя солидарность предложенному мной плану, что я не выдержала и спросила:
— Ты ведь боишься, Ричард. Ты тоже боишься, что что-то случится перед нашей свадьбой, так?
— Так. Раскусила, сдаюсь! Сегодня. На закате.
— На закате. Сегодня…
Будто гора с плеч! Вечера все еще стоят прохладные, оденусь потеплее, в любимое пальто, и все будет кончено! Ричард тоже повеселел. Мы возвращались, болтая о том о сем, иногда останавливаясь, чтобы поцеловаться. Пару раз мне показалось, что под камнем что-то блеснуло. Наверное, солнечный луч отразился в росе…
