– Бред, – пробормотала я, но все же смотрела на видео, где белобрысая шла следом за Кириллом к машине из супермаркета, – мне никто и ничего об этом не говорил. В больнице. Мне сказали, что к нему никто не приезжал. Зачем тогда мне звонили и просили приехать? Она разве не могла его опознать там и забрать?
А сердце уже болезненно сжалось, и я почувствовала, как Лиза гладит меня по руке и, как ни странно, молчит. Словно знает, что сейчас лучше помолчать.
– Вот именно это и настораживает, Женя. Она могла сказать, что приехала не к нему, и просто зайти в палату. Или переговорить с ним на лестнице. Ее паспортные данные вписаны в журнал посещений в клинике. Ты можешь сама это проверить. Мне просто кажется, им зачем-то было нужно, чтоб туда приехала именно ты.
– Все, что ты говоришь, не поддается логике. Зачем им это? Кирилл ушел от меня, и я его не держала. Зачем этот спектакль? Кому он нужен?
– Смотри, вот здесь видео, где Кирилл выходит из дома Алины, и он точно знает, что там стоит его машина. Нажимает на пульт, и вуаля – он уже в своей тачке.
– Она могла ему сказать, что машина у дома. Не вижу ничего удивительного. Слав, ни одно твое доказательство не является прямым. Это лишь домыслы. Твои личные домыслы.
– Тебе хочется в это верить. Но на самом деле тебе лгут. На флешке есть документы о его долгах. Он брал кредиты. Он потратил все лимиты на карточках. Возможно, он играл, я не знаю. Но знаю, что отец Алины потребовал от Кирилла оставить его дочь, и тогда он простит ему все долги.
– Откуда такая информация? Ты разве знаешь отца Алины?
Спрашиваю, а сама чувствую, как немеют кончики пальцев. Измена не так отвратительна, как предательство… Не так омерзительна, как вот такая подлость.
– Я побеседовал с Алиной. И у меня нет повода ей не доверять. Я не ты. Мне она лгать не станет. Судя по тому, что на карте у Кирилла круглая сумма, их сделка с ее отцом состоялась, но любовники видятся тайно. Кирилл до своего исчезновения получил визу на въезд в США. В тот ж день там получала визу и Алина. Совпадение? Потом он купил билет. Им просто нужно было время переждать и сбежать вдвоем, и самым лучшим выходом стало вернуться к тебе. Посидеть под прикрытием, перекрыть долги и удрать с любовницей. Но ты бы не приняла, да и..
– Хватит! Замолчи! – мне казалось, что я задыхаюсь, – молчи!
– Он лжец! Твой муж подонок и лжец!
– Замолчи! Мой папа хороший, ясно?! А ты… ты козел! Иди отсюда! Не трогай мою маму! Убирайся, или я тебя побью!
– Лиза!
Я тряхнула дочь, пытаясь заставить замолчать, а сама старалась дышать. Только дышать. Глубже и сильнее. Не показать Славику, что поверила. Не показать, что он меня только что разнес на куски… А точнее, что по мне пошли трещины, сеткой. Я еще не разломалась, но у меня от боли дрожат колени и руки, и я сдерживаюсь чудовищным усилием воли, чтобы не рассыпаться при нем.
– Она как раз приезжала к нему в его офис сегодня. Это тоже снял мой человек. Они обнимались, Женя… Не дай подонку обмануть тебя!
В голове закрутились вихрем слова Кирилла сегодня в машине точь-в-точь, как говорил раньше. На повторе. Снова и снова. Я медленно подняла взгляд на Славика.
– Спасибо. Я посмотрю флешку дома.
Пошла в сторону здания, сжимая ручку дочери и чувствуя, как земля шатается под ногами. Шатается намного сильнее, чем тогда, когда узнала о его измене.
– Жень! Позвони мне! Я буду рядом. Слышишь? Я люблю тебя!
«Люблю…люблю…люблю»… Кирилл так и не сказал, что любит меня. Я и не помню, когда он говорил мне это последний раз. Мысли цепляются одна за другую. Сама не поняла, как собралась и уехала с работы домой. Я должна была побыть одна. Обязана просто побыть одна. Автоматически набрала Кирилла, но его телефон оказался выключен.
Я просмотрела эти проклятые видеозаписи тысячу раз, с каждым просмотром понимая, что во мне опять все застывает, как в прошлый раз, и становится страшно, что если я пойму, что это правда, я уже никогда не подниму головы. Меня это убьет. И я готова была его выслушать. В этот раз я хотела смотреть ему в глаза и слышать его оправдания, слышать его версию. Мне сейчас казалось, что я по взгляду пойму – лжет он или нет, как и тогда сразу поняла, что ОНА есть. Только в этот раз у меня внутри от боли все зашлось мгновенно, и я не могла даже сделать глоток воздуха. Снова и снова набирала его номер, но он не отвечал. Просто не отвечал. Сотовый включен, а я слышу проигрыш мелодии ожидания в сотый раз и понимаю, что это уже нельзя списать на севшую зарядку – Кирилл намеренно не берет телефон. Как же хочется найти тысячу и одну причину – почему, и в тот же момент понимаю, что это так бессмысленно. Всегда считала, что если человек действительно хочет, он и ответит и позвонит, и найдет тебя где угодно. Значит, не хочет. В «не может» я не верю уже давно. Не может – это когда умер или руки с ногами отнялись. Все остальное – это «не хочу» или «не хочу сейчас». И не нужно искать никаких красивых причин или верить в эти самые причины. Хотя, несомненно, нужно уважать чужое «не хочу». Но только не сейчас, когда я хотела вытрясти из него правду, в глаза смотреть и трясти его, цепляясь за воротник рубашки. Пусть, мать его, говорит неправду. Я готова ее выслушать. Любую. Только не прячется от меня вот так трусливо.
Но идут часы, и мне кажется, что я начинаю медленно сходить с ума. Почему, черт тебя раздери, почему ты своим молчанием подтверждаешь слова Славика? Почему ты это делаешь со мной, Кирилл? Ответь! Ну же! Возьми трубку!
В отчаянии швырнула сотовый на диван и впилась пальцами в волосы, стараясь не застонать вслух. Детям достаточно переживаний, достаточно слез, пролитых по нему и по нашему разводу. Я не хотела сейчас, чтобы они опять погрузились в эту тоску и депрессию. Кружила по его кабинету, в который раз перебирала его вещи, силясь найти хотя бы что-то. Складывала рубашки и свитера, раскачиваясь из стороны в сторону, впав в какой-то ступор и поглядывая на часы. Уже почти одиннадцать, и ни слова от него. Наверное, это самое страшное – вот так ждать звонка, как будто от этого зависит вся твоя жизнь, как будто он все может изменить. Вот заиграет знакомая мелодия, и все опять станет хорошо. Кирилл скажет, что где-то оставил сотовый, что у него было много дел по продаже магазинов. Потом мы вместе посмотрим это видео, и он даст объяснение всему. Успокоит. Ведь у каждой медали есть две стороны. Разве можно было вот так притворяться? Ладно со мной, а с детьми? Я же видела его глаза, видела, как он смотрит на них, видела эту растерянность, отчаяние. Неужели можно вот так играть? Неужели я настолько глупа и слепа?
Я не хочу опять в ту могилу, не хочу опять быть мертвой. Только что-то мне подсказывало, что в этот раз я не справлюсь. Потому что это хуже измены. Это настолько подло, что я даже представить себе не могу. Чтобы человек, проживший со мной больше двадцати лет, отец моих троих дочерей мог вот так поступить со мной и с ними? Вот так грязно использовать? Играть мною и моими чувствами настолько жестоко, что, мне кажется, я способна окончательно свихнуться, если пойму, что все это правда. Я пока боялась думать, как это воспримут дети, и из какого дна мне потом придется тянуть каждую из них. Потому что второй раз больнее, чем в первый. Намного больнее. Ведь даешь шанс и уже веришь, что в этот раз все будет хорошо. Разбиваться дважды больнее, так как собрать себя по кускам уже намного сложнее.
Встала с пола и зачем-то открыла ящик его стола. Мгновенно замерла. В горле сильно пересохло, и по спине пробежали мурашки страха – вдоль позвоночника от копчика и прямо к затылку, сжимая его в тиски по бокам так, что в глазах зарябило – в ящике лежал пистолет. Я никогда не видела у Кирилла оружия. Я вообще никогда в своей жизни не видела настоящего оружия. Только в кино. Протянула руку, чтоб дотронуться, и тут же одернула. Стало неимоверно страшно. Я протерла лицо сухими, холодными ладонями, тихо завывая от отчаяния. Это походило на какой-то жестокий кошмар, и я сейчас непременно проснусь. Непременно открою глаза, и окажется, что я сплю в своей постели у него на груди, и мне все это просто снилось. Господи! Во что ты влез, Кирилл? Что случилось в твоем проклятом прошлом? Что ты натворил? Я сердцем чувствую, что это лишь вершина айсберга. Почему у тебя в ящике стола лежит пистолет? Судорожно вздохнула, и взгляд остановился на пуговице. Той самой, что Кирилл показывал мне в электричке, когда мы ехали домой из больницы. Я взяла ее в руки и покрутила в пальцах, и вдруг меня словно что-то ударило по голове, я даже дернулась и сильно сжала пуговицу в ладони.
