Тут пыльно было, и грязно очень, словно неделями не убирались. Пыльные ковры, стены серые, люстры грязные, даже паутины и то нету. Пауки от бескормицы передохли все.
И духан... Где-то тут жгут большое такое ведро тряпок.
А парень встал, мигом оторвал от вешалки длинную деревяшку и замахнулся на меня. Тут сработало вколоченное на тренировках сержантом. Прижался к противоположной от него стене коридора и чисто автоматически ткнул длинным концом тонфы, держа её под перекладину как за гарду, в голову. Вообще-то полагалось рубить в такой ситуации, да размахнуться негде тут, и то, что управляет воином, само выбрало наилучший вариант действия.
Вот бы ещё знать, что же им управляет-то...
Ткнул я плохо. В руках-то моих палка, а не меч с острием и лезвием. Чел просто потряс головой, оборачиваясь ко мне. Даже палки своей не выронил.
С левой руки в голову, попал в ухо, отдало в плече как надо, как учили, с правой тонфой в пузо, с ноги в ноги, зря, не получился удар, смазался, коленом надо было, ещё раз тонфой меж сисек, в грудь. Ага, забыл про дубинку-то свою? Но и у меня не сахар, не проходят удары хорошие, тесно тут! Ну, не беда, бросаем тонфу и хватаем за ближайший ко мне локоть, насаживаем на колено, давим на него сверху, пользуясь массой и весом.
Получилось неожиданно легко, чел валялся на полу, я удерживал его там, завернув ему руки и голову.
-Пожалуйста, лежите спокойно. -Ровно сказал я.
Как-то очень вежливо получилось. От себя не ждал. И дыхания даже не сбил.
-Ага, молодец! -Показался Михалыч. -Давай, пакуй барыгу... Вот сюды его. -Он показал на открытую дверь, где уже был Костик.
Поднял, дал пинка коленом под бедро, на две трети. Чтобы было больно и чтобы больше не дергался. Жилистый, тварь, с таким надо глаз да глаз! Вырвется, потом не поймаешь. Уже в "Васильке" на таких насмотрелся.
Перестарался, жилистый охнул и стал кривиться. Так, а что это... Опа! А паря-то вооружен... Ловким движением свободной руки вынул у того из-за пояса, сзади, пистолет. Что-то очень похожее на Иж-71, но только магазин какой-то другой и спереди у ствола тоже срезы. И больше, здоровый-то какой!
Не время.
Втолкнул типа внутрь, не отпуская руки, дал ещё одного пинка. Тип, и так уже получивший, завалился на пыльный ковер, я сел сверху.
-Глянь, что это? -Показал Костику ствол.
-Вальтер. -Определил Костик. -Такие уже видел. В книжке... Вроде бы он.
-Ого. -Как чертик из табакерки появился Михалыч, осторожно, двумя пальцами за скобу взял пистолет, отщелкнул магазин, дернул затвор, посмотрел в ствол со стороны рукоятки напросвет. Защелкнул магазин, поставил на предохранитель, спрятал в объемный карман подмышкой. -Да это же Вальтер ПэПэКа. Откуда? -Он походя попал пинком по ребрам жилистого. Тот охнул, но промолчал. -Ладно, я его тебе в жопу суну, тогда и расскажешь. Так, вот этого давай к батарее пристегни...
-Чем? -Резонно спросил я.
Мне были выданы наручники. С ними я умел обращаться, через пару минут жилистый скрючился у батареи и сидел там молча. К нему присоединился ещё один тип, которого ломал Костик.
-Вздумаете орать, матку вырвем. -Предупредил Костик. -Понятно?
Пленные молчали и злобно на нас смотрели. Потом один, а за ним другой кивнули.
-Вот и ладушки. Ствол откуда? Слыш, тощий?
-Да пошел ты. -Отозвался глухо жилистый.
Я дал ему подзатыльник.
-Вежливее давай, жертва аборта. -Ещё один подзатыльник, с другой стороны. -Если не будешь говорить, то я... -Призадумался. А в самом деле, что это я? Какое моё дело, что там с ними будет, это дело Петра Сергеевича и Валерий Алексеевича, и их хорошего знакомого Михалыча. Но уж никак не моё. И мне оно как-то не надо... -Слыш, нож твой? -Я показал ему подобранный перочинник. Держал так же осторожно, как и Михалыч, двумя пальцами.
-Ребят, кто-нить, помогите. -В дверь сунулся Валерий Алексеевич. -Тут...
-Я схожу. -Я вышел.
У Валерий Алексеевича дело было туго.
Нарки кайфовали. Выглядело это так. Комната, довольно большая. В ней рядами уложены матрацы и раскладушки низкие, на них лежат люди разной степени истощенности и помятости, накрыв лица мокрыми полотенцами. Как дрова. Лежат, не двигаются, только иногда подергиваются. У каждого из тела торчит по шприцу, то из руки, то из ноги. У одной девки, голой, из внутренней части бедра торчит. Нашла куда сделать укол, дура. Воняет дерьмом и потом.
Дрова разложили.
В основном мужики тут, хотя есть и пара девок.. Опознать их можно только по тому, что на одной юбка, единственное, что из одежды осталось, а на другой вообще одежды нет. Тело все в синяках и длинных красных пятнах, пролежнях. У нее-то как раз в бедре шприц. Вторая сохранилась получше, но тоже выглядит неважно. Все тело в засосах, грудь в потеках какой-то желто-белой дряни... Ссали на неё, что ли?
Глянул, отвернулся сразу побыстрее.
Женщина для меня всегда была... Ну, не то чтобы свята совсем. Опыт-то я уже кое-какой имел, и знал, что ничего там нету сложного да святого. Все обычно, хотя и приятно. Но видеть, как милая и красивая девушка превращена просто в безвольную куклу, в бревно какое-то, в мусор, в хлам... Медленно, исподволь, подло. Без надежды на возвращение к нормальной жизни.
Наверное, лучше уж как королева Мор Шеен. Там смерть честнее как-то. За день-другой всяко на тот свет.
-Валерий Алексеевич...
-Тут где-то кладовка должна быть... -Валерий Алексеевич оглянулся. Вот тут... Нет. Не тут точно. Планировка-то стандартная, у меня бывшая в такой же квартире живет, сука...
За стеной что-то смачно влепили, быстро оборвался вскрик. Потом невнятный разговор, говорил Михалыч. Ему отвечали срывающимся голосом.
-Кладовка, кладовка, где же ты кладовка... -Сказал Валерий Алексеевич. -Почему-то нету, зараза такая?
В углу комнаты груда хлама. Маты какие-то старые, сложенные как попало, древняя одежда и прочее. Как раз угол закрывают.
-Может, вот там? -Предположил я.
-Помоги... -Валерий Алексеевич начал пинками расшвыривать маты.
В четыре ноги мы быстро распинали хлам, и открылся вход в небольшую каморку, за грубо врезанной дверью. Небольшой зеленый навесной замок, исцарапанный весь. Такая же небольшая фомка, и замок, крякнув, провис на одном ушке.
-Вот это да. -Сказал Валерий Алексеевич.
Тут все было заставлено коробками, причем некоторые в фабричной упаковке, затянутые бело-зеленой полосатой лентой с какими-то надписями на немецком. Пара коробок вскрыта, в них видны коробочки поменьше, зелено-красные, с волком на этикетке.
-Дурь это?
-Неее... Это не дурь. -Валерий Алексеевич вытащил одну коробку, открыл. Там, упакованные в плотную вощеную бумагу, рядками лежали пистолетные патроны. Калибра девять на восемнадцать, если я не путаю.
Восемь коробок. Упаковок патронов в коробке... Сколько? Не знаю. Вряд ли меньше сотни. Попробовал приподнять край - тяжелая, зараза, просто так не потаскаешь. И заклеены фабрично ещё. Надписи на немецком все. Что-то такое "дойча".
А вот тут уже интереснее.
-Макаровы? -Спросил я, глядя на коробки, в которых аккуратно лежали пистолеты. Новенькие, в блестящей смазке, черные ствольные коробки в коробках без маркировок. Чем-то на наши Макаровы похожи, да только чуть иначе как-то...
-Вальтер Пэ5. -Сказал Валерий Алексеевич. -А это Це-Эз семьседят пять, чешский. Чезетта! Вот надо же, никогда не думал, что их тут будет. Ты что? Это не макароны, какие это макароны...* Сколько их тут?
* - макарон, макароны - жаргонное название пистолета Макарова, ПМ
-Двенадцать штук. -Сказал я, оглядев коробки. -Может, в тех ещё есть.
-Десять, говоришь? -Переспросил Валерий Алексеевич.
