— Давай, Холли! — вдруг закричал Веноза. — Ты сможешь!
Что именно я смогу? Я недоуменно нахмурилась и вдруг упала носом в пол. Живот неожиданно и как-то сразу вырос, раздулся шаром. Не воздушным, поднимающим к небесам, а сверхтяжелым металлическим, словно я проглотила подводную лодку и теперь удивлялась, почему она не переваривается в желудке.
Я, конечно, подозревала, что в возрасте могу перейти в другую весовую категорию, но не думала, что это случится так скоро, под влиянием силовых потоков. Что со мной происходит?
— Прекращай, Гвэн! — вдруг зарычал Локка, которому в эмоциях вместе меня привиделась совсем другая Альба. — Тупая шлюха! Идиотка!
Он серьезно рассчитывал меня так вразумить?
Каюсь, уже после Выбора Жизни мне хотелось встретить хоть одного дракона и от лица всех дракониц высказать ему в грубой форме все, что я думаю об их отношениях к женщинам.
Но сейчас мне стало обидно за ставшую его женой веселую и мечтающую о любви девушку, которую силой заставили проходить Выбор. Не знаю при каких обстоятельствах муж лишил ее ребенка, но совершенно уверена, что проделано это было с особой жестокостью. И если всех других кандидатов Локка мог заманить в пещеру обещаниями поделиться силой, то жена, скорее всего, попала сюда не по своей воле.
В груди запекло. Мои руки и ноги вдруг стали коротенькими, а голова тяжелой.
Глава 27. Пошла отсюда, толстая морда!
Сначала я испугалась.
Меня бросало то в жар, то в холод, перед глазами плыло. В довершение неприятностей рядом совершенно истошно и невоспитанно визжали. Тонким истеричным фальцетом.
— Винченце, ты мне клялся, слово давал, что вытащишь из зеркала! Спаси меня, друг мой, я не переживу взрыва еще раз! Да сделай же что-нибудь, а-а-а, девка уже дымится!
Необычайно, просто редкостно противный мужчина этот дэв. Я нахожусь с ним в одном помещении не более получаса, а успела устать, словно он годами меня преследует. Так бы и треснула чем-нибудь.
— А-а-а, она разворачивается на меня!
Я аккуратно помахала в воздухе рукой — это единственное, что сейчас получалось из-за странного переизбытка магии и тумана в голове. Через линию пентаграммы внизу не переступить, но зеркало, насколько помню, оно же у самого края стоит, вдруг я его зацепить пальцами смогу. Тогда угроза опрокидывания рамы, в которой он живет, испугает визгливого типа, и он, наконец, замолчит.
— На помощь! Винченце, она… она на меня лапой машет, убить хочет.
Лапой? Чем я машу? Да что, черт его дери, происходит?!
Я поднесла расплывающуюся ладонь ближе к носу, в надежде изучить что так испугало дэва, но рука категорически отказывалась нормально подниматься. Зато где-то внизу, очень далеко внизу мельтешило что-то толстенькое и зеленое, действительно, напоминающее лапу.
Мамочки мои, я что, превратилась в дракона?!
— Гэб, я дракон, да?
— Ты им всегда была, милая, просто сейчас это чуть больше стало видно. Не волнуйся.
Рычит, переживает.
Я захлопала глазами, пытаясь сфокусировать взгляд. Мир подергался плавающе-туманной картинкой и ура-ура, в конце концов, приобрел желанную четкость.
Я возвышалась горой над пентаграммой, поправ хвостом ребра, оставленные прародительницей. По правое крылышко размещались завитки ритуала с участниками, по левое — высилась насыпь с потрепанным черным драконом.
Он смотрел на меня, разинув зубастую пасть, и безрезультатно пытался что-то сказать. Но сил ему явно не хватало, поэтому ящер подернулся дымкой и превратился в очень злого человека в драном плаще.
— Зачем? — опять запаниковал дэв. — Ты что делаешь, превращайся обратно!
— Делаю что могу, — огрызнулся тот. — Ты думаешь, после нескольких лет жизни снаружи у меня магии осталось немеряно? Да я, пока нашел хоть кого-то из прячущихся собратьев, почти высох. И не пойму, откуда она, рожденная пустышкой, накопила столько сил для оборота?
Я невольно посмотрела вверх, где невидимая отсюда, кружилась под потолком среди пыли и камней в энергетической воронке маленькая чешуйка, символ большой, пусть и неравной любви, часть жизни, ставшая артефактом и передавшая мне всю сохранную мощь проведенного ритуала.
— Ладно, хватит, рассусоливать, — сказал древний и воздел руки. — Начнем. Я, Винченце Гильермо Локка, повелеваю…
— Стоять! — зафыркала я густым дымом и тонкими струйками огня. — Нет, блин! В смысле — молчать! Даже не думай! Иначе я…
Я попыталась развернуться, буксуя на маленьких лапках, но хвост завело, и словно пушка на испорченных колесах, я повернула вправо, прямо на зеркало с дэвом.
— Па-ма-гите! — несчастный уже сипел.
Он пытался спрятаться в крошечном, оставшемся неразбитым осколке, ныкался за кресло, но кое-кто за прошедшие столетия так и не уменьшил объемы, поэтому «торчал» со обеих сторон бархатной спинки.
Запыхтев, я удвоила усилия, проклиная невесть откуда взявшееся желтое неподъемное пузо и непослушные лапы. Пару мгновений борьбы… Но вместо передвижения влево, я опять сдвинулась… вправо. Оказываясь прямо напротив ошалевших от такого поворота Фреди и Венозы.
— Драгоценная подруга моего сердца, — пробормотал вампир, покосившись вниз, на прах предшественника-неудачника, — мне, конечно, лестно твое внимание…
— Пошла отсюда, толстая морда! — заорал Фреди, замельтешив на меня руками будто спятившая мельница.
Оторопев, я пыхнула дымом и присела. Под попой захрустели камни. Перед носом взвился тонкий пучок огня. Я сощурила глаза, прицеливаясь…
— Нет! — зарычал Гэбриэл. — Заденешь Венозу! Он же сгорит мгновенно.
— Не надо никого жечь! — заорал почти одновременно Локка. — Будь проклят день, когда я подумал о второй Альбе!
А кого б ты еще нашел, задохлик старый, учитывая, как прятались драконы? Это я, дурочка наивная, следы на оборотне публично демонстрировала, Выбор Жизни устраивала, всякую шваль провоцировала помечтать об ингредиентах из моего белого… хм… зеленого нежного тела.
Не нашел бы ты драконов, хоть и преследовал их последние годы. Вот тебя бы я с удовольствием подпалила!
Так. На линии Фреди находился Веноза, туда палить нельзя, но Локка-то стоял один. Как же мне хочется достать хотя бы его. От бессилия хоть плачь, фиговая из меня получается пушка, если я развернуться нормально не могу.
— Холли, не сиди, продолжай делать то же самое!
Гэб перестал биться о невидимую преграду, а крутил серой башкой, и явно что-то замышлял.
А ведь он прав… Если я продолжу разворот по кругу, то неминуемо в конце концов окажусь перед Локкой, просто чуть более продолжительным маршрутом. Можно сказать, подкрадусь с неожиданной стороны.
Решительно поднявшись, я снова затопталась, пытаясь развернуться — налево. И — что и требовалось доказать, тут же двинулась направо, то есть оказалась ко всем задом.
— О. Надо быстрее. Я, Винченце Гильермо Локка, — опять громко начал разоряться ящер, — повелеваю четырем великим силам…
Я затопала активнее. Мужчина зачастил тоже быстрее.
— Малое к малому, большое к большому, откройся…
Да-да, щас я тебе откроюсь… Оказавшись перед человеком на насыпи, я пыхнула что есть сил.
Одежда Локки загорелась, он закричал, широко раскрывая рот, жалко и страшно. Запрыгал, пытаясь сбить огонь, но ничего не получалось. Одна из его ног подвернулась, и мужчина упал, покатился вниз, пылая в желто-красном ореоле.
— Нет! — закричал Фредерик. — Что ты сделала?! Нет!
И вокруг нас яростно взлетела магия. Гигантская волна начала подниматься с земли, закручиваясь в вихревую воронку, захватывая уже не мелкую пыль, а крупные камни и осколки от зеркала дэва.
Последний орал как умалишенный, я с трудом разобрала в его воплях, что нельзя было прерывать управляющего ритуалом.
От шума и жуткого давления воздуха закладывало уши, словно мы оказались в эпицентре урагана.
— Гэб! — закричала я. — Я тебя люблю! Прости меня!
— Ну наконец-то ты сказала, — пророкотал оборотень. — Я тебя тоже, но даже не думай умирать! Попробуй забрать магию!
