Это же касалось и книг. Уж чего-чего, а книг было столько, что они не вмещались на сотни полок. И потому драгоценные фолианты стопками лежали на паркетном полу, громоздились на широких подоконниках, башнями вздымались до высоких потолков. Преобладали книги новейших времен — философские многотомные занудные сочинения, научные труды, травники, любовные истории, исторические хроники. Всего помногу. Начнешь читать в юном возрасте — не успеешь прочесть и половины книг до смерти от глубокой старости. Но деловитый род продолжал собирать и собирать, привозить и привозить новые тома в родовую библиотеку. Такой уж это был род — безудержных собирателей всего подряд.
Понятное дело, что книги бывают столь же разными как люди. Вот бездарная книжонка с громким названием, похожая на спесивого пустозвона. А вот изящная книжица — она скорее как томная красавица с темным прошлым. Этот же толстенный труд рождает в воображении престарелого мудреца с длинной бородой и странным взглядом… А вот хроника о доблестном воине — его и представляешь себе, читая книгу, рожаешь разумом образ закованного в металл бесстрашного сурового воителя.
Книги совсем как люди… И так же как они, некоторые сочинения несут свет и просвещение, другие зарождают в тебе зависть и жадность, третьи учат искусству, прочие помогают постичь ораторство… а некоторые содержат в себе смерть… особенно в том случае, если они касаются древнего как сам мир темного Искусства, описывающего простыми и понятными словами как к примеру взять юного мужа и при помощи нехитрых инструментов выкачать из его тела всю жизненную силу до последней капли, дабы забрать ее себе. От такого чтения мороз по коже пойдет… а уж если прознают священники, то от очищающего костра не спасут никакие заслуги перед Императором — вмиг нарекут еретиком и пособником Темного, да отправят в пламя живьем…
И потому т а к и е книги хранились не в родовом поместье, разумеется. К чему так рисковать, если можно спрятать столь дорогие и столь редкие фолианты где-нибудь еще? Например в старой родовой же башне стоящей особняком и уже третье поколение подряд дающей приют тем из рода Ван Велеста, кому посчастливилось родиться с магическим талантом того или иного рода. Сначала там обитал сам Рюрзер Ван Велест, ментальный маг великой силы. После его смерти в башне поселился Изгрельд Ван Велест, Исцеляющий, проживший очень долгую жизнь и умерший больше от скуки, чем старости. Третьим там поселился Иллар Ван Велест, имперский маг с талантом крепителя. И именно он принес родному роду куда больше пользы! — ведь найденные и приобретенные диковинки зачастую пребывали в ужасном состоянии, вот-вот готовы были рассыпаться от старости на куски.
Особенно ему удавалась работа с картинами — полотна покрытые искусными мазками масляной краски весьма долговечны, но даже им не избежать смерти. Да, смерти — ведь картины тоже живые и совсем как книги — так же сильно похожи на людей с их амбициями, слабостями и похотями. На картине видно все — от неуверенности или мастерства художника до скрытых чувств тех, кто ему позирует. Вот узник прикованный цепями к стене — в его взоре светится обреченность смешанная с ненавистью. А вот молодка перед свадьбой — и на ее лике горькая печаль, а не ликующая радость молодой невесты. Видать отдают замуж против воли и за нелюбимого. А тут художник пытался выразить восторг весеннего буйства природы, но потерпел полное поражение, и у него не хватило духа уничтожить неудачное полотно…
Тут Иллар прервался, снова откашлялся, утер слюнявый подбородок, пытливо взглянул на меня. Я ответил ему косой улыбкой опьяневшего человека, чрезмерно размашистым жестом попросил продолжить историю. Оценив взглядом количество оставшегося в моей бутылке вина, Иллар Затворник продолжил рассказ. Я же с раздражением подумал, что легендарный он или нет, но старик чересчур уж любит отходить от главной темы. По нему видно, что про картины Иллар может говорить часами. А может и созерцает он их так же — часы напролет. Ведь у него в запасе почти вечность. Торопиться некуда. Ходи себе по коридорам и комнатам, разглядывая пыльные полотна…
Одним словом Иллар Ван Велест родичами был весьма почитаем, без дела не сидел, из башни выбирался крайне редко, хотя о затворничестве в то время совсем не помышлял. Имелась у него девица хоть куда — для утех любовных. Были планы и на женитьбу — весьма запоздалую, однако нехватки в молодых отпрысках Велестов не было и никто Иллара не понуждал.
В свободное же от дел время Иллар читал. И если первое время исторические хроники и священные писания его даже увлекали, то вскоре совершенно наскучили и вызывали лишь сонливость. Вот тогда он, с великой робостью, дрожа, после третьей бутылки старого вина, осмелился расстегнуть потемневшие от времени бронзовые застежки на старой потрепанной книге без названия. Прочел несколько рукописных страниц и понял что пропал…
В книге говорилось о том, как жить вечно. О том как стать бессмертным! Не правда ли славное начало для книги?
И для этого не требовалось куда-то идти за сотни лиг, беседовать с мудрецами, искать загадочные травы и варить премерзкие отвары. Нет! Всего-то следовало взять в руки острый костяной нож и взрезать им кожу любого ненужного человека. Так и было написано — «ненужного человека». Иллар стал проводить за чтением скрываемых глубоко в подвале книг дни напролет — не забывая, однако про свои обязанности. Нет, он не стал некромантом, не осмелился пустить чью-то кровь. Он просто читал и читал. Впитывал в себя запретные знания безостановочно. Ночами ему снились кровавые кошмары, мысли о том, чтобы начать действовать приходили все чаще, но пока он держался.
А затем, в один прекрасный день к нему в гости явился черный гость — Тарис Ван Санти, младший брат правящего Императора, новый Наместник Западных Провинций. Иллар никогда не забудет тонко усмехающегося породистого лика Тариса, стоявшего в подножия башни, заложившего руки за спину и смотрящего на выглядывающего из окна хозяина снизу-вверх. Такого гостя нельзя не пустить. А затем…
С этого мига слаженность истории нарушилась. Иллар пустил обильную пену, с ненавистью захрипел, с трудом выдавил из передавленной спазмом ярости глотки слова: «Он забрал все! Все!».
Чуть позже, после нескольких глотков вина прямо из горлышка бутылки, старцу удалось справиться с бешенством двухвековой давности и продолжить.
Неведомо как, но Тарис уже з н а л! Он прекрасно знал о скрывающихся в башне запретных книгах и сюда он явился именно за ними. Просто и без обиняков он потребовал немедленно отдать ему каждую книгу и каждый листок, имеющий хоть какое-то отношение к древнему темному Искусству — пусть даже самое косвенное. Мальчишка был насмешлив, самоуверен и пугающе серьезен. Тарис отчетливо дал понять обливающемуся липким потом Иллару, что либо тот прямо сейчас отведет принца к тайнику, либо…
Продолжать не потребовалось. До смерти перепуганный, почти спятивший от ужаса Иллар, с трудом шагая на подгибающихся ногах, отвел принца по спиральной лестнице вниз, в глубокий каземат, где в искусно скрытом тайнике хранились запретные книги. Там было все. И Тарис забрал все. С нескрываемо радостным хмыканьем Тарис бережно вынимал стопки книг, отдавая их стоявшим за ним приближенным, выглядящими зело странно из-за жестоко шрамированных лиц, сверления взглядами и глухого молчания.
Затем Тарис ушел. Без угроз. Без вкрадчивых обещаний скорой смерти. Он убедился, что тайник пуст и просто ушел, унося с собой драгоценную добычу. А к вечеру в башню наведались весьма ловко управляющиеся с ножами личности, что оставили на теле мага свои метки, коему лишь чудом посчастливилось одного из них убить, а другого пленить и действуя по памяти, провести примитивный ритуал некромантии по перекачиванию силы жизни… Только поэтому Иллар не умер от страшных ран. И так он невольно стал некромантом.
С того памятного черного дня Иллар Ван Велест башни больше не покидал, добровольно став отшельником и затворником. Он ничего не утаил от родичей, рассказав им все до последнего слова. С их же помощью избежал еще несколько покушений. А затем атаки внезапно прекратились — будто Тарису наскучило и он перестал посылать новых убийц — а в том, что это был именно принц, у Иллара никогда не было и малейших сомнений.
