- Спасибо, - вернула кружку.
- Готова?
К чему? К переходу по ночному лесу, дрожа от холода и с трудом переставляя не отошедшие после вчерашнего ноги? Конечно же, нет.
- Да, - ответила, скатывая одеяло и закутываясь во второй плащ. Потянулась за мешком.
- Циркач, возьмешь её вещи, - из темноты бесшумно шагнул Отшельник, - Сказочник, на тебе ребенок. Сойка, сменишь его через час. Пьетро, как ваши?
Мужчина откашлялся.
- Бывало и хуже. Ваш целитель сотворил вчера чудо.
- Надеюсь, это чудо позволит вам продержаться до обеда.
Ответа не последовало, а мне захотелось убиться прямо здесь и сейчас. Он что планирует идти без остановки до обеда? Да, меня милосерднее прибить сразу, чтобы не мучалась долго.
- Идем, - мучитель потянул за рукав, - остальные догонят.
Фыркнула про себя. А то я не знаю, как мужчины гасят в лесу костер. Да и мне по пути надо в кустики отлучиться. Стесняться не стала. Просто попросила подождать и спустилась в темный овраг. Через короткое время вернулась, и только потом сообразила, что наручников на руках нет, и я вполне могла попытаться удрать. Ага, без вещей, еды и оружия. Самоубийственный побег.
Дальше мы просто шли. Я опять оказалась между Сойкой и Отшельником, только на этот раз Отшельник шел позади, и первое время от его взгляда чесалось между лопатками, затем ощущение пропало, а может усталость взяла свое, и стало все равно.
Уж не знаю, что там намешал в кружке Сойка, но голова постепенно прояснилась, тело больше не ломило, и я проснулась, вынырнув из сомнамболического состояния недосыпа.
Идти было легко. Не было за спиной тяжелого мешка, не оттягивал пояс меч. Как говорится, в любом состоянии можно найти преимущество. Интересно, что там порассказал вчера Пьетро, что с меня сняли наручники и не стали надевать? Внешне отношение северян не изменилось - все та же настороженная холодность, но открытую угрозу во мне видеть перестали.
Трикси, так вчера представили мальчика, подозреваю, это домашнее, а не официальное имя, уютно посапывал на руках Сказочника. Один из плащей приспособили в качестве переноски, закутав в него мальчика.
Наша семья, ввиду сложной родословной, старалась держаться подальше от дворца, потому близкие к королевскому роду семьи я знала не очень хорошо. Да и сопровождающие постарались скрыть принадлежность к семье мальчика. На одежде никаких отметок, оружие стандартное, но я могла поспорить на что угодно, что род Трикси близок ко двору. Ради простого, пусть и знатного южанина, северяне не стали бы выдергивать группу из действующей части.
Серело. Начинали просыпаться птицы, а мы все так же шли по тропе. Я невольно узнавала эти места. Вот тот огромный камень, наполовину вросший в мох, стоял здесь, наверное, не меньше тысячу лет до меня, а там смешно раскорячилась сосна, по веткам которой так удобно взбираться наверх.
Рассвет набирал силу, и розоватые тени ползли по мху, окрашивая мир в серо-сиренево-розовые цвета.
Я уже легко могла различать двигающихся по тропе людей, а не только спину Сойки впереди. С рассветом проснулся желудок и давно ныл, требуя завтрака или хотя бы корочку хлеба.
- Привал! - донеслось из-за спины, и я даже ушам своим не поверила от счастья. - Полчаса на перекус и отдых. Дальше пойдем через лес до болот.
Упала на мох. Вытянула ноги, прислонилась к сосне и прикрыла глаза. Полчаса - это же так много. Можно успеть выспаться.
Вот интересно, мы пойдем до болот или еще дальше? Лучше до. Мысль о трясине меня совсем не радовала. Совсем.
На ранний завтрак мы баловались северными пайками. В бумажном свертке присутствовали парочка галет, сушеное мясо, полплитки шоколада и кулек с орехами. Все просто, сытно и довольно съедобно. Весь привал я продремала и завтракала на ходу, справедливо решив использовать время по максимуму на отдых.
Трикси проснулся, потребовал свою часть еды. С удовольствием прикончил шоколад и теперь шел впереди, жуя орехи. Обратно лезть на руки он категорически отказался и лишь фыркал в ответ на подобные предложения.
После привала мы свернули в лес, и двигались к границе под тупым углом. Идти сразу стало тяжелее. Холмы попадались большие, с крутыми боками, и все эти спуски, подъемы жутко выматывали. Южане дружно сопели, и даже северные под конец вытирали пот со лбов.
Где-то в полдень Отшельник, наконец, соизволил скомандовать привал. Последний час перед привалом я честно старалась не думать о плохом, но мысли упорно сворачивали на убийство одного северного блондина. Странно, особой кровожадности я за собой не замечала, но до сего времени меня и не гоняли по ночам, да еще без нормального отдыха.
Все-таки есть огромное преимущество в том, чтобы двигаться в одиночку. Никто над душой не висит, никуда не гонит, не командует: есть, спать или бежать. Я никогда не была сильна в подчинении, частенько доставляя хлопоты родным, и теперь моя свободолюбивая натура жаждала устроить бунт. Просто так. От усталости, от страха перед неизвестностью, от напряжения последних непростых дней. И достаточно было одного слова, взгляда, чтобы я сорвалась, но Отшельник, точно чувствуя мое настроение, держался отстраненно, молча идя позади. Оглядываться было лень, так что я шла и старательно уговаривала себя, что лучше идти в группе, подчиняясь приказам, чем трястись в одиночку в лесу, где водятся твари из двадцатки.
На привал опустилась на мох там, где услышала приказ об остановке. Подумала и легла. Над головой шумели сосны, высоко бежали белые облака, торопясь в неведомые страны. И было так хорошо вытянуть ноги, расслабить спину и просто лежать.
Рядом шмыгнули носом, а затем теплое тело привалилась сбоку. Трикси. Губы тронула улыбка, я обняла паренька, подтянула поближе, и он пристроил голову мне на грудь. Он тоже устал, но сдаваться и ехать на дяде, как маленький, был не намерен. Упрямец!
Рукой провела по светлым волосам, вдыхая горьковатый запах дыма, котором пропитались его волосы. Малыш сначала напрягся, а затем расслабился. Он лежал тихо-тихо, как мышонок, и я тоже замерла, боясь ненароком его спугнуть.
Через какое-то время Трикси завозился, а затем протянул мне солдатика. Игрушка была чудо как хороша. Фарфоровое личико, разрисованное с художественной достоверностью, мягкое тело, одетое в тщательно сшитый гвардейский мундир, деревянный щит и меч в искусно вырезанных из дерева ладонях. Я взяла его в руку, повертела, осматривая.
- Как его зовут?
- Тишас, - ответил мальчик.
- Очень красивый и храбрый, как ты, да?
- Да, - подтвердил Трикси и вдруг сник, - только маму защитить не смог.
И словно туча набежала. Стало тревожно и грустно от чужой беды, к которой я успела прикоснуться.
Рядом со вздохом опустился кто-то еще. Повернула голову - Пьетро. Увидел гвардейца в моих руках, нахмурился.
- Трикси, ты слышал, стучал дятел?
- Где? - заинтересованно поднял голову малыш.
- Совсем рядом. Хочешь посмотреть?
- Да!
Трикси уже был на ногах.
- Дядя Сказочник, - к своей "лошадке" он явно испытывал дружеские чувства, - идемте смотреть дятла!
Я скосила глаза. Северянин без тени неудовольствия оторвался от костра, протянул мальчику руку и повел в сторону - на поиски затаившейся при нашем появлении птицы.
- Отличная игрушка, - проговорила, обрисовывая пальцем королевский герб на щите.
- Вы ведь уже догадались, что Трикси не простой мальчик, - сказал Пьетро, и столько было усталости в его голосе, что во мне шевельнулась жалость. Тяжело, наверное, нести ответственность за чужого ребенка.
