Человеческая жизнь такая хрупкая, особенно детская. Дорогая и хрупкая. Но мы не ценим её, пока не случится что-то плохое, как сегодня. Почему я позволял себе обижать Веру даже тогда, когда она уже была беременна? Я уверен, что эти её нервы не прошли следом, и сейчас я тоже напрямую виноват в том, что теперь требуется спасать моего ребёнка. Катализатором и последней каплей стала ситуация с её мамой, но если бы Вера до этого не переживала бы ещё и из-за меня, возможно, всё прошло бы в более лёгкой форме.
И почему я не думал об этом раньше? Говорю ей, что люблю, и продолжаю гнуть свою линию. В таком случае, я люблю вовсе не её, а себя. Обычный эгоист. Любить другого человека — значит, думать прежде всего о нём.
Жизнь однажды уже лишила меня сына. Сейчас ситуация может повториться.
Я не должен быть таким эгоистом с матерью своих детей. Я всё изменю, ведь это в моих силах, и от меня зависит внутреннее состояние Веры. Я всё исправлю. Только бы не было поздно…
Глава 65
Спустя минут сорок врач, принявший Веру в смотровом кабинете, вышла в коридоре. Я сидел на лавке в коридоре, ожидая новостей. Сразу же поднялся ей навстречу.
— Вы Игорь, супруг Веры Тихомировой. Так? — подошла ко мне молодая женщина.
— Да, всё верно, — кивнул я.
— Ну что ж, должна сообщить, что опасность миновала. Ребёнка мы сохранили, жене вашей тоже ничего не угрожает. Вера Андреевна ещё погостит, конечно же, у нас. Мы её должны наблюдать как минимум неделю.
На этих словах я будто физически ощутил, как падает тяжёлый валун с души, а вместо него расцветают нежные бутоны. Какое счастье, что всё обошлось. Вера поправится очень скоро, и мы все втроём поедем домой, к Богдану, который сейчас находится под присмотром прислуги.
— Да, конечно. Сколько нужно — столько и останется. Только просьба — разместите её в хорошей палате.
— У нас есть платные номера.
— Хорошо, о деньгах не беспокойтесь. Главное, чтобы Вере было комфортно, и ей было оказано должное внимание.
— Тогда мы переведём её сейчас в платную палату, а оплатите вы, когда будете выписываться.
— Отлично. Я согласен, — снова кивнул я.
— На угрозу прерывания беременности повлиял стресс. Причем, копившийся неделями, — строго посмотрела на меня доктор. — Постарайтесь оградить супругу от подобного. В другой раз мы можем не успеть помочь, да и неизвестно, как эти нервы отразятся на малыше. Вашей жене сейчас как никогда нужна забота и любовь, а главное, покой. Вы понимаете меня?
Она решила, что причиной стресса стал муж, то есть — я. Отчасти так и было…
— Понял. Сделаю всё, что в моих силах.
— От вас тоже зависит, каким родится ребёнок. И родится ли вообще. Постарайтесь не допускать подобных ситуаций.
Мы немного помолчали, глядя друг другу в глаза, а потом Анна Валерьевна сменила тему:
— Вере Андреевне нужны вещи. Вы её привезли в одних носках. Езжайте домой, возьмите для неё тапочки, халат, свежие вещи, полотенце. Если чего-то не хватит — жена сама потом вам скажет. Но сейчас ей даже передвигаться не в чем по этажу.
— Да, хорошо. Прямо сейчас и привезу.
— Везите. А мы пока разместим вашу жену в палату.
Врач обошла меня и направилась вперёд по коридору договариваться о размещении Веры в стационаре. Я поехал за вещами.
Собрал всё, что смог определить сейчас необходимым и покидал в пакет. Богдану сказал, чтобы не боялся, мама приболела и вечером мы обязательно навестим её вместе у доктора, а сейчас ему необходимо побыть дома с Татьяной, нашей экономкой. Мальчик был растерян, очень расстроился, что маме плохо, но вечером он убедится, что с Верой всё хорошо и успокоится.
По дороге купил фруктов, сока и немного на перекус. Как её кормить будут, я не знаю, но нельзя допускать, чтобы осталась голодной. Вернулся обратно в клинику, поднялся в отделение гинекологии и разыскал врача жены.
— Вот вещи, я привёз, — сказал ей, показывая пакет.
— Идёмте в палату, поставите там.
Она провела меня к номеру, куда разместили Веру. Врач открыла дверь и сказала негромко.
— Оставьте в коридоре. Ваша жена сейчас спит, потом разберёт.
Поставил пакет, но уходить не собирался. Снял ботинки и пальто и прошёл к кровати. Вера действительно спала после капельниц. Руки заклеены пластырем, лицо спокойное и умиротворённое.
— Можно я с ней посижу? — попросил негромко я врача.
— Посидите, если хотите, — пожала плечами она. — Только девушка долго спать будет. Ей вкололи сильнодействующее успокоительное.
— Я останусь к ней.
Доктор изогнула бровь и ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Я опустился на диванчик напротив жены. Долго смотрел на неё и всё думал, что судьба к нам оказалась благосклонна. Она оставила нам нашего малыша, не стала забирать его, чтобы в очередной раз доказать людям, что мы никогда не ценим важного с первого раза. Очень надеюсь, что судьбе достаточно этого урока, а дальше мы сами всё исправим, чтобы больше её не гневить.
Поправил одеяло, чтобы жене было теплее, и прилёг на диван с нашим пледом из дома. Бессонная ночь давала о себе знать. Как только я понял, что Вера вне опасности, тут же стал ощущать усталость. Увидел, что она спокойно спит, и у самого начали упорно закрываться глаза.
Чёрт, неудобно-то как… Этот диванчик явно не для того, чтобы на нём спали двухметровые мужики, но что поделать. Подогнул ноги под себя и через время провалился в беспокойный сон, в котором я снова и снова нёс плачущую Веру на руках и переживал за них обоих в больничном коридоре.
***
Вера.
Открыла глаза и поначалу очень испугалась.
Где я?
Стены будто больничные… Ах да… Я забыла, что мне ночью стало плохо. Взялась руками за живот, там, где был мой малыш, и прислушалась — всё было спокойно. Ничего не болело больше.
Врачи спасли жизнь моего ребёнка, а мне влили дозу снотворного или успокоительного, чтобы я хорошо поспала. Судя по свету из окон уже было обеденное время.
Обвела взглядом ещё раз палату. Не помню, как попала сюда. После фразы «С вашим малышом всё хорошо, он остался с вами», моё сознание отключилось. Видимо, пока я спала, меня уже успели разместить в этой комнате.
Взгляд упал на диван напротив кровати.
— Игорь? — невольно вырвалось у меня, и мужчина зашевелился.
Он спал на неудобной софе, на которой он просто не помещался даже. Но бессонная ночь скосила его без всяких снотворных, а расставаться со мной он, видимо, не пожелал. Улыбнулась.
— Вера? Как ты? — спросил он меня хриплым со сна голосом, когда принял сидячее положение.
— Всё хорошо. У меня больше не болит ничего. Ты спал тут всё это время?
— Да.
— Но ведь тебе, наверное, сказали, что всё обошлось. Почему ты не поехал домой отдыхать?
Игорь встал с дивана и подошёл ко мне. Присел на край кровати, взял за руку.
— Хотел убедиться, что и с тобой тоже всё в порядке. Решил дождаться, когда ты проснёшься, тут.
Сжала в ответ его руку. Я смотрела в глаза мужа и ощущала, как в груди разливается приятное тепло.
— Спасибо тебе, Игорь.
Мужчина улыбнулся и провёл пальцами по щеке, пытаясь приласкать меня. И у него получилось — испытывая огромное удовольствие, я зажмурилась от нежного касание его руки.
— Не благодари. Я разве мог поступить иначе?
— Я не об этом. Спасибо, что ты есть.
Он молча смотрел в ответ. Потом снова мягко улыбнулся.
— Знаешь, я много думала в последнее время, — сказала я глядя на наши переплетённые пальцы. — За эти сутки и после цепочки событий — сначала моя мама, потом я — я поняла одну важную вещь.
Подняла глаза на своего мужа. Он внимательно слушал меня, вникая в каждое слово.
— Когда мне было плохо — я думала о тебе, — продолжила я говорить. — Мне хотелось, чтобы ты оказался рядом, необходимо было ощутить твою заботу. Да просто взять тебя за руку и понять, что я больше не одна.
Игорь снова ничего не сказал, понимая, что мне нужно высказаться.
