«Всё, готов», - подумал я и выдохнул сигаретный дым.
Оказывается, как хорошо заходит табак, когда наблюдаешь чью-то смерть.
Как только огонь по моему укрытию прекратился, я аккуратно выглянул и двинул дальше. Вокруг лежали убитые и растерзанные осколками тела людей. По правой стороне полыхало два дома, а какой-то мелкий пацан стоял и не понимал, что вокруг происходит и почему его мама не просыпается. Бабу накрыли грязным одеялом, через которое проступало темное пятно.
- Командир, они отходят к школе, наши уже там, - заорал мне какой-то штурмовик с грязным лицом и уделанной формой, - старшина передал, что у него всё готово!
«Ну вот сейчас и начнётся, пленных брать не будем. - я выкинул чинарик, который уже начинал жечь пальцы, - слишком долго они нам жизнь портили, козлы вонючие».
На лицах штурмовиков и стрелков прикрытия читалась облегчение. Скоро все это дерьмо закончится. Ещё час, два и мы зажмём их. Начнётся основной штурм.
Противник перебегал от окна к окну, стрелял из дальних углов помещений, но обороняющиеся даже и подумать не могли, что мы для них приготовили.
С большим трудом и потерями, наша рота прорвалась к перекрёстку, за которым метрах в 100-150 стояло здание школы. Тот, кто строил этот посёлок когда-то все продумал. Слева детский сад, в котором детей ещё с начала 2000-х уже не было, наверное. Почти начало пути каждого из нас, ведь все когда-то были детьми. Потом идёт эта долбанная школа, с крышей из железных, ржавых листов. Уверен, такой она и до БП была. Сразу за ней место, которое оживало только по выходным, самая злачная точка сбора всех поселковых - Дом культуры. И в конце пути, прямо по середине села - кладбище. Ахуенно просто!
В предрассветных сумерках торчали покосившиеся кресты с их облезшей голубой краской и чёрные силуэты оградок. Тут и до войны меланхолии и разрухи было хоть отбавляй, а сейчас так тем более - перманентная безнадега.
Враг больше не прижимал нас к земле - теперь мы здесь охотники.
В небо полетела зелёная ракета.
Два 82-мм миномёта. Многие из молодых бойцов даже не слышали и не видели эти орудия. Когда-то мы получили их в обмен на стрелковое и прочую мелочевку от барыг из Красного и то, только потому, что ими там никто пользоваться не умел и пользы в них не видел. Да и боеприпасов к ним не было. БК раздобыли уже позднее наши «легальные» мародеры. Это те мародеры, которые работали на Совет Народной Милиции. Остальных же мы просто отстреливали по возможности.
По старой памяти я испытал то противное ощущение прилётов. Было не так далеко до целей и поэтому шелест и характерный визг услышали все без исключения. Кто бывал под минометным огнём тот знает каково это. Хочется выскочить из окопа и побежать, не важно куда, лишь бы избавится от чувства, что мина летит прямо в тебя. Вот-вот она настигнет твое тело и попадёт прямо в хребет, раздробив позвонки и разметав внутренности на мелкие ошмётки.
Первые две упали во двор сломав у основания молодую берёзку и подстригли стоящие рядом низкие кусты.
Да, эффект что надо. Старшина стрелял с «этих дур» последний раз в Осетии 20 лет назад, как он сам говорил.
Ещё две рванули уже на крыльце, разбросав кирпичи и мусор по всей округе. Порог и вход в здание покосило. И сразу ещё две прямо в цель. Я услышал, как они проломили крышу и из оконных проемов тут же вылетел дым, пыль и остатки мебели. Внутри кто-то начал дико орать и открыл стрельбы длинными в нашу сторону. Да, это вам не торгашей на тополях вешать!
Оставалось ещё 4 штуки и все они были отработаны по цели. Казалось, что сопротивление прекратилось.
Рывок, последний за сегодня, сейчас или никогда.
И первые группы стрелков, прикрываемые огнём пулеметов, пошли с флангов на штурм.
Вялая стрельба доказывала о жутких ранениях и потерях в рядах защитников. В середине коридора, что был сразу за входом, от огневой точки почти ничего не осталось. То, что было когда-то человеком разбросало по полу и стенам вперемешку с деревом, мешками с песком и горелым тряпьём. Слева, в кабинете химии и физики, лежало пять неопознанных трупов. Их порубило на крупные куски, а кровь натекла в лужу у входа. Как же воняет-то, до рвоты и спазмов в желудке. Как только это закончиться - нажрусь. И не стоит меня отговаривать.
Те, кто выжил в этом адском танце смерти вылезали из-под завалов досок и битого кирпича с потерянным выражением лиц. Они не ожидали, что мы способны на такое. Все пыльные, с ранениями и дикими от ужаса глазами. Один из контуженных сидел на коленях раскачиваясь взад-вперёд и прижимал к груди руку у которой не было кисти.
Стрельба почти не велась. Кто-то пытался огрызаться напоследок из дальних классов, кого-то добивали одиночными.
Я увидел, как навстречу мне, в плащ-палатке несли одного из наших. Его грудь была разворочена, а за ним по полу тянулась тонкая, прерывистая, темно красная дорожка. Скорее всего парня не спасут, с такими травмами тут не выживают.
К сожалению, сегодня многие не вернутся в дома, но и враги останутся здесь навсегда. Таков закон - или ты или тебя. Наш новый "дивный" мир давно не тот, что прежде. Теперь тут всё по-иному. Точнее всё как прежде. Законы стаи, законы сильных, законы природы.
Я направлялся к спортзалу, единственному уцелевшему кабинету в школе. Там мы собрали 14 пленных. Их держали отдельно от мирянка, который предпочёл остаться в посёлке, а не уйти в леса, на север, как сделали остальные.
Пленников ждал народный суд и высшая мера наказания через повешение. Патроны на них тратить никто не будет, не заслужили они от пули сдохнуть.
Но одного мы решили выдернуть на допрос. Невысокого роста мужик лет сорока. Кавказская внешность, кривой, когда-то сломанный нос и отвисшая нижняя губа. Это был Гасан, полевой командир всей этой шайки, что держала посёлок. И только он мог знать куда увёл остальных жителей и утащил часть оружия Афанасий. Интересовал нас именно он. Обычный бандит-обрыган, который лично вешал наших торговцев и солдат что их сопровождали. Насиловал женщин и продавал детей барыгам из Красного.
Зайдя в пыльный зал, я увидел привязанного к стулу по рукам и ногам Гасана. Его лицо представляло из себя один сплошной синяк с кровоподтёками, а правый глаз завернуло куда-то в право и вверх. Пару рёбер были сломаны из-за чего он тяжело дышал и корчил гримасу при каждом вздохе. Помяли его ребята конечно. Кто-то из
