А всё этот котяра виноват. Всю ночь мне спать не давал, думать заставлял, и сейчас из головы не идёт.
Вот где он сейчас? Своей красотке блондинке завтрак готовит? У-уу, гад! И вообще, всё это из-за него. В моих мыслях полный хаос создал, а теперь и силы бунтовать начали. Ну, вот что мне сейчас делать?
Ой, а… а разве из сфер может произойти течь? Ой-ёй, это что же сейчас будет-то?
— Ааааааа, — воскликнула, когда первая стихия вырвалась на свободу.
— О боже! О боже! О боже! — шептала, когда вырвалась вторая.
— Твою мааааать, — запищала, понимая, что и третья уже бушует.
— Это пиииисец, — закончила, когда все четыре стихии принялись бушевать, создавая огненный торнадо, да не один, а три. И тут я стою, прямо в центре.
Так, срочно вспоминаем, что я вычитывала из книг у Райни? Думай башка — думай, я тебе конфетку за это подарю.
Так, если вы потеряли контроль над стихией, то… блин, что там дальше-то было? То… то, а, точно, то попробуйте начать мысленно что-нибудь творить. Сила, это по своей сути разрушение, но в непредвиденных ситуациях, её можно легко обратить в созидание. Или как там было? Да и не важно, главное — сейчас прекратить весь этот кошмар, а уже потом буду думать, что там было написано на самом деле.
Итак, созидание? Ну что ж, будет вам… лабиринт.
Нет, ну а что? Это же полигон? Полигон! А, для чего он создан? Правильно, он создан для тренировок. А где лучше всего тренировать свою силу и выдержку, кроме как не в лабиринте?
Закрыв глаза, чтобы не отвлекаться на бушующий огонь, что так красиво танцует с водяными жгутами, начала представлять лабиринт. Высокие каменные стены, красивые кустарники, что растут вдоль этих стен. Эээх, вот бы ещё эти кустарники шевелились, ну как в каком-то кино, не помню уже. Но, суть в том, что если подойти к ним близко, могут схватить и спеленать.
Чёрт! Страшно-то как! Даже мысль о «созидании» не помогает мне избавиться от реальности.
В темно-синем лесу,
Где трепещут осины, — начала негромко напевать, в надежде хоть чуточку заглушить треск бушующего пламени и шипение воды.
Где с дубов-колдунов
Облетает листва,
Hа поляне траву
Зайцы в полночь косили
И при этом напевали
Странные слова:
А нам все равно,
А нам все равно,
Пусть боимся мы
Волка и сову.
Дело есть у нас –
В самый жуткий час
Мы волшебную
Косим трын-траву!
А вот интересно, что это за трава такая? Где она растёт?
И мне почему-то глаза открывать страшно.
А дубы-колдуны
Что-то шепчут в тумане,
У поганых болот
Чьи-то тени встают…
Косят зайцы траву,
Трын-траву на поляне,
И от страха все быстрее
Песенку поют:
Э-ээх, вот бы и вправду получилось у меня что-нибудь эдакое, что-нибудь… волшебное.
А нам все равно,
А нам все равно,
Твердо верим мы
В древнюю молву:
Храбрым станет тот,
Кто три раза в год
В самый жуткий час
Косит трын-траву!
Нет, я, конечно, понимаю, что созидатель из меня тот ещё, но мне же главное не это, правда? А ведь лабиринтик даже в моей голове прикольненький такой получился. Сюда бы ещё препятствие какие. Не интересно же просто по лабиринту бродить, правда? Да и не получится без препятствий никакой тренировки.
А нам все равно,
А нам все равно,
Станем мы храбрей
И отважней льва!
Устоим сейчас –
В самый жуткий час
Все напасти нам
Будут трын-трава!
Интересно, это я просто пою так громко, или всё же стихии усмирились? А всё же, глаза открывать реально страхово. Блииин, и что же делать?
Ладно, пофиг, будь что будет!
Разлепила один глаз, со страху залепила его обратно. Вернее закрыла. То же самое проделала и со вторым, обхватывая себя руками и чуть трясясь.
Зябко мне чего-то.
Так, смотрим и не пугаемся. Не пугаемся, я сказала! Ладно, хотя бы просто — смотрим.
Собрав всю волю в кулак, распахнула глаза и…
— Ой, мамочкиии, — проскулила, зажмурившись.
«Разбудите меня кто-нибудь, а!» — мысленно прошептала и дёрнулась, когда моего лица коснулся чей-то влажный и холодный язык.
Распахнув глаза в очередной раз, уставилась на… ой-ёй, это ЧТО? Или кто?
На меня, преданно заглядывая в глаза, смотрело какое-то существо. Нет, по образу вполне похожее на… зайчика, ага, здоровенного такого, но только он был полупрозрачный.
Такое впечатление, что я этой трын-травы просто обкурилась.
Что это, мать вашу? И где я вообще???
Оглядевшись по сторонам, заметила каменные джунгли, которые скрывали не слишком высокие деревца и кустики.
А как мне теперь обратно вернуться?
Подойдя к одной из стен, протянула руку к пышному дереву, и лишь потом вспомнила, что по моей задумке-то они должны быть с сюрпризом. Но нет, вроде обошлось. Кроме того, листочки словно ластились к моей руке, а спустя миг, по ним пробежала лёгкая рябь и они стали прозрачными. Не полностью, нет, а появился будто бы проход. Ага, сквозь стену.
Опасливо шагнув, оказалась с другой стороны, а проход за спиной закрылся. Подошла к стене напротив, и снова протянула руку.
Так, от одной стены к другой, я пробивала себе проход наружу из этого лабиринта.
Божечки, что же я натворила-то?
Идя всё дальше и дальше, я даже сбилась со счёта, сколько стен преодолела, но вот ещё один проход и я, наконец, оказалась снаружи.
— Вероника! — прокричал метнувшийся ко мне Эмиль, хватая и прижимая к своему крепкому телу. — Хвала небесам, ты жива!
— Х-ххолодно, — прошептала. А потом в моих глазах всё стало меркнуть.
***
— Я ничего не понимаю, — откуда-то издалека раздался незнакомый мужской голос, а затем и приближающиеся шаги. — Как такое возможно?!
— Что-то не так? — совсем близко прозвучал взволнованный голос Эмиля.
— Да! Не так! Причём всё не так! — воскликнул мужчина. — Ещё десять минут назад её уровень силы был критическим, — уверенно сказал он. — А сейчас, я решил снова его проверить, так как нужно было зафиксировать время магического выгорания. А его нет. Понимаете? Нет! Кроме того, резерв восстанавливается. Но такого просто не бывает! Она должна была уже выгореть. Такие потери не восстанавливаются! Понимаете?
— Ну, это же хорошо, что она не выгорела, — уверенно проговорил Эмиль. — Кроме того, просто замечательно, что она восстанавливается.
— Да, это хорошо, — сказал мужчина. — Но я бы хотел её обследовать, изучить природу её силы и понять, что в ней есть скрытого, что резерв наполняется после критической отметки, причём так быстро.
— Нет! — отрезал Эмиль.
— Вы не можете мне запретить, господин де Лоруш, — негромко проговорил мужчина, и по его голосу я поняла, что ему и самому неприятна эта тема, и тем более, неприятен спор с Эмилем.
— Могу, — сказал Эмиль с усмешкой в голосе. — Вероника сотрудница моего отдела, поэтому исследуйте что-нибудь другое господин Новарро.
— Вы приняли к себе в отдел девушку? — похоже, такого поворота этот господин совсем не ожидал.
— Да, — отрезал Эмиль. — Когда она придёт в себя?
— Вообще-то, судя по данным трансвира, что следит за её здоровьем, она должна была уже очнуться, — сказал господин Новарро и я поняла, что пора бы уже открыть глазки и оглядеться.
— Ника? — голос Эмиля казался совсем близко. — Ника, ты как?
— Где я? — спросила, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально уставшим.
— Ты всё ещё в отделе, — негромко сказал Эмиль.
Распахнув наконец глаза, столкнулась взглядом с его синими, излучающими беспокойство глазами.
— Что произошло? — спросила и осмотрелась по сторонам.
Мы находились в просторном помещении, чем-то напоминающим лабораторию и медкабинет. Вокруг стояли стеллажи с пробирками, какие-то приборы, столы с разложенными на них документами и что-то наподобие сейфа.
Мужчина, чей голос я слышала, оказался среднего роста, худой, светловолосый и кареглазый. А ещё на нём был надет белый халат.
