срывающийся мальчишеский голос перечеркнул этот мгновенный кровавый кошмар:

– Распылитель! Да распылитель же!

Прежде чем Арчи сообразил что это означает, из-за спин стреляющих вдруг забила светлая струя, очень похожая на поток пены из селектоида-пожарки, только гораздо толще. И еще – пена была какая-то странная, словно состоящая из мельчайших невесомых крупинок. И волк-невидимка мгновенно стал видимым – белесым приземистым силуэтом с оружием в руках.

Сколько иглометов цокнуло сразу – Арчи не смог бы сосчитать. Волк, даже падая, убивал. А пограничники, казавшиеся бравыми и способными на все ребятами, просто умирали. Один за другим. Кто молча, кто со сдавленным стоном, кто с отчаянным криком.

Арчи с величайшим трудом удерживал бунтующее сознание от паники. Он не привык видеть столько смертей разом. Что же говорить о сопляках-пограничниках?

Арчи с ужасом подумал, что половина из них сейчас побросает оружие, закусит удила и побежит кто куда. Причем, половина из этой половины попрет под волчий огонь, а остальные – под иглы своих же. Те, кто не побежит, начнут палить куда попало. И тут начнется форменная резня, хуже, чем при визите хорька в курятник.

В общем, он выдернул из кармана игломет и приготовился к худшему.

Но Арчи ошибся. Видимо, пацанве перед операцией основательно промыли мозги. И недаром выдавали вместе с ужином водку.

Не побежал никто. Ну, почти никто – единицы, причем многих тут же сдернули наземь свои же. И это, как оказалось, было предусмотрено. Вот стреляли ребятишки беспорядочно, это да. Но – опять же – если не в волка, то поверх голов.

Волков, кроме того, самого первого, Арчи больше не видел, и стрельба помалу улеглась. Погранец- командир (не то лейтенант, не то сержант даже) быстро опомнился и принялся наводить порядок. Ребятки довольно быстро залегли, перезарядились; раненых и запаниковавших оттеснили назад, а то ли убитого, то ли оглушенного волка повязали и тоже отгрузили в тыл. Там, вроде бы, кто-то объявился из эшелона обеспечения.

Можно было перевести дух и осмотреться.

В оцепленной зоне то и дело вспыхивала стрельба, тот тут, то там, Арчи слышал характерный шелест распылителей, плотное цоканье иглометов и редкую стрельбу из пулевого оружия.

Вероятно, волков было очень мало. Пока.

* * *

На закате помощник сибирского босса по фамилии Чеботарев откинул гибкий полог-подкрылок и вошел в палатку. Синеватая химическая лампа наполняла полусферический купол даже не светом, нет – отсутствием тьмы. Воздух под куполом казался густым и фосфоресцирующим.

– Ну, что, гвардия? Готовы? – напряженным голосом спросил Чеботарев.

Китаец-шарпей молча встал и вогнал в механический пистолет черный прямоугольник обоймы. Казалось, он родился и вырос в этом комбинезоне с обилием карманов, в каждом из которых таилось что-нибудь смертоносное.

«Интересно, – подумал Генрих, – а он хоть немного нервничал после первого «фитиля»? По-моему, нисколько.»

– Что, поехали? – мрачно осведомился долговязый прибалт-дог.

– Ага. Через пять минут кольцо начнут стягивать. Ваш выход, супермены.

Второй прибалт, туранец, россиянин Баграт и четверка сибиряков, похожих на бультерьеров- переростков тоже поднялись с шезлонгов-коек.

Себе Генрих выбрал многозарядный пулевик, но не длинноствольный, как пограничные иглометы, а смахивающий на большой пистолет. Штуку достаточно смертоносную и невероятно скорострельную – иглометам-селектоидам такая и в первом приближении не снилась. Правда, имелась у этого и оборотная сторона: все карманы пришлось набить запасными обоймами, да еще обмотаться специальным ремнем- патронташем. Обойм, помимо примкнутой, Генрих взял аж восемь, а выпотрошив ремень можно было снарядить еще шесть.

Никогда прежде Генриху не приходилось вооружаться так основательно. И та его часть, которая не переносила людской смерти, напряглась и задрожала, но Генрих привычным усилием воли подчинил ее мрачной скорлупе-оболочке, которую вылепили европейские психоинженеры перед заданием.

«А ведь если разобраться, – отстраненно подумал Генрих, – психоинженеры просто делают из нас шизофреников. И те, у кого сдерживающая сущность оказывается слабее сущности побудительной, становятся агентами. Чем сильнее разрыв между сущностями, чем легче удается подчинить сдерживающую сущность – тем ценнее агент. И тем больше он может натворить.»

Это не значит, что агент-шизофреник не в состоянии сойти с ума после очередного убийства. Просто он может вынести больше убийств подряд – без профилактической промывки мозгов. Без сдирания старой скорлупы и торжественного запихивания в новую. Только-только вылепленную.

Один за другим они выходили из палатки в вечернюю комариную муть. После неживого химического освещения все казалось преувеличенно темным – и таящийся в зарослях мрак, и последний закатный росчерк на небе, и даже луна, полускрытая символическими облачками.

У палатки стояли Золотых, россиянин Коршунович и майор-пограничник. Лица их тоже казались темными; Генрих видел только слабые отсветы в глазах.

Чуть поодаль вытянулся в шеренгу взвод российского мобильного спецназа. Те, чью судьбу нынешней ночью придется разделить.

Полковник Золотых сделал маленький шаг вперед – Генриху на секунду показалось, что он готов разразиться неуместной напутственной речью, но сибиряк произнес всего две фразы:

– Постарайтесь притащить хотя бы одного живьем. И все, считайте свою миссию выполненной.

Прибалты коротко переглянулись. Эти явно привыкли понимать друг друга без слов. Генрих решил для

Вы читаете Волчья натура
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату