покой, но теперь понимал, что это чувство безбрежно.
Орган, который бабушка, смилостивившись, так и не отрезала, показался Фрэнсису бесценным даром, когда он смывал кровь со своего живота и ног. Голова Фрэнсиса была ясна, мысль работала четко.
Нужно что-то сделать с ночной сорочкой. Лучше всего спрятать ее под мешками в котельной…
Бабушка очень удивилась, обнаружив мертвую курицу. Она сказала, что это не похоже на лисицу.
Через месяц, собирая яйца, Королева-мать наткнулась на вторую жертву. На сей раз курице свернули шею.
За обедом бабушка сказала, что наверняка это делает в отместку «какая-нибудь обиженная служанка», которую она рассчитала. Еще бабушка добавила, что сообщила о случившемся шерифу.
Фрэнсис молча сидел на стуле, сжимая и разжимая кулак: он вспоминал, как курица моргала, когда ее голова была у него на ладони. Порой, лежа в кровати, он трогал всего себя — ему хотелось убедиться, что у него ничего не отрезали. И когда он себя трогал, ему казалось, что внутри кто-то моргает…
Бабушка менялась прямо на глазах. Она становилась все сварливее и не могла ужиться ни с одной служанкой. С прислугой и так было плохо, а бабушка еще постоянно околачивалась на кухне, поучая Королеву-мать, как готовить еду. Королева-мать, проработавшая на Долархайдов всю жизнь, была единственной служанкой, которая еще не попросила расчета.
Раскрасневшаяся от жары бабушка неустанно хлопотала, хватаясь то за одно, то за другое. Часто она уходила из кухни, не закончив готовить то или иное блюдо и его выкидывали в помойное ведро. Бабушка варила и жарила из очистков, а хорошие овощи гнили в кладовке.
Она буквально помешалась на экономии. Теперь отчаянно экономили на мыле и отбеливателях, и в конце концов простыни приобрели грязно-серый оттенок.
В ноябре в доме Долархайдов сменились одна за другой пять служанок.
В тот вечер, когда ушла последняя служанка, бабушка окончательно потеряла над собой контроль. Она носилась по дому с громкими воплями. Влетев в кухню, увидела, что у месившей тесто Королевы-матери осталась на доске чайная ложка муки.
Это произошло за полчаса до обеда.
Бабушка подскочила к Королеве-матери и ударила ее по лицу.
Потрясенная Королеву-мать выронила половник. На ее глаза навернулись слезы. Бабушка снова занесла руку, но Королева-мать оттолкнула ее своей большой розовой ладонью.
— Никогда больше не делайте этого! Вы не в себе, миссис Долархайд, но все равно, больше не делайте этого!
Изрыгая проклятья, бабушка толкнула свободной рукой котел с, супом. Жидкость вылилась на плиту, раздалось шипенье… Бабушка кинулась к себе в комнату и захлопнула за собой дверь. Фрэнсис слышал, как она кричала и швыряла на пол все подряд. В тот вечер она так и не вышла из спальни.
Королева-мать помыла плиту и покормила стариков. Затем уложила в корзину свои скудные пожитки, надела старый свитер и вязаный колпак с помпоном. Она искала Фрэнсиса, но не смогла его найти.
Уже сидя в тележке, Королева-мать заметила мальчика, стоявшего в углу у забора. Старуха с трудом вылезла и подошла к нему.
— Опоссум, я уезжаю и больше не вернусь. Сирония из продовольственной лавки позвонит твоей маме. Если я тебе понадоблюсь до того, как мама приедет, приходи ко мне.
Она хотела потрепать его по щеке, но он увернулся.
Мистер Бейли щелкнул кнутом, понукая мулов. Фрэнсис смотрел на удалявшийся огонек. С тех пор, как ему стало понятно, что Королева-мать предала его, он глядел на этот огонек с тоской и печалью. Но теперь ему на все наплевать. И он этому рад. Тусклый керосиновый фонарь, прикрепленный к тележке, постепенно растаял вдали. Разве его можно сравнить с луной?!
Фрэнсису было интересно, что чувствует человек, убивающий мула.
Мэриан Долархайд Вогт не откликнулась на зов Королевы-матери.
Она приехала через две недели, когда ее вызвал шериф Сент-Чарлза. Мэриан пожаловала после обеда. Она сидела за рулем довоенного «паккарда». На Мэриан были перчатки и шляпка.
Помощник шерифа встретил ее у ворот и нагнулся, заглядывая в окно автомобиля.
— Миссис Вогт, ваша матушка позвонила нам в полдень и стала жаловаться на воровство прислуги. Но, извините, когда я сюда приехал, то увидел, что она все выдумала, и здесь… что-то неладно. Шериф решил, что лучше сперва связаться с вами… Ну, вы меня понимаете. Ведь мистер Вогт — общественный деятель…
Мэриан его поняла. Мистер Вогт в то время входил в комиссию по муниципальному строительству в Сент-Луисе и был в немилости у партии.
— Насколько я знаю, тут еще никто не побывал, — сказал помощник шерифа.
Когда Мэриан вошла в дом, ее мать спала. Двое стариков сидели за столом, ожидая ланча. Еще одна старуха бродила в одной комбинации по заднему двору.
Мэриан позвонила мужу.
— Как часто бывают проверки в таких местах?.. Похоже, никто ничего не заметил… Насчет жалоб родственников не знаю… По-моему, у этих людей нет родственников… Нет. Ты оставайся дома. Мне нужны негры. Пришли мне несколько негров… и доктора Уотерса. Об остальном я позабочусь сама.
Через сорок пять минут явились доктор и санитар в белом халате. Следом за ними приехали на машине горничная Мэриан и пятеро других слуг.
Когда Фрэнсис вернулся из школы, Мэриан, доктор и санитар были в бабушкиной спальне. Фрэнсис слышал, как бабушка ругается. Наконец, ее выкатили из комнаты в кресле на колесиках. У бабушки были какие-то стеклянные глаза и забинтована одна рука. Без зубов, с ввалившимися щеками, ее лицо казалось совсем чужим. На руке Мэриан тоже красовалась повязка — бабушка ее укусила.
Бабушку усадили на заднее сиденье вместе с санитаром и увезли на машине доктора. Фрэнсис смотрел, как ее увозят. Он начал было махать рукой, но рука сама опустилась.
Бригада Мэриан мыла, скребла и проветривала в доме. Все привели в порядок, стариков искупали. Мэриан работала наравне со всеми. Она проверила скудные запасы еды.
К Фрэнсису мать обращалась только чтобы спросить, где что лежит.
Затем Мэриан отослала негров и позвала представителей окружной администрации. Она объяснила им, что миссис Долархайд хватил удар.
Уже смеркалось, когда за стариками приехали на школьном автобусе работники службы социальной защиты. Фрэнсис думал, что его тоже заберут. Но этот вопрос даже не обсуждался.
Мэриан и Фрэнсис остались в доме вдвоем. Она сидела в гостиной, уронив голову на руки. Фрэнсис вышел во двор и вскарабкался на дикую яблоню.
Наконец Мэриан его позвала. Она уже уложила вещи мальчика в небольшой саквояж.
— Тебе придется поехать со мной, — сказала она, идя к машине. — Залезай. Только, пожалуйста, не становись ногами на сиденье.
Они уехали в «паккарде», а пустая инвалидная коляска так и осталась во дворе.
Скандала не получилось. Власти сказали, что обвинения в адрес миссис Долархайд — сплетни и выдумки. Она все делала по совести. И Вогты сохранили свою репутацию.
Бабушку поместили в частную психиатрическую клинику. И лишь четырнадцать лет спустя Фрэнсис вернулся домой. К ней.
— Фрэнсис, это твои сводные сестры и брат, — сказала мать. Они сидели в библиотеке Вогтов.
Неду Вогту было двенадцать, Виктории — тринадцать, а Маргарет — девять. Нед с Викторией
