послаблений своему греховному естеству. Руководствуясь же своим естественным разумом или учением плотского мудрования, невозможно преуспеть в борьбе с пороком. Одному из своих знакомых, временно проживавшему в «древнем христианском городе» — Москве, епископ Игнатий писал: «…И в таком прекрасном месте должно наблюдать за своим сердцем, при свете, который издают из себя Священное Писание и писания святых Отцов, а отнюдь не при нашем собственном свете, поврежденном падением, зараженным прелестию, или при каком-нибудь другом ложном свете».
Увидев в себе страсти, христианин не должен приходить в недоумение, но мужественно готовиться к духовной брани.
По премудрому усмотрению Божию, постоянная борьба со страстями способствует духовному преуспеянию христианина. Изведав на опыте пользу от духовных браней, епископ-подвижник писал: «Тяжкая борьба со страстями стирает сердце человека, смиряет надменный дух его, заставляет сознаться в состоянии падения, опытно обнаруживает это состояние, — заставляет сознаться в необходимости искупления, уничтожает надежду на себя, переносит всю надежду на Искупителя» [1803]. {стр. 604} На поприще борьбы с пороком у каждого христианина бывают победы, но нередко бывают и невольные поражения. За победы христианин благодарит Бога, даровавшего силы к победе, а от поражений он не должен приходить в уныние. Каждое поражение послужит его духовному росту, если христианин будет после поражений усиливать свое покаяние и приходить к большему смирению.
Сколько бы раз воин Христов ни падал, сраженный грехом, если после каждого падения он будет укорять себя, смиряться и снова восставать на борьбу с пороком, то он в конце концов с Божией помощью выйдет победителем из духовной брани. В одном из писем, раскрывая законы духовной борьбы, Владыка сравнивает грехи с плевелами и пишет, что «…кто видит возникающие в себе плевелы, никак не должен удивляться этому, как чему-нибудь необыкновенному, не должен приходить в недоумение и малодушие. Так быть должно! Плевелы сердечные делают свое: растут, будучи выполоты, снова появляются. И мы должны делать свое: полоть и полоть плевелы. Таким положением укореняется в человеке смирение. К смирению нисходит милость Божия» [1804].
Труден подвиг борьбы со страстями, которые гнездятся в греховном естестве человека, и блажен тот, кто постоянно следит за каждым движением своего сердца и сразу же покаянием пресекает каждое греховное влечение и даже каждый порочный помысел. Любой грех, пораженный покаянием при самом его появлении, теряет свою силу, не может получить дальнейшего губительного развития и осуществиться делом. Но во много раз труднее подвиг борьбы с грехом, который овладел умом человека, свил себе гнездо в его сердце и, возможно, был совершен самим делом. Повторенный неоднократно, грех порабощает совершенно человека и становится страстью. Для борьбы с укоренившимся грехом нужен долгий и упорный труд. «Нужно много времени, нужен кровавый подвиг, нужно особенное Божие милосердие, особенная Божия помощь, чтоб свергнуть иго страсти, принятой произвольно, получившей власть над человеком или от падения человека в смертный грех, или для преступного произвольного наслаждения грехом…» [1805] — писал владыка Игнатий.
{стр. 605}
Каждый христианин, имеющий твердое намерение трезвиться и бодрствовать в подвиге духовного совершенства, должен стараться полностью сосредоточить внимание на своей внутренней жизни. Епископ Игнатий считал, что внимание к себе есть одно из условий спасения. «Желающий спастись, — пишет он, — должен так устроить себя, чтоб он мог сохранить
В подтверждение необходимости внимания в духовной жизни Владыка приводит слова аввы Агафона, который сказал: «Невозможно без усиленного внимания себе преуспеть в добродетели».
Для научения вниманию к себе святитель Игнатий советует устранить из своей жизни все пустые занятия, вовлекающие в развлечения. Занятия частные и общественные, по мнению Владыки, не препятствуют, а способствуют сохранению внимания к себе. Праздность приводит к рассеянности, а полезная деятельность к вниманию. «Деятельность — необходимый путь к бдительности над собой, и этот путь предписывается святыми Отцами для всех, которые хотят научиться вниманию себе» [1807], — разъясняет архипастырь-труженик.
В одном из писем к сестре, Елизавете Александровне, епископ Игнатий говорит ей о пользе рукоделия и занятий по хозяйству, которые удаляют праздность и облегчают уму невидимую брань. При праздности страсти могут с особой силой восстать и потребуют многих усилий для укрощения их. В том же письме Владыка советует сестре сохранять благоразумие и не выходить на борьбу, которая может превысить ее силы, и по возможности стараться разумным трудом облегчить свои брани.
Много усилий нужно, чтобы приучить себя ко вниманию, но без внимания невозможно преуспеть в духовных бранях. Человек, стяжавший навык всегда внимать себе, со временем начинает смотреть на земную жизнь очами веры и приобретает глубокие духовные познания. Скорби, страдания и болезни не страшны для внимающего постоянно своей душе христианина. Все жизненные трудности он принимает, как от руки Самого Бога и видит в них «чашу {стр. 606} Христову», которую нужно ему испить для очищения себя от грехов.
Ничто так не опасно для жизни духовной, как рассеянный образ жизни. Во свидетельство этой истины епископ Игнатий приводит мнение преподобного Пимена Великого, который признал рассеянность началом всех зол.
Владыка сравнивал рассеянного человека с домом, у которого нет дверей и затворов, — тати, разбойники и блудницы в любое время вторгаются в него и расхищают все его сокровища. Рассеянный человек не имеет ни в чем постоянства; подобно мотыльку, порхает он с цветка на цветок — от одного удовольствия к другому. Он не способен ни к чему возвышенному, его интересуют одни земные попечения. Постоянный подвиг совершенствования, предуготовляющий к вечной жизни, органически неприемлем для рассеянного, так как он требует постоянной бдительности, внимания и напряжения.
Человек, ведущий рассеянный образ жизни, не имеет основательных познаний и убеждений и поэтому жизненные трудности очень быстро сокрушают его. Рассеянный неспособен переносить скорби и искушения — непременные спутники земной жизни каждого человека. Он ищет в жизни только одних радостей и не может возвыситься до той высоты, чтобы понять очистительное значение скорбей. При нахождении скорби рассеянный быстро впадает в уныние и отчаяние. О рассеянности епископ Игнатий пишет, что этот «недуг так велик, так притупляет чувства души, что душа, болезнующая им, даже не ощущает своего бедственного состояния» [1808].
Рассеянность очень часто может привести к мечтательности. Большинство людей совершенно не обращает внимания на то, чем бывает занят их ум в минуты праздности. Последний, оставленный без надзора, часто в мечтаниях уводит человека в глубокие греховные дебри. Открывая мысли мечтателя, Епископ-аскет пишет, что в воображении мечтателя то порой сверкает кинжал над главою врагов его, и сердце упивается удовлетворенным мщением, то представляет он (мечтатель) рассыпанные кучи золота, а вслед за ними великолепные палаты, сады и все предметы роско{стр. 607}ши, сладострастия и гордости, приобретенные на это золото, то прельщают его мечты почестями, властию, тленною славою, то мечты представляют ему столы с дымящимися и благоухающими яствами, то кажется мечтателю, что он достиг праведности и достоин многих человеческих похвал и прославления.
Последствия постоянной и укоренившейся мечтательности могут быть очень плачевны. Мечтатель теряет способность иметь внимание к себе, ум его перестает быть собранным, сосредоточенным, сердце приобретает жестокость при молитве, следствием чего бывает душевное расстройство.
Внимающий себе должен отказаться от всякой мечтательности вообще, как бы она ни казалась приманчивой и благовидной: всякая мечтательность есть скитание ума вне истины, в стране призраков, несуществующих и не могущих осуществиться, льстящих уму и его обманывающих, — наставлял епископ Игнатий.
Христианин, внимающий своему спасению, должен помнить, что любой порок, если возобладает в человеке, может погубить его душу. Послабление одному греховному навыку может открыть вход в душу многим грехам и порокам.
Христианин, зная склонность человеческой природы ко всем порокам, должен быть постоянно готов
