минуты прельщенный чувствует невыносимую душевную горечь и отчаяние. Эти минуты с очевидностию говорят о неправильности всего душевного направления, но так как начало прелести гордость, то прельщенный упорно признает себя сосудом благодати Святаго Духа, не внимает спасительным советам ближних и не принимает никаких мер к исцелению себя. Идет время, а припадки отчаяния становятся все сильнее, и наконец отчаяние обращается в умоисступление и оканчивается самоубийством.
{стр. 632}
Епископ Игнатий сообщает, что такая трагедия произошла в начале девятнадцатого столетия в Софрониевой пустыни. Там жил схимонах Феодосий, проводивший возвышенный образ жизни, так это казалось братии и мирским посетителям обители. Однажды ему представилось, что он восхищен в рай. Свое видение он подробно пересказал настоятелю и выразил сожаление, что видел в раю себя одного и не видел никого из братии. Эта черта ускользнула от внимания доверчивого настоятеля, он поверил истинности видения, собрал всю братию, пересказал им о видении схимонаха и увещевал всех вести более строгий образ жизни. Однако со временем начали обнаруживаться странности в действиях схимонаха. Кончилось же тем, что схимонах был найден удавившимся в своей келье.
Второй вид прелести происходит в том случае, если подвижник, исполнившись гордости и безрассудства, будет стремиться развить в своем сердце ощущения святые и духовные, к которым он еще не способен. «Как ум нечистый, желая видеть Божественные видения и не имея возможности видеть их, сочиняет для себя видения из себя, ими обманывает себя и обольщает, так и сердце, усиливаясь вкусить Божественную сладость и другие Божественные ощущения и не находя их в себе, сочиняет из себя или льстит себе, обольщает, обманывает, губит себя…», — пишет владыка Игнатий.
Второй вид прелести, по мнению Владыки, одинаково душепагубен, как и первый, но проявляется он менее явно. Он редко приводит к сумасшествию и самоубийству, но решительно растлевает как сердце, так и ум.
Прелесть, возникающая в сердце по производимому состоянию в уме, названа святыми Отцами «мнением». Подверженный «мнению» «мнит о себе», составляет о себе мнение праведности. «Мнение» всегда основывается на ложных понятиях и ложных ощущениях и принадлежит к области отца лжи — диавола. Думающие о себе, что они праведны и преисполнены дарами Святаго Духа, чтобы поддержать в окружающих людях свое достоинство, способны на лицемерство, лукавство и обман. На тех, кто не признает их мнимой святости, они распаляются непримиримою враждою и ненавистью.
{стр. 633}
Одержимый «мнением» теряет способность духовного преуспеяния. Обманывая себя, он думает, что достиг уже святости, и гордость, всегда сопутствующая мнителю и питающая его мнение, не дает ему возможности увидеть свое истинное положение.
Преосвященный Владыка пишет: «Мнящий о себе, что он бесстрастен, никогда не очистится от страстей; мнящий о себе, что он исполнен благодати, никогда не получит благодати; мнящий о себе, что свят, никогда не достигнет святости. Просто сказать: приписывающий себе духовные делания, добродетели, достоинства, благодатные дары, льстящий себе и потешающий себя «мнением» заграждает этим «мнением» вход в себя и духовным деланиям, и христианским добродетелям, и Божественной благодати — открывает вход греховной заразе и демонам» [1848].
Основываясь на мнении преподобного Макария Великого, сказавшего, что нет ни одного человека, совершенно свободного от гордости, епископ Игнатий говорит, что нет людей, которые были бы свободны от действия на них «утонченной прелести, называемой «мнением».
Следствиями «мнения» бывают еретические мысли, богохульство и раскол. Множество душевредных книг написано в этом состоянии. Иногда «мнение» приводит свою жертву к очевидной для всех катастрофе. Епископ Игнатий приводит следующий пример гибели подвижника, подверженного прелести «мнения». На Валаамском острове некий схимонах Порфирий возомнил о себе, что от усиленного подвига он стал легким и может перейти глубокий залив по очень тонкому льду. Отвергнув предостережения старцев, схимник ступил на лед, но недолго шел он. «Мнение» погубило мнителя, лед проломился, и он погиб.
Ярко выраженная прелесть (как первого, так и второго вида) бывает чаще всего у безмолвников, но и многие люди, живущие среди общества, из-за неправильного направления подвига часто подвергаются тяжкой прелести. Так было во времена епископа Игнатия, так было и до, и после него.
Трудно, почти невозможно христианину, одержимому прелестью, отказаться от нее и вернуться на правильный {стр. 634} спасительный путь. «Труден выход из самообольщения, — свидетельствует Святитель-подвижник.— У дверей стоит стража, двери заперты тяжеловесными крепкими замками и затворами, приложена к ним печать бездны» [1849].
Замками и затворами Владыка называл гордость, тщеславие, лицемерство и лукавство самообольщенных, адской несокрушимой печатью — признание действий самообольщения действиями благодатными.
Чтобы выйти из прелести, нужен богомудрый наставник, который мог бы вовремя заметить прелесть и исторгнуть ее плевелы из души; если же прелесть укрепилась в душе, нужен дерзновенный пастырь- молитвенник, который своей молитвой мог бы отогнать духов тьмы от души прельщенного и вывести ее из области лжи к Свету и Истине — Христу.
Христианин, подверженный прелести, если и сможет с большими усилиями отказаться от нее, то по причине душевного расстройства, причиненного прелестью, бывает неспособен к прохождению возвышенного христианского подвига.
Каждый христианин, заботящийся о своей душе, должен знать о том, что ложное направление в духовной жизни приводит к прелести, и поэтому усиленно стараться шествовать истинным путем, чтобы вместо спасения не унаследовать погибель.
Как христианину избежать прелести во всех ее многоразличных проявлениях? В «Отечнике» епископ Игнатий приводит слово Антония Великого: «Люби смирение, оно покроет тебя от грехов». Только истинное смирение избавляет христианина от всех опасностей в духовной жизни.
По мнению Владыки, смирение должно идти рядом с подвигом. Подвиг без смирения не только не приносит никакого плода, но вводит в высокоумие, осуждение других, в обольщение и прелесть.
Владыка Игнатий смирению давал даже явное предпочтение пред подвигом, считая, что если человек не будет нести никаких подвигов, но преуспеет в смирении, он достигнет того же совершенства, какое достигается подвигом.
{стр. 635}
Часть вторая
Духовная жизнь монаха
I. Учение епископа Игнатия о монашестве
Первой любимой книгой святителя Игнатия было «Училище благочестия», содержащее назидательные рассказы о древних великих иноках-подвижниках.
Уже из этой книги юный подвижник мог почерпнуть много сведений о монашестве древних времен.
Затем в Инженерном училище будущий учитель иноков занялся глубоким изучением Святоотеческих творений, преимущественно его интересовали древние аскеты-наставники иноков. Начав изучение святых Отцов на школьной скамье, епископ Игнатий не прекращал его до самой своей блаженной кончины. Святитель Игнатий изучил писания святых Отцов о монашестве глубоко и всесторонне.
Практическое ознакомление Преосвященного Игнатия с монашеством началось также в годы учения. Посещая Валаамское подворье в С.-Петербурге, а затем и Александро-Невскую Лавру, пытливый юноша,
