(человеку плотского мудрования или Богу), раби есть, егоже послушаете, или греха (и плотского мудрования) в смерть, или послушания в правду (Божию и во спасение)» (Рим. 6. 16).
Гибельность неправильного руководства состоит в том, что неискусный старец не может не направить духовную жизнь пасомого по пути, на котором сам стоит. Если сам он стоит на ложном пути, то и другого будет подталкивать на этот путь, потому что «послушание образует повинующегося по образу того, кому он повинуется».
Если новоначальный совершенно несведущ в учении Священного Писания и святых Отцов, то он может и не постигнуть, что он вводится своим старцем на ложный путь, становясь на путь самообольщения и прелести.
Если же новоначальный «сколько-нибудь умен» и занимается чтением Священного Писания и творений святых Отцов, то он сам не без смущения и душевного расстройства оставит своего неудачливого руководителя. Разрыв ученика со своим наставником из-за неправильного руководства последнего всегда приводит к духовному расстройству не только ученика, но и учителя.
Из житий святых известно несколько примеров, как иноки, находясь в послушании у неискусных старцев, достигли совершенства (преподобный Захария и преподобный Акакий). Но, как говорит епископ Игнатий, хотя эти иноки и жили под руководством «недостаточных старцев», они имели возможность руководствоваться советами духоносных отцов и назидательными примерами, которыми была преисполнена жизнь.
Жизнь преподобных Захария и Акакия, по мнению епископа Игнатия, «вне общего порядка и правила». Каждый инок должен в своей жизни руководствоваться общими правилами, а не исключениями из правил, помня слова святого Исаака Сирского, который учил: «Образ действия Про{стр. 665}мысла Божия вполне отличается от общего человеческого порядка. Ты держись общего порядка».
Существует мнение, что вера послушника может восполнить «недостаточество» старца. Епископ Игнатий был в корне не согласен с этим мнением. Он говорил: «…Вера в истину спасает, вера в ложь и бесовскую прелесть — губит…» [1887], ибо и апостол Павел пишет о произвольно погибающих, что они «любви истины не прияша, во еже спастися им. И сего ради послет им Бог действо льсти, во еже веровати им лжи, да суд приимут вси неверовавшие истине, но благоволившие в неправде» (2 Сол. 2. 10–12).
Правда, известны случаи, когда по особому смотрению Божию вера действовала через грешников, обращая ко спасению и самих грешников. Епископ Игнатий приводит два примера из житий святых. 1. Исцеление слепой монахини, испившей воду, которой были умыты ноги разбойника Флавиана, переодевшегося с целью ограбления обители в одежду инока-странника. 2. Воскресение умершего младенца по молитве блудницы. Но эти примеры опять являются не правилом, а исключением из правила, и «мы поступим правильно, — пишет епископ Игнатий, — если будем удивляться смотрению, непостижимым судьбам Божиим, укрепляться в вере и надежде; поступим очень неправильно, если будем эти события принимать в образец подражания» [1888]. Искренняя вера новоначального не может восполнить недостатка старца, и если он (новоначальный) не прекратит с ним общения, то непременно нанесет вред своему душевному деланию, а может быть, получит и смертоносную душевную рану.
Св. апостол Павел писал солунянам: «Повелеваем же вам, братие, о имени Господа нашего Иисуса Христа, отлучатися вам от всякаго брата, бесчинно ходяща, а не по преданию, еже прияша от нас» (2 Сол. 3. 6). Эти слова могут быть достаточным основанием каждому иноку для удаления от старца, учение которого противоречит Священному Писанию и нравственному преданию Св. Церкви.
Долгий опыт руководства пасомыми показал епископу Игнатию, что у новоначальных может появиться желание отделиться от своего старца и в том случае, когда для них {стр. 666} нет абсолютно никакого вреда душевного, а имеется прямая польза. У новоначальных часто появляются помыслы недовольства руководством своего наставника, сомнения в его опытности и нежелание исповедовать пред ним свои помыслы. Если все эти помыслы не имеют ни малейшего основания и на деле инок не видит никакой опасности для своей души, то нужно признать эти помыслы вражескими и не повиноваться им, ибо они (бесовские помыслы), по словам епископа Игнатия, «действуют именно там, где мы получаем душевную пользу, которую они хотят похитить у нас».
Естественно, даже у самого совершенного и опытного в духовной жизни старца бывают малые человеческие слабости и недостатки, которые, однако, для неопытного новоначального могут явиться соблазном и поводом к отделению. Мудрый Владыка, предостерегая от такого неверного намерения, писал: «Святые Отцы заповедуют инокам помнить добродетели своих настоятелей, часто размышлять о их похвальных поступках, а на недостатки не обращать внимания, как на сучцы, в сравнении с которыми наши немощи — бревна» [1889].
Необходимость откровения помыслов старцу. В деле старческого руководства епископ Игнатий особенно большое значение придавал ежедневному откровению помыслов ученика своему старцу. Ежедневная исповедь своих помыслов есть древнейшее монашеское делание. Основываясь на словах св. Апостола Иакова «исповедуйте друг другу согрешения, яко да исцелеете» (Иак. 5. 16), епископ Игнатий считал, что это делание (ежедневное откровение помыслов) «по всей вероятности, установлено самими Апостолами» [1890].
Естественно, что принимать помыслы новоначальных может не каждый старец, а лишь достигший известной степени бесстрастия и имеющий дар рассудительности. Монахам епископ Игнатий советовал скрывать от всех, кроме старцев, свои брани, потому что неопытный инок может сильно уязвиться, услыхав мысленную брань другого. Одной инокине Преосвященный писал: «Понуждай себя простоте и откровенности пред старицею; от всех же других {стр. 667} вполне скрывай свои брани, потому что такою преступною откровенностию повредишь себе и другим, которым отнюдь не полезно слышать о твоих бранях» [1891].
Ежедневное откровение старцу всех своих согрешений, помыслов и недоумений приносит иноку великую душевную пользу. Ни один подвиг не может умертвить страсти так, как открытие их старцу. «Страсти отступают от того, кто без пощадения исповедует их. Телесное вожделение увядает от исповедания более, нежели от поста и бдения», — учит Владыка [1892].
При восстании мысленной блудной брани откровение помыслов является целительным бальзамом для души. Святитель Игнатий писал одной монахине: «Если хочешь стяжать крепость в невидимой брани, особливо против блудного духа, который, как и все духи, ловит в тайне, исповедуй не стыдясь твои поползновения старице твоей и исцелеешь» [1893].
Иноки, в юности своей открывающие свои помыслы наставнику, скоро на опыте узнают, какое от этого происходит облегчение в душевной брани, и поэтому не прекращают прибегать к этому врачеванию и в зрелые годы.
Для начинающего инока откровение помыслов часто бывает сопряжено с большими трудностями. Враг часто возбуждает в новоначальных чувство ложного стыда и этим препятствует чистосердечно поведать старцу все греховные помыслы и сомнения, бывшие в течение дня. При таких борениях иноку нужно силой воли принудить себя к откровенности, и только тогда он почувствует ослабление внутренней брани, а со временем и совершенно сможет избавиться от нее.
Преосвященный Игнатий опытно знал, что иноку без частого откровения помыслов весьма трудно правильно устроять свою духовную жизнь. «…Твое спасение единственно от твоей откровенности пред старицею, — пишет Владыка одной из своих духовных дочерей. — Без этого делания тебе не достигнуть ничего духовного и благодатного, а пребу{стр. 668}дешь в плоть и кровь. Если будешь открываться, то достигнешь чистоты, которую осеняет Благодать Божия» [1894]. Любая внутренняя брань, даже самая малая, от исповедания ее пред старцем сразу же слабеет, но если инок будет долгое время скрывать ее, то он может прийти в душевное изнеможение и не уврачуется, пока не откроет чистосердечно в простоте сердца все, что происходит у него в душе.
Откровение помыслов способствует духовному возрождению инока прежде всего потому, что старец в душе, полностью открытой ему, может пресекать грех в самом его корне — помыслах.
Молодые иноки нередко бывают преисполнены жаждой суровых и возвышенных подвигов. Неразумная ревность побуждает их к трудам выше сил. Сам человек в силу своей греховности не может определить, духовной или плотской ревностью движим он. Только ежедневное исповедание старцу всех своих намерений
