— Вот это удача! — воскликнул Доктор Дулитл. — Мой старый приятель Бампо! Так, так. Он ведь обучается в Оксфорде, как тебе известно. Как мило с его стороны приехать навестить меня. — И он поспешил вверх по лестнице, чтобы приветствовать принца.
Странный чернокожий пришел в неописуемый восторг при виде Доктора и стал энергично трясти его руку.
— До меня дошло сообщение, что вы собираетесь в далекое плавание, — сообщил он. — Я поспешил увидеть вас и чрезвычайно рад, что застал.
— Ты вполне мог упустить нас, — заметил Доктор, — мы немного задержались, потому что искали людей для команды. Если бы не это, мы бы ушли три дня назад.
— И скольких же человек вам недостает? — поинтересовался Бампо.
— Одного, — ответил Доктор, — но подходящего человека трудно найти.
— Я усматриваю в этом перст судьбы, — произнес Бампо, — подойду ли для вашей команды я?
— Ты прекрасно подойдешь, — ответил Доктор, — но как же твоя учеба? Нельзя же оставить занятия в университете.
— Но я нуждаюсь в отдыхе, — сказал Бампо. — Так или иначе я собирался взять трехмесячный отпуск в конце этой четверти. И кроме того, сопровождая вас, я не потеряю время напрасно. Когда я покидал Джоллиджинкию, мой августейший отец, король, советовал мне много путешествовать. Вы человек большой учености, путешествовать в вашем обществе — возможность, которой нельзя пренебрегать ни в коем случае.
— А как тебе жизнь в Оксфорде? — поинтересовался Доктор.
— Вполне сносно, — ответил Бампо, — мне нравится все, кроме алгебры и туфель. От алгебры у меня болит голова, а от туфель — ноги. Сегодня утром я швырнул туфли через стену, как только вышел с территории колледжа, а алгебру я быстро забуду. Мне по душе Цицерон. Да, я считаю, что Цицерон очень стимулирует мое мышление. Кстати, мне сказали, что его сын участвует в заплыве от нашего колледжа, прекрасный парень, говорят.
Доктор в задумчивости смотрел на огромные стопы чернокожего принца и наконец медленно произнес:
— Знаешь, Бампо, в твоих словах есть большой смысл. Учиться, путешествуя по миру, ничуть не хуже, чем получать знания в колледже. И если ты действительно хочешь ехать с нами, мы будем тебе очень рады. Потому что, честно тебе скажу, ты как раз тот, кто нам нужен.
ГЛАВА 2
ДО СВИДАНИЯ!
Двое суток спустя мы были полностью готовы к отплытию. На этот раз Джип упросил, чтобы его взяли с собой. Еще с нами отправлялись Полинезия и Чи-Чи. Даб-Даб оставалась присматривать за домом и всеми его обитателями.
И, конечно же, как это всегда бывает, в самый последний момент выяснилось, что мы забыли массу разных вещей. Поэтому, спускаясь из дома на дорогу, мы были нагружены уймой пакетов и свертков. Пройдя уже половину пути к реке, Доктор вдруг вспомнил, что оставил на огне горшок. На счастье мимо пролетал дрозд, обитавший в нашем саду, и Доктор попросил птицу слетать домой и предупредить об этом Даб- Даб.
На пристани уже собралась толпа народу. У трапа стояли мои родители. Я очень надеялся, что они не станут устраивать сцен и плакать. И надо сказать, они вели себя на удивление достойно. Мама лишь беспокоилась, чтобы я не промочил ноги, а отец, как-то странно улыбаясь, потрепал меня по спине и пожелал счастливого плавания. Прощание — невероятно муторное дело, и я был очень рад, когда все закончилось и мы взошли на наш корабль.
Нас немного удивило, что среди провожающих не было Мэтью Магга. Доктор хотел дать ему кое- какие указания насчет провизии для оставшихся дома животных.
Наконец после некоторых усилий мы подняли якорь и отдали швартовы. «Кроншнеп» медленно поплыл вниз по реке, влекомый отливом, а люди на берегу махали нам вслед платками и кричали прощальные слова.
По дороге мы пару раз столкнулись с другими лодками, плывшими по течению, и на одном резком повороте даже врезались в берег. Люди на берегу страшно волновались, но Доктор не обратил на эти обстоятельства никакого внимания.
— Такое может произойти даже при идеальном управлении, — сказал он, перегибаясь через борт, чтобы достать свои ботинки, застрявшие в грязи, пока мы отталкивались от берега. — Когда мы выйдем в открытое море, управлять судном станет куда легче. Там не во что врезаться.
Для меня все это было необычайно волнующе и интересно, особенно когда мы прошли маленький маяк в устье реки и земля осталась позади. Как это было ново и ни на что не похоже — лишь небо над головой, да вода за кормой. Наш «Кроншнеп», которому суждено было стать нам домом, улицей и садом на столько долгих дней, казался крошечным в этих обширных водах, но тем не менее уютным и надежным.
Я оглянулся и глубоко вздохнул. Доктор стоял за рулем и управлял кораблем, мерно покачивавшимся на волнах. Поначалу я опасался, что у меня начнется морская болезнь, но с радостью обнаружил, что чувствую себя хорошо. Бампо спустился в трюм приготовить нам поесть, Чи-Чи аккуратно складывала веревки, я же должен был закрепить все предметы на палубе, чтобы они не скатились в море во время качки. Джип сидел неподвижно, как статуя, на носу корабля, навострив уши и вытянув нос. Его внимательные старые глаза высматривали обломки кораблей, песчаные отмели или какие-нибудь другие опасности. Полинезия измеряла температуру воды, опуская в волны термометр, чтобы удостовериться, что мимо не проплывают айсберги. И слушая, как она недовольно ворчит, пытаясь в сумерках разобрать цифры на шкале, я осознал наконец, что наше путешествие действительно началось и скоро наступит ночь — моя первая ночь в открытом море.
ГЛАВА 3
НЕПРИЯТНОСТИ НАЧИНАЮТСЯ
Перед ужином Бампо поднялся на палубу и сообщил Доктору, стоявшему у руля:
— На борту безбилетный пассажир, сэр, — сказал он голосом заправского моряка. — Я только что обнаружил его за мешками с мукой!
— Боже мой! — вскричал Доктор. — Что за безобразие! Стаббинс, спустись с Бампо и приведите этого человека сюда. Я не могу оставить руль.
Мы с Бампо спустились в трюм и за мешками с мукой действительно обнаружили человека, стоявшего на четвереньках. Стряхнув с него муку, мы увидели, что это не кто иной, как Мэтью Магг. Чихая и кашляя, мы потащили его на палубу.
— Мэтью, — удивленно воскликнул Доктор, — ради всего святого, что ты здесь делаешь?
— Я не смог устоять перед искушением, Доктор, — ответил продавец конины, — вы ведь помните, как я частенько просил вас взять меня в море, а вы никогда не брали. А тут я узнал, что вам нужен человек, и решил — останусь на корабле, пока вы не отплывете, а там, глядишь, выяснится, что я вам пригожусь. Я так долго сидел скрючившись, что ревматизм дал себя знать. Это ужас какой-то! Мне необходимо было поменять положение, а тут заявился этот негритос и увидел мои торчащие ноги. Ой, как качает эту посудину! И долго уже штормит? Похоже, морская сырость и впрямь не на пользу моему ревматизму.
— Это уж точно, Мэтью. Не следовало тебе ехать с нами. Ты совершенно не приспособлен к такой