– Тебе не кажется, что Хизер сегодня выглядела какой-то усталой?
Майлз так глубоко задумался, что ей пришлось повторить вопрос.
– Боюсь, что я этого не заметил, – ответил он и вновь повернулся к окну.
Виктория слегка нахмурилась. Сегодня не только Хизер вела себя странно. Майлз тоже был не такой, как обычно, – слишком молчаливый и напряженный. Она встала, подошла к мужу и, ласково положив ладонь ему на плечо, мягко спросила:
– Майлз, что-нибудь случилось?
Он ответил тихим, усталым голосом:
– Сегодня она расспрашивала меня о своем отце, о том, как он выглядел.
– Нет! Только не это! – ахнула Виктория. – И что же ты ей ответил?
– Господи, да я просто не знал, что сказать. – Майлз повернулся к жене. – Она столько лет даже и не вспоминала о них. Не успел я и рта раскрыть, как она спросила, а не был ли он высоким и черноволосым.
– Он таким и был?
– Я так ей сказал, но доподлинно не знаю, Виктория. В тот день, когда все случилось, было темно и лил жуткий дождь. И он был уже мертв. Я старался спасти Хизер и ее мать. – Майлз немного помолчал. – Но сегодня, когда я стоял рядом с Хизер, произошла престранная вещь. Знаешь, я вдруг подумал… А что, если тот человек, который ехал с Джустиной, вовсе не был ее мужем? А что, если он вовсе не отец Хизер? – Майлз нервно провел рукой по волосам. – С тех пор я только об этом и думаю! Вдруг тот человек не отец Хизер?
Лоб Виктории прорезала тонкая морщинка.
– Майлз, у тебя же нет причин сомневаться.
– Раньше не было. Понимаешь, раньше!
– Но они же ехали вместе, разве не так? Все трое?
– Да. Я полагал, что тот мужчина и есть отец Хизер. И Джустина все время про него спрашивала. Только и говорила: «Что с Бернаром?» Она умоляла, чтобы ей сказали, что с ним все в порядке. – Майлз начал расхаживать по спальне. – Он ехал вместе с ней, и я был просто уверен, что это ее муж.
– Послушай, я тоже была в этом уверена, – заметила Виктория.
– Ну а если я тогда ошибся? Я же не выяснял, Виктория, кто он такой. Прежде всего, потому что считал их одной семьей, а позже я просто не хотел этого знать. Я вообще старался все скрыть, боясь осложнений при оформлении опекунства над Хизер. Я тогда думал, что чем меньше известно о ее родителях, тем лучше для всех.
Он остановился посредине комнаты. Виктория давно не видела мужа таким взволнованным.
– Боже, я молюсь, чтобы она больше ничего не вспомнила. При одной мысли об этом меня просто ужас охватывает! Ведь Джустина тогда много раз спрашивала про Хизер, помнишь? И если бы я ей не сказал, она так никогда бы и не узнала, жив ее ребенок или мертв!
Виктория подошла к мужу.
– Майлз, успокойся. Человек, который ехал с Джустиной, был ее мужем и отцом Хизер. По-другому и быть не могло.
Он обнял жену и прижался подбородком к ее плечу.
– Возможно, ты и права. Но вопросы Хизер меня беспокоят. Послушай, Виктория, а если она докопается до правды?.. Узнает, что я их обоих до того несчастного вечера и в глаза не видел?.. Да это убьет ее! Я ведь никогда не смогу сказать ей, какой низкой женщиной была ее мать. Она уже умирала, а все поносила самыми последними словами свою дочь за то, что та осталась жива! Виктория, если бы ты только слышала…
От неподдельной боли в его голосе у Виктории защемило сердце. Она вдруг почувствовала в нем такой страх, какого прежде никогда и не замечала.
Видеть мужа в таком состоянии было невыносимо. Виктория ласково потерлась щекой о его плечо.
– Я знаю, любовь моя, я знаю, – шепнула она.
Майлз крепко обнял жену, и она поняла всю силу его отчаяния.
– Все эти годы я твердил себе, что все сделал правильно. Но теперь…
– Майлз, да не мучайся же так! Ты поступил правильно! Ты же любил Хизер и искал способ ее защитить, а для этого был только один путь! Не сделай ты то, что сделал, девочка наверняка попала бы в сиротский приют! А ты прекрасно знаешь, что там за несчастными малышами нет даже маломальского ухода, чего уж говорить о Хизер с ее коленом. Она бы валялась в каком-нибудь грязном углу, и никто ни разу даже не подошел бы к ней! До нее там никому не было бы дела! – У Виктории на глазах выступили слезы. – Мне ненавистна сама мысль, что Хизер могла оказаться в таком месте.
– Знаю, дорогая, я все знаю. Эта мысль мне тоже невыносима.
И Майлз прижался щекой к ее груди. Теперь пришел его черед утешать жену.
Так, обнявшись, они стояли посреди спальни. Но совесть его не нашла успокоения, и облегчение не пришло в его ноющее от беспокойства сердце.
Майлз вновь и вновь возвращался к леденящей душу мысли, что вполне мог совершить чудовищную ошибку. Что, если погибший мужчина действительно не был отцом Хизер? А если это так, тогда…
По спине Майлза пробежал холодок. В таком случае, кто же ее отец?
