уменьшает испарину. К моему приезду вели приготовить настойку, на одно ведро очищенного пенного вина положить два фунта шалфею, 1 фунт полыни, 2 сассапарели. Последнюю надо мелко изрубить и истолочь или избить. Полынь и шалфей вели взять в хорошей аптеке, а не в травяных лавках: в аптеке товары как-то опрятнее. И тебе такую штуку полезно пить. Вели сделать пораньше; подольше постоит, лучше будет. Придется и фонтанель долго поносить: заключаю так по скопляющейся материи. Деньги 200 руб. серебром получил; но они еще в Ярославле по причине распутицы. Я еще не выходил из келлии, а думаю для исшествия дождаться хорошей погоды. Христос с тобою. Итак, остается с небольшим месяц, и милосердый Господь устроит наше свидание. Будь здоров и благополучен.
Сердечно преданный тебе
Надо бы написать побольше, но — до другой почты.
№ 44
Чтоб не упустить нечаянного случая на почту, отвечаю тебе этими немногими строками, 540 руб. серебром при письме твоем получил. После 10-го думаю выехать — хотелось бы поспеть к вам на 30-е. Как Бог даст! Христос с тобою!
До свидания
{стр. 390}
№ 45
Возлюбленнейший о Господе Отец Игумен Игнатий!
Благодарю тебя за воспоминание о мне грешном. Всегда вспоминаю о тебе с любовию, вспоминаю с благодарностию о первоначальной преданности твоей ко мне. Попущением Божиим за грехи наши отношения поколебались на некоторое время; но, как вижу из письма твоего, милость Божия восстановляет их. Я живу очень покойно; но иногда хворость и слабость так усиливаются, что невольно подумываю о смерти. А потому благовременно прошу у всех прощения, в чем согрешил пред кем. Прошу прощения у тебя. Милосердый Господь да даст нам всем истинное покаяние и прощение во грехах наших.
Поручающий себя твоим святым молитвам твой покорнейший слуга
Воспоминания
архимандрита Игнатия (Малышева) [227]
Архимандрит Игнатий Брянчанинов умел любить чад своих духовных, но умел и учить их; много пострадал он за них, много вынес на своих плечах клеветы и порицаний.
Архимандрит Игнатий душу свою полагал за учеников своих: он прощал всякую немощь, лишь бы человек сознавал ее с покаянием; но ненавидел лукавство и фарисейство; гордость и тщеславие обличал и искоренял ежедневно. Каких, бывало, унизительных качеств не навяжет Старец своему послушнику, и заставит говорить: я ленивый, нерадивый, гордый, самолюбивый, нетерпеливый, малодушный и проч., и непременно заставит все сие сознать в себе и за все просить прощения. В особенности доставалось много подобных испытаний келейнику его Игнатию, известному под названием маленького, проходившему различные послушания, и между прочими послушание свечника. Эта должность в летнее время требовала безвыходного пребывания в церкви: свечник увольнялся только, чтобы пообедать или напиться чаю, который первое время братия собиралась пить в келлии Настоятеля. Игнатий обыкновенно приходил, когда все уже отопьют, {стр. 391} и в чайнике оказывался не чай, а как они выражались: «ай». И такого-то чаю маленький Игнатий нальет себе чашку; в эту минуту, случалось, войдет Архимандрит, возьмет его за ворот и гонит в шею из комнаты вон, приговаривая: «Ах, ты окаянный сластолюбец! Разве ты за тем пришел в монастырь, чтоб чай пить? Вон пошел». И идет послушник на свое место к свечному ящику. Товарищ его, о. Феофан Комаровский, впоследствии бывший архимандритом Соловецкого монастыря, бывало спросит: что, родименький, напился чаю? «Напился», — ответит Игнатий.
В таком роде уроки бывали ежедневно, особенно первое время, когда о. Архимандрит был еще помоложе и поздоровее; но он учил и воспитывал каждого ученика по его силам и способностям, не щадя своих сил, не жалея времени, и если его ученикам бывало не легко принимать его учения и усвоивать себе его правила, то и ему немало трудов стоило каждого отдельно воспитать, внушить любовь к урокам и возводить в духовное состояние.
В то же время был в монастыре другой Игнатий — наместник, под названием «молодой»: видный по лицу и росту, на все способный, распорядительный, неутомимой деятельности, любимец многих. Нельзя было и самому ему не сознавать своих достоинств; тем более что он был крестьянского происхождения.
Однажды приходит к нему родной брат, деревенский мужичок, в сером кафтане; самолюбивому наместнику стыдно стало принять такого брата: он отказался от него и выслал вон. Мужичок передал свою скорбь некоторым из братий; это дошло до Архимандрита. Он немедленно приказал привести мужичка к себе; принял его в гостиной, обласкал, посадил, велел подать чаю, и в то же время послал за наместником. Когда он вошел, Архимандрит, обращаясь к нему, сказал: «Вот, батинька, к тебе братец пришел, поздоровайся с ним и садись чай пить. Он обедает у меня, приходи и ты с нами обедать». О. Архимандрит накормил, напоил мужичка и наградил еще на дорогу, а потом сделал назидание своему красивому наместнику.
Система воспитания новоначальных у Настоятеля была такова: он приучал их быть откровенными с ним не только в делах, но и в помыслах. Такая откровенность и близость отношений не допускала учеников до грубых погрешностей: как-то было стыдно и жалко оскорбить своего отца и благодетеля, который старался не стеснять их и не воспрещал веселости в обращении между собой, даже в его присутствии. Архимандрит Игнатий ненавидел несогласия и ссоры: если случалось кому поссориться, он {стр. 392} немедленно призывал их к себе и мирил, чтобы не оставалось неприязни до другого дня. Простой старец, по имени Антоний, так усвоил себе это правило, что, бывало, вечером ходит всюду, ищет брата, с которым размолвился, и всех спрашивает: не видал ли такого-то? И на вопрос: на что тебе его, отвечает: «Да видишь ли, голова, давеча с ним поразмолвил, а отец говорит:
