Благодетеля, Преосвященного епископа Игнатия». Никто, однако, не смог приехать, вероятно, потому, что преосвященный Ианафан, который руководил погребением, перенес похороны с седьмого, как было намечено, на пятое число мая.
Далее П. П. Яковлев сообщает, что «в Сергиевой Пустыни в Воскресенье расслабленного 7 мая архимандрит Игнатий (Малышев) служил соборне Литургию и панихиду.
Присутствовали: племянники родные, кавалергарды Александр и Николай Семеновичи Брянчаниновы, артиллерист Петр Дмитриевич Паренсов, Алексей Петрович Брянчанинов; Бибиковы: Елена (Свечина), Прасковья и Варвара Ильинишны; Чичерины: Александра Александровна (урожденная Шнурина), Саша Константинович, Ольга Павловна (урожденная княжна Голицына); Аскоченский Виктор Ипатьевич.
О. Гедеон не в состоянии был кончить «во блаженном успении вечный покой», точно так, как во время первой панихиды 30-го апреля 1867 г.
Последние письма Владыки:
24 апр. Князю Михаилу Дмитриевичу Волконскому
25 апр. Ивану Ильичу Глазунову
25 апр. Варваре Петровне Бибиковой
25 апр. Павлу Петровичу и в его письме: А. П. Плещеевой и С. И. Снессаревой.
9 мая во вторник С. И. Снессарева [374], возвратившись из Бабаевского монастыря, сообщила, встретившись в Воскресенском девичьем монастыре, что 1-е) Владыку похоронили в Сергиевской церкви за левым клиросом (за правым Преосвященный Самуил); 2-е) При погребении было простого народа до 5000 человек; 3-е) Погребение совершил Преосвященный Викарий Ианафан — в пятницу 5-го числа; 4-е) При кончине, в открытом каноннике оказалась 3-я утренняя молитва; 5-е) Капитала осталось после усопшего 7 копеек и долгу 70 рублей, которые поручил заплатить из имеющего получить за два месяца пенсиона».
{стр. 600}
В архиве П. П. Яковлева сохранились два письма, написанные в связи с кончиной святителя Игнатия, содержание которых говорит само за себя. Первое адресовано архимандриту Игнатию (Малышеву):
«Ваше Высокопреподобие, Высокопреподобнейший Отец Архимандрит, возлюбленнейший о Господе Брат!
Очень бы желалось лично обнять Вас, Ваше Высокопреподобие, и братски похристосоваться с Вами; но, как видно, не всем нашим желаниям суждено придти в исполнение. И вот, вместо личного свидания, христосуюсь с Вами на письме.
Поводом к ускорению письменного Христосования послужила горестная весть об утрате драгоценного и незабвенного Отца Архипастыря, Преосвященного Епископа Игнатия. Этой вестью, Ваше Высокопреподобие, я глубоко поражен, и с первого раза не поверил, доколе за Литургиею 6 мая в Митрополичьей Крестовой церкви не услышал провозглашения и самого имени усопшего на заупокойной Ектении. Тут-то горько поплакал, и до сего дня поминаючи много любимого Владыку, с коим столько разделял в жизни приятного, грущу.
Прошу, Ваше Высокопреподобие, успокоить и утешить меня хотя несколькими строчками о времени кончины Преосвященного и прочих ее обстоятельствах. Последнее своеручное письмо Его Преосвященства, ко мне посланное от 10 апреля, я удостоился получить в день отправки моего письма к нему — 15 апреля.
Испрашивая молитв и благословений Ваших, имею честь быть Вашего Высокопреподобия покорнейшим слугою
Александровское Дух. Училище
P. S. Любезному Павлу Петровичу мое Христос Воскресе» [375].
Выписка из второго письма — «настоятеля Череменецкого монастыря Отца Игумена Антония [376] к бывшему Настоятелю Нило-Сорской пустыни, а ныне казначею Сергиевой Пустыни иеромонаху О. Нектарию от 9 мая 1867 года:
1 мая уведомили меня по телеграфу о кончине Преосвященнейшего Игнатия. А накануне я благодарил его письмом за присланные последние томы его сочинений: письмо мое застало Его {стр. 601} во гробе. Служил по новопреставленному две обедни сам и две панихиды соборне, но память о нем останется в душе моей навсегда После Вашего Преподобного Нила Сорского Преосвященный Игнатий был вторым и, может быть, последним монашеским учителем и писателем, а по силе слова, по ясному изложению своего Аскетического учения — первым и единственным. Никто из современников не мог равняться с ним в знании Отеческих писаний. Это была живая библиотека Отцов.
Учитель плача, новый Иеремия, скончался к этому пророческому дню и последователь Преподобного Нила погребен в день его памяти. Вся седмица Мироносиц, по Евангелию Иоанна, как бы посвящена усопшим и вся Вселенская Церковь воздала эту честь новопреставленному невольно. Учение о хлебе жизни, которое так убедительно объяснял Преосвященный, читалось в тексте над Его непогребенными мощами. Верую я, что все это совершилось по небесному чину.
Сергиева пустынь, конечно, воздаст Ему свое благодарение: еще живы в ней ученики и дела усопшего» [377].
П. П. Яковлев оставался в Сергиевой пустыне до конца своих дней. Он по-прежнему выполнял обязанности письмоводителя при архимандрите Игнатии (Малышеве), занимался делопроизводством по Пустыни и благочинию, которое тоже перешло к новому Настоятелю. Но от составления журналов и отчетности по строительству новых храмов, которым интенсивно занимался Настоятель, был по старости и болезненности освобожден.
Его знали и уважали в Епархии. Для монастырского делопроизводства его авторитет был непререкаемым.
Знавшие его ближе высоко ценили его человеческие качества. Особенно трогательная дружба связывала его с игуменией Санкт-Петербургского Воскресенского монастыря Феофанией (Готовцевой) [378], которая знала его еще 12-летним мальчиком в бытность свою в Горицком монастыре. Уже на смертном одре она призвала его и он почти безотлучно пребывал при ней до самого конца: она «передавала ему любвеобильные распоряжения по внешним делам монастыря, так как издавна привыкла пользоваться его опытными советами».
Так же Павел Петрович до самой своей кончины поддерживал отношения с родственниками своего «незабвенного батюшки».
{стр. 602}
В 1875 г. к нему обратился Петр Александрович Брянчанинов: «Имею намерение предложить Вам и просить Вас, не признаете ли возможным посодействовать составлению жизнеописания покойного святителя Игнатия очертанием его служебной деятельности Настоятеля Сергиевой Пустыни и благочинного монастырей СП-бургской Епархии. Описание общее начал я составлять и дошел до поступления в Александро-Свирский монастырь.
Завтра или в среду думаю уехать в Сергиеву Пустыню, где пробуду до 23-го.
Пришлите 23-го по городской почте записочку, в которое время утра 24-го могу я застать Вас дома. Очень бы желал повидаться: Моховая ул. № 34, кв<артал> № 4-й» [379].
Павел Петрович немедленно включился в эту работу. Поскольку П. А. Брянчанинов свое описание довел до поступления Дмитрия Александровича (святителя Игнатия) в Александро-Свирский монастырь, он посчитал необходимым собрать наиболее полные сведения о его деятельности в Вологодский период и обратился за помощью к настоятелю Спасо-Каменного монастыря архимандриту Нафанаилу. 28 июля 1877 г. в Сергиеву пустыню пришел объемистый пакет: «Материалы из Архива Вологодской духовной консистории: по желанию П. П. Яковлева в копиях прислал Архимандриту Игнатию Малышеву — Вологодского Спасо- Каменного Духова Монастыря Настоятель Архимандрит Нафанаил». Павел Петрович пометил на первом
